Любовь зла
И это действительно так.
Вот как раз на праздники вышли в прокат два украинских фильма о любви. Назовем их фильм 1 и фильм 2, или Проект Один и Проект Два.
Они сделаны известными кинокомпаниями, которые конкурируют друг с другом, с разным набором исполнителей, с разными сценариями. Однако их недостатки, отличия и черты сходства — достаточно показательны и достойны отдельного слова.
Фильм 1 — о профессоре японистики и женщине-враче, которые хотят расстаться. Фильм 2 — о бухгалтере, который, наоборот, хочет жениться. Профессия избранницы, правда, не очень понятна.
Сначала — конечно, о деньгах.
Например, создается впечатление, что у центральных персонажей фильма 1 спрятан где-то станок для печати гривен с неисчерпаемым запасом бумаги. Хочется поверить, что у нас существуют состоятельные профессоры японистики, которые готовы оплатить проезд на такси из Киева во Львов. Но почему-то не выходит.
А еще видно, что для исполнителя главной роли и по совместительству режиссера в Проекте Один все украинское — это некая экзотика. Чуть меньше, чем японское, и все же. Герои едут во Львов под «Файне місто Тернопіль» (?) «Братів Гадюкіних». Сам Львов при этом без всякой иронии называют штампом «культурная столица» (как же еще). Едут туда на могилу Франко, стихотворение которого нужно максимально патетично прочитать случайному юнцу в ресторане. Ну и, наконец, самая кричащая деталь — фильм снят на русском, а затем продублирован на украинском. Очевидно, чтобы продать соответствующую версию в соседнее государство.
В Проекте Два драматургия немного более естественна. По крайней мере затрагивают проблемы невыплаченных кредитов, трудовой миграции и эксплуатации женщин. Но вылазит другая беда — как раз с женщинами. Девушка главного героя — корыстная стерва, его начальница — стерва просто, мать — злобная дура. Единственная хорошая фемина, предсказуемо — стриптизерша, которая, впрочем, не может обойтись без управляющей мужской руки. Гомофобия, которая всегда ходит неподалеку от пренебрежения к женщинам, — на месте. Ну и опять-таки персонажи здесь тоже действуют в стерильно благополучном социальном пространстве, которое может себе обеспечить очень незначительный процент населения. Это уже не говоря о совершенно не сыгранной перемене в состоянии главного героя, который всю дорогу ведет себя, как тюфяк, а потом ни с того ни с сего становится чистым тебе суперменом. Но это уже разговор о художественных качествах, который лучше сейчас не заводить, потому что будет беда.
И все же народ на это кино идет. Обе картины уже заработали более 15 миллионов каждая, таким образом вернув часть бюджета, вложенную государством.
Почему так — понятно. Достаточно долго считалось, что локомотивом коммерческого успеха для национальной киноиндустрии должен стать исторический жанр. Но — без обид — далеко не всем интересно смотреть на бесконечных князей, гетманов, воинов УНР и сотников УПА, как будто отштампованных на одном и том же конвейере, сыгранных с монотонным пафосом в одинаково корявых декорациях. Зрительницам и зрителям хочется идентифицироваться с современными героинями и героями. Публика изголодалась по этому настолько, что готова глотать даже вот такой, мягко говоря, неидеальный продукт.
На вопрос «что делать?» ответ традиционный: выпускать как можно больше кино. Тогда будет расти вероятность того, что в этом потоке будет увеличиваться и доля качественных работ, а с ней — будет расти и требовательность аудитории. Да, эволюция — процесс небыстрый, изматывающий и даже болезненный. Но дает хотя бы какую-то гарантию, что однажды халтуру в нашем кино будут воспринимать именно как халтуру. С соответствующими результатами.
