Стол на двоих. С Чичиковым

Когда неудержимо хочется что-то перечитать, стоит не противиться. Ведь понятно, что всегда угол внутреннего зрения будет иным, новым. А о том, что путешествие с книгой вдруг, совершенно непредсказуемо, станет столь тематическим, и вовсе не ведала.

В майские каникулы перечитывала «Мертвые души» — медленно смакуя, ибо память школьная и институтская — понятия быстрорастворимые, а после того, кажется, и не притрагивалась к этому томику. И вот, пребывая в состоянии, словами Гоголя, «осмотрительно-охлажденного характера», приступила. Кто знал, что так обернется, и что стану перепрыгивать от стола к столу вместе с Чичиковым! Нет, естественно, читая и изучая по Гоголю, как плетется наша жизнь, не раз поражалась мудрым наблюдениям мастера. И все же признаюсь, все это — то ли от сегодняшних бесконечных разговоров о гречке-невидимке, о каких-то мешках сахара впрок, о морковке по цене... нет, даже неинтересно уточнять. Меня Чичиков пригласил отобедать, сначала в самом простом трактире, а потом все сочнее и сочнее. Он, правда, кажется, нигде не расплачивался, а мне то что. Да и кто бы отказался, ведь мишленовская стряпня отдыхает по сравнению с тем, что смаковал Чичиков, хоть тогда и звучала часто фраза, мол, простите, если у нас нет такого, что на паркетах... Специально привожу самое усредненное меню в самом обыкновенном придорожном трактире (вернее, цитирую). Согласитесь, если нет под рукой более изысканной еды, не откажешься от того, что ждало каждого проезжающего: щей со слоеным пирожком, мозгов с горошком, сосисок с капустой, пулярки жареной. Тот день, кстати, был завершен холодной телятиной. То ли дело угощения Коробочки: «на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со сняточками, и невесть чего не было».

Подъехавши к встреченному в пути новому трактиру, остановились, чтобы дать отдохнуть лошадям. Впрочем, чего и не закусить господам средней руки, что «на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или какую-нибудь запеканную колбасу с луком и потом, как ни в чем не бывало, садятся за стол в какое хочешь время, и стерляжья уха с налимами и молоками шипит и ворчит у них меж зубами, заедаемая расстегаем или кулебякой с сомовьим плесом...» Интересно и утверждение Гоголя что «...нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки».

Так вот, зайдя в трактир, герой сразу спросил:

«Поросенок есть?

— Есть.

— С хреном и со сметаною?

— С хреном и со сметаною.

— Давай его сюда!»

В компании с Чичиковым и Ноздревым узнала, что бордо можно называть просто бурдашкой, а шампанского (двойное клико) можно выпить за раз 17 бутылок.

Какой желудок ни имей, но только после обеда у Собакевича можно сразу набрать в весе килограммов..., нет — целый пуд. Где же взять место и для бараньего желудка, начиненного гречневой кашей, мозгом и ножками, бараньего бока, ватрушек размером больше тарелки, индюка, набитого яйцами, рисом, печенками...

Особо хороши были угощения по поводу подписания купчих: «появились на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и балыки.... Потом появились ... пирог с головизною, куда вошли хрящ и щеки девятипудового осетра, другой пирог — с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы».

Кажется, после такого угощения аппетит нескоро напомнит о себе, но у тех, у кого воображение «уж чересчур рысисто», то и желание на всякую «подстрекающую снедь» не истощается. К тому же на шару, как говорится.

В один вечер, уже почти засыпая, Чичиков услышал распоряжения хозяина на завтра и заснул, мечтая о завтраке, к которому велено: «... кулебяку сделай на четыре угла. В один угол положи ты мне щеки осетра да вязиги, в другой — гречневой кашицы, да грибочков с луком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там этакого, какого-нибудь там такого. Да чтоб с одного боку она, понимаешь — зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче. Да исподку-то, исподку-то, понимаешь, пропеки ее так, чтобы всю ее прососало, проняло бы так, чтобы она вся, знаешь, не то, чтобы рассыпалась, а истаяла бы во рту как снег какой, так, чтобы и не услышал».

Честно скажу, устала даже немного от такого гастрономического экстаза и вдруг почувствовала, что страшно проголодалась. Нельзя, выходит, читать желудком, когда все мимо рта. Кажется, встречала таких мошенников-обаяшек в жизни: кинут легко, а потом закусят по-чичиковски.

Чем не жизнь...

Похоже, что Гоголь написал именно о них: «... эти господа, точно, пользуются завидным даянием неба! Не один господин большой руки пожертвовал бы сию же минуту половину душ крестьян и половину имений, заложенных и незаложенных, со всеми улучшениями на иностранную и русскую ногу, с тем только, чтобы иметь такой желудок, какой имеет господин средней руки; но то беда, что ни за какие деньги нельзя приобресть такого желудка, какой бывает у господина средней руки».

И все же — спокойного аппетита, сегодняшние господа средней руки. В любой день сами можете стать обедом для господ большой руки.

Это вовсе не совет диетолога, как, возможно, показалось.

И ваши деньги могут оказаться, как мертвые души, только на бумаге.

Да мошенников не мне учить...