Посол духовной Украины в Европе

Намерение защитить диссертацию в Вене в 1893 году Иван Франко связывал не просто со стремлением получить докторский титул, но и с возможностью сделать все, что в его силах, для расширения культурного присутствия украинцев среди европейских народов. В письме к жене от 11 октября 1892 г. ученый писал, что тщательно работает над буддийской легендой, думает перевести ее на немецкий язык. «Покидать лекции и сидеть дома мне нет никакой цели, я же записываюсь на университет не для самого докторского титула, но также для того, чтобы действительно воспользоваться наукой и познакомиться с учеными людьми, которых знакомство может мне быть больше пригодно, чем сам титул докторский»1.

Такая возможность представилась украинскому писателю и ученому очень скоро. Семинар славистов в мае 1893 года в Вене, организованный выдающимся ученым Ватрославом Ягичем, собрал цвет славистики Европы. «Были только приглашенные Ягичем, среди слушателей Ягичевых только я и еще один серб, остальные одни доктора и приезжие гости. Были и две дамы хорватки. Ягич был очень веселый и говорил пару раз речи. Кроме него, были проф. Иречек, проф. Краль из Пражского университета, много хорватов. В конце пришел проф. Крумбахер из Мюнхена, автор истории византийской литературы, который разговаривал со мной о Варламе и Иосафате, обещал прислать мне работу своего товарища Э. Куна об этой теме. Речей было много, и между прочим и меня заставили говорить по-малорусски»2.

Живя в многонациональной стране, которой в то время являлась Австро-Венгерская монархия, именно И. Франко, продолжая традиции Михаила Драгоманова, сделал больше всего для популяризации украинской литературы: переводил произведения украинских писателей на другие языки, писал научные и популярные исследованиями об Украине, украинской литературе на разных языках.

Характерно, что кроме научных исследований И. Франко выступал в качестве публициста на страницах венских газет (Die Zeit, Arbeiter Zeitung и др.), в которых с помощью немецкого языка информировал Европу о социально-экономическом положении Галичины. Среди этих статей: «Эмиграция галицких крестьян» (1892), «Крестьянское движение в Галичине» (1895), «Бумажные деньги господина Тышковского» (1895), «Эмиграционные агенты в Галичине» (1896), «Поляне и русины» (1897), «Где остается статистика» (1897), «Триумф австрийской идеи в Галичине» (1898), «Невозможное в стране без возможностей» (1899), «Пытки в Галичине» (1900), «Крестьянские забастовки в Галичине» (1902).

Но главным было то, что И. Франко выполнял в то время работу полпреда украинской литературы в немецкоязычном мире. Эта работа, начатая еще в 80-х гг. ХІХ в., начала приобретать особую интенсивность в 90-х гг. ХІХ — в начале ХХ в., когда ученый стал доктором Венского университета. Его знакомство с такими личностями, как В. Ягич, Й. Иречек, Т. Масарик, А. Черни, Т. Герцль, М. Габерляндт, Й. Крумбахер, содействовало значительно более широкой, чем до тех пор, популяризации украинской литературы. Наконец филологическое сообщество радушно воспринимало все, что касалось украинской литературы, причем не только той, которая творилась в Галичине, но и в Приднепровской Украине.

Пребывание И. Франко в Вене в 1892—1893 гг. связано еще с одним важным событием. В наддунайской столице он жил на Виплингерштрассе, 26, вместе с Василием Щуратом. Об этом периоде В. Щурат оставил интересные воспоминания: «Франків спосіб творення» и «Тоді це ще було маревом». Первое воспоминание посвящено проблемам психологии художественного творчества, которые впоследствии И. Франко теоретически обобщил в блестящем трактате «Из секретов поэтического творчества». Во втором воспоминании, опубликованном в 1936 году, В. Щурат рассказал о встрече украинского писателя и ученого с идеологом сионизма Теодором Герцлем (1860—1904).

Эта встреча состоялась в феврале 1893 года в кафе «Централь», которое и сегодня функционирует в Вене на Герренгассе, 1 (место встреч политической, научной и литературной элиты Европы). Разговор И. Франко с Т. Герцлем носил конфиденциальный характер. Как вспоминал В. Щурат, И. Франко пришлась по душе идея восстановления еврейского государства, поскольку она «словно родная сестра нашей идеи восстановления украинского государства». Украинский мыслитель с пониманием воспринял слова Т. Герцля: «Родившаяся в умной или здравомыслящей голове, даже самая плохая идея будет реальной, если только зажжет самые широкие массы народа и выдвинет их из среды готовых к мученичеству защитников. Если нам когда-то удалось благодаря Моисею снять с себя ярмо и обрести Палестину, то почему сегодня не могло бы быть невозможным!»3.

Хотя, по мнению Т. Герцля, Моисеи не рождаются каждый день, они формируются внешним влиянием, а внешнее влияние у евреев в десять раз больше, чем у других народов, так как они рассеяны по всему миру. В. Щурат связывал идею написания одного из наиболее известных произведений И. Франко — поэмы «Моисей» именно с описанной встречей.

Тогда же в Вене И. Франко подружился с выдающимся австрийским ученым-этнографом, основателем австрийского этнографического музея Михаэлем Габерляндтом. Более поздняя этнографическая экспедиция на Бойковщину, снаряженная М. Габерляндтом, проходила под руководством доктора И. Франко и профессора из Парижа Хведора Вовка.

Поэтому не полностью согласимся с мнением известного историка о том, что якобы авторитет и слава И. Франко на рубеже ХІХ—ХХ вв. не выходили за пределы украинской культуры и не имели европейского резонанса: «Вне сферы «домашнего употребления» Франко не оставил длительного и выразительного следа ни в мировой, ни даже в центральноевропейской культуре. Как бы ни гордилось украинское франковедение знакомством Франко с Германом Баром, Теодором Герцлем или Шницлером, на них оно не оказало никакого заметного влияния (по крайней мере в детальных дневниковых записях Бара, Герцля, Шницлера фамилия Франко не упомянута. Скорее наоборот: это они влияли на Франко, хотя он не спешил это признавать»4. Авторитетный историк противоречит себе уже в том, что приводит мнение австрийского исследователя С. Симонека из его книги «Иван Франко и «Молодая Муза», которая показывает созвучность поэтических образов Франко с поэзией главных представителей европейского модерна.

Наконец, более позднее сотрудничество и переписка И. Франко с известными европейскими учеными — исследователем творчества Данте Карлом Федерном, одним из издателей «Meуers Konversations Lexikon» Отто Маузером, адвокатом и политиком Эмилем Фюртом, евангелическим теологом и ориенталистом, издателем греческого Нового Завета Эбергардом Нестле, основателем византологии в Баварии Карлом Крумбахером дают основания утверждать о европейском резонансе литературной и научной работы Ивана Франко.

Посредством немецкого языка И. Франко сделал все возможное, чтобы ознакомить европейского читателя с теми проблемами, которыми жила тогда украинская литература и культура. Добавим к этому, что данная проблема сегодня актуальна в большей степени, чем сто лет спустя после этих событий.

И потом, интернационализация литературного процесса конца ХІХ — начала ХХ вв. послужила причиной того, что даже малозаметные на европейской карте культуры приобрели интерес в глазах европейского читателя.

И. Франко отмечал, что еще в конце 70-х гг. ХІХ в. датский филолог Георг Брандес начал преподавать в Копенгагенском университете о новейших направлениях в европейских литературах «Главные течения литературы ХІХ века». Эти лекции вылились в шеститомный ученый труд, который вскоре обрел популярность, а автору принес европейскую славу. Одной из самых характерных особенностей литературы ХІХ века стало размытие «давних географических и государственно-этнографических границ, огромный рост коммуникации, безмерное расширение литературных горизонтов, общность идей и идеалов в писаниях одной генерации в разных краях, одинаковость литературного вкуса в определенных общественных слоях разных народностей, господство определенных традиций и определенной литературной моды в целом литературном мире и данной эпохе»5.

Одновременно с национализацией литературного процесса происходит национализация литературного произведения, и они совершенно не противоречат друг другу. Чем глубже сумеет писатель воссоздать национальный характер, его важнейшие приметы, свойства его юмора и национального пафоса, тем интереснее тот писатель для человечества. Поэтому для И. Франко «каждый современный писатель — славянин ли он, или немец, или француз, или скандинав, — подобно дереву, которое своими корнями впивается как можно глубже и крепче в свою родную национальную почву, старается впитать в себя и превратить в себе как можно больше его живых соков, а своим пнем и кроной стремится в интернациональную атмосферу идейных интересов, научной, общественной, эстетической и моральной борьбы»6. Только тот творец может иметь значение, который затронет самые потаенные струны национального организма и представит его перед всем цивилизованным человечеством.

Так мыслил великий Франко, приступая вместе с М. Грушевским к изданию действительно европейского не только по форме, но и по содержанию ревю «Літературно-наукового вістника». Следовало отказаться от редакционной политики «Зори» как журнала «для русских семей» и искать новые, в современном духе способы знакомства украинского читателя с высшими достижениями европейской мысли, а также представить в журнале те образцы духовного творчества украинцев, которые смогли бы максимально широко показать наши духовные достижения всему миру.

Интеграция национальной литературы в европейское пространство — именно та проблема, которая стала основой для деятельности ряда европейских критиков и литературоведов: Георга Брандеса, Фердинанда Брюнетьера, Германа Бара и др.

Датский литературовед Г. Брандес, по мнению И. Франко, является виртуозным мастером анализа творчества отдельного писателя, его перо умеет интегрировать это творчество в национальную литературу, в литературный процесс Европы в целом. Как критик датский ученый вышел из культурно-исторической школы И. Тена. Тем не менее, установку Тена о влиянии внелитературных факторов на писателя он по сути отрицает. В этом случае роль определенной личности в истории значительна. «Тенову доктрину, что каждый человек является творением среды (mileu), в которой живет и из которой выходит, Брандес переворачивает вверх ногами; он показывает, как великие люди силой своего гения превращают среду, из которой вышли, из полученных впечатлений и идей силой врожденного комбинационного дара и чувства создают совсем новые образы, мощные импульсы для дальнейшего исторического развития»7.

Деятельность таких личностей, как Карлейль и Брандес, выходит далеко за пределы их нации и становится достоянием широкого круга людей. Работа Г. Брандеса «Die Hauptstromungen der europaischen Literatur des XIX Jahrhunderts» «стала первой работой, которая вызвала интерес в безмерно широких кругах и была переведена на разные европейские языки. От издания этой работы Брандес сделался критиком европейской славы, посредником между разными литературами современной Европы, интерпретом ведущих идей и красот самых разных сторон и наций»8.

Если писатель или критик является сторонником демократических идей, а пишет интересно, то он может возбудить интерес к литературе, которая не имеет высоких художественных достижений. Более того, он может стать реформатором для художественной среды. «Для своей отчизны — Дании, Норвегии и Швеции — был Брандес в самом деле великим реформатором. Под его влиянием преобразовалась скандинавская литература и получила себе уважаемое место в современной Европе, а особенно в Германии и в тех краях, которые находятся в сфере духовного руководства Германии»9.

Отмечая силу популяризаторского таланта Г. Брандеса в конце ХІХ в., И. Франко пытался определить составляющие его успеха в Европе. «Аристократ по духу и роду (его предок плавал в ковчеге во время потопа!), славословец Лассаля, Биконсфилда, Мольтке и Ницше, он является одним из двигателей демократизма нового времени, того демократизма, который положил себе целью — дать целым массам народа не только хлеб, и здоровые дома, и выгоды жизни, но также понимание всех высших достижений науки10 .

Особая популярность Г. Брандеса в Европе привела к тому, что в конце ХІХ в. он ездил по разным европейским университетам с чтением лекций об основных направлениях в современных европейских литературах. По приглашению польского общества «Kulko naukowe» в 1898 г. он посетил Львов, где читал лекции об основных направлениях в современных европейских литературах.

К сожалению, противостояние между поляками и украинцами, которое приобрело особенно острые черты в то время во Львове, давало о себе знать и в этом случае. На приглашение украинских интеллектуалов И. Франко и М. Грушевского посетить заседание Научного общества им. Т. Шевченко Г. Брандес ответил вежливым отказом. Решающую роль в этом сыграла статья И. Франко «Ein Dichter des Verrаstes» («Поэт предательства»), напечатанная в мае 1897 года в венском издании «Die Zeit», в которой украинский ученый выводил мотив предательства в произведениях А. Мицкевича «Конрад Валленрод», «Гражина», «Пан Тадеуш» и других из работ Г. Брандеса. В статье И. Франко писал: «Уже Ежи Брандес в статье «Польский романтизм» метко подметил один из главных мотивов в творчестве наибольших польских поэтов Мицкевича и Словацкого. Простыми и понятными словами он признал этот мотив как «возвеличивание обмана или внезапного нападения». И меня очень удивило, что ни один поляк не запротестовал против этих слов. Как же так? Мицкевич является воплощением национального гения, апостолом чистейшей человечности и высочайшего идеализма, — и вдруг — «восхваление обмана! И это говорит художник критики, приятель поляков! И если они не запротестовали против этого, если они не поставили к позорному столбу этого Брандеса как осквернителя их национальной святыни, в таком случае и я осмелюсь высказать несколько еретических мыслей, которые засели в моей голове еще с гимназических времен»11.

Несмотря на то, что Г. Брандес одним из первых в Европе вскрыл эту чрезвычайно чувствительную для польского общества тему, польская интеллектуальная элита неоднократно приглашала его для чтения лекций в университетах и в частности во Львов в 1898 году.

Контроверсийная статья И. Франко явилась поводом к тому, что поляки Галичины пытались настроить датского ученого против украинцев. Сам Г. Брандес в своих воспоминаниях об отказе посетить заседание украинского научного общества писал: «Я не позволил себе судить в том деле (польско-украинские недоразумения в связи с публикацией статьи И. Франко «Поэт предательства»), но потому, что я был приглашен поляками в Галичину и принят ими, и потому, что они мне дали понять, что они считали бы своеобразным предательством, если бы я присутствовал на украинском заседании. Поэтому я вынужден искать оправдания»12.

Несмотря на то, что из-за определенных обстоятельств Г. Брандес не смог разобраться в непростых межнациональных польско-украинских отношениях в Галичине, наибольшим его достижением как ученого и исследователя был интернационализм. Продолжив традиции таких европейских интеллектуалов, как Гердер, Гете, Карлейль, он знакомил отдельный народ с духовным творчеством своих соседей, выводил их на «эстраду европейского духового оркестра». Как высказался о нем И. Франко, «Брандес не является ученым, который мостит новые дороги, но он прекрасный популяризатор, который умеет переварить достижения ученых исследований и в свойственной блестящей форме подать их широким массам»13.

Непростые отношения поляков и украинцев в Галичине в начале ХХ в. привели к тому, что эти коллизии стали известны далеко за пределами Австро-Венгрии. Благодаря немецкоязычной прессе ими заинтересовались ученые, публицисты, писатели, причем не только представители соседних славянских, но и далеких германских и скандинавских народов.

В начале ХХ в. великий интеллектуал и демократ, представитель норвежского народа, третий по очереди лауреат Нобелевской премии Бьернстьерне Бернсон узнал об ужасном положении украинского народа в условиях Российской и Австро-Венгерской империй. Знакомство Б. Бьернсона с подневольным положением украинцев произошло благодаря журналу Ruthenische Revue, который издавался в Вене с 1903 года (впоследствии Ukrainische Rundschau). В письме к редактору венской украинской газеты Б. Бьернсон писал: «Радостью и удивлением наполняет меня ваша борьба. Из всех подвигов современного мира Ваши представляются мне наибольшими! Чтобы тридцать миллионов украинцев поднять до уровня сознательного, просвещенного народа, отрясти из векового угнетения, надо провести невероятную работу... С тех пор как я узнал об этом, а до появления Ruthenische Revue я ничего не знал об украинцах, — моя жизнь стала полнее, а вера в человечество окрепла».

Демократические убеждения Б. Бьернсона привели к тому, что в 1907 году на страницах венской газеты Die Zeit он опубликовал статью под названием «Поляки — угнетателям», в которой с глубоким сочувствием рассказывает об ужасном положении украинцев Галичины, которые терпели издевательства польской господствующей верхушки. О глубокой симпатии Б. Бьернсона к украинцам свидетельствуют его слова: «Едва ли есть между нами более светлый народ. Сильный, красивый, талантливый, яснеющий во всех своих делах, рыцарстве героев, когда-то лучший в мире рыцарских турниров»14.

Несмотря на то, что Б. Бьернсон не был профессиональным историком, он чисто художественным чувством понял положение украинского народа в Галичине, которое в немалой мере было близко к судьбе его родного норвежского народа.

Против статьи Б. Бьернсона выступили выдающиеся деятели польской культуры: пианист и композитор, известный общественный деятель Ян Падеревский (1860—1941) и писатель Генрик Сенкевич (1846—1916). Они обвинили норвежского писателя в том, что он не знает польско-украинских обстоятельств и потому не может быть судьей в этом деле.

Редактор влиятельной венской газеты Die Zeit Г. Каннер обратился к тогдашнему редактору венской газеты Ruthenische Revue В. Кушниру с просьбой, чтобы свое мнение по поводу упомянутой полемики высказал И. Франко. В письме к И. Франко В. Кушнир писал: «Редактор Каннер заявил, что должны были бы написать такую статью Вы, сударь. От кого другого статьи принять не хочет. В любом случае стоило бы это торга. Будьте добры, сударь, написать мне, согласились ли бы Вы написать такую статью»15.

И. Франко принял предложение Г. Каннера и в письме к В. Кушниру от 21 мая 1907 года писал: «Пишу равночасно д. Каннеру корреспондентку. Я готов написать статью об этом глупом споре. Обещанные даты можете прислать, хотя я им не придаю большого значения. Важная возможность дать по пальцам всем шлягерам и прояснить несколько русские дела»16.

Статья И. Франко Drei Riesen im Kampfe um einen Zwerg появилась в газете Die Zeit (29.06.1907). Позднее газета «Діло» поместила перевод этой статьи под названием «Три великана в борьбе за карлика» («Діло», 02.07, 03.08.1907).

В упомянутой статье И. Франко утверждал, что известный норвежский писатель, нобелевский лауреат Б. Бьернсон «із типово геройським завзяттям із найшляхетнішим наміром узяти під опіку безталанну сироту та з невистачальними відомостями, як це велетневи випадало», выступил в защиту украинцев. Совершенно понятно, что «несколько мелких фактов и заметок для утверждения своих мыслей» вызвали негативную реакцию среди польской интеллигенции, в частности Падеревского и Сенкевича, в отношении положения украинцев в Галичине.

Господа Падеревский и Сенкевич «кажуть, що він (Бьернсон. — М. Г.) позволив себе звести до атаку своїми довіренниками, то се є з погляду саме на провідний мотив чиста нісенітниця. Сей провідний мотив є випливом найбільш питомої вдачі Бйорнсона, його наскрізь шляхетної й людяної вдачі, що черпає більше з почування, ніж із знання речей. Таким він є у своїх новелях, таким він є у своїх драмах, таким він виступає тепер на отсім публіцистичнім турнірі»17.

И. Франко признавал, что обходя некоторые погрешности статьи Бьернсона, которые следовали из его поэтического дарования, автор таки «поцілив у слушну точку, відкрив болісне місце русько-польських відносин та заслужив собі ось так на вдячність усіх гуманних людей, зосібна галицьких русинів»18.

Начало ХХ в. в творческой практике И. Франко стал периодом высшего расцвета его таланта как писателя, ученого, публициста. Тесно сотрудничая с немецкими, австрийскими, английскими, русскими, польскими, чешскими, сербскими, болгарскими, венгерскими и учеными из других стран, И. Франко значительно послужил тому, чтобы украинская литература, украинская культура заняли надлежащее место в мире. О значительном европейском научном авторитете И. Франко писала газета «Діло» в посмертном упоминании 1 июня 1916 года: «Франко — доктор honoris causa Харьковского университета, член-корреспондент общества «Naucopisna spolecnost ceskoslovanska» в Праге, член-корреспондент общества «Verein fur osterreichische Volkskunde» в Вене».

К сожалению, после смерти И. Франко процесс европеизации украинской литературы в значительной мере затормозился. Не было личности такого масштаба, которая могла бы продолжить эту работу чрезвычайной важности. Творческая практика И. Франко по данному вопросу имеет неоценимое значение для современной украинской гуманитарной науки.

1 Франко І. Лист до О. Франко від 11. Х. 1892 // Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 49. — С. 354.

2 Франко І. Лист до О. Франко від 28. V. 1893 // Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 49. — С. 402.

3 Щурат В. Тоді це ще було маревом // Спогади про Івана Франка. — Львів: Каменяр, 1997. — С. 277.

4 Грицак Я. Ігри з кочергою: всерйоз і по-українськи // Критика, 2003. — № 1. — С. 23.

5 Франко І. Інтернаціоналізм і націоналізм у сучасних літературах // Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 31. — С. 33.

6 Франко І. Інтернаціоналізм і націоналізм у сучасних літературах // Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 31. — С. 34.

7 Франко І. Юрій Брандес // Франко І. Зібр. творів: У 50 т. — Т. 31. — С. 382.

8 Франко І. Юрій Брандес // Франко І. Зібр. творів: У 50 т. — Т. 31. — С. 381.

9 Там само. — С. 383.

10 Там само. — С. 384.

11 Franko I. Ein Dichter des Verrates // Die Zeit, 1897. — S. 5.

12 Brandes G. Poland: a stude of the land, people and literature. — London, William Heinemann, 1903. — P. 175-176.

13 Франко І. Юрій Брандес // Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 31. — С. 384.

14 Die Zeit, 1907.

15 Франко І. Зібр. творів: У 50 тт. — Т. 50. — С. 590.

16 Там само. — С. 323.

17 Франко І. Три велетні у боротьбі за карлика // Діло, 02. 07.1907

18 Там само.