Остров дороговизны

В банкирской Швейцарии много говорят о безумных потерях от экономического кризиса. Однако наглядно он представляется очень похожим на историю со свиным гриппом. Просто кто-то умело зарабатывает деньги на доверии к экономистам и финансистам. Швейцарский франк ведет себя солидно и стабильно, даже после вхождения в шенгенскую зону Европейского Союза цены в Швейцарской Конфедерации остаются самыми высокими в Европе. И если на театральном фестивале в соседнем Амстердаме билеты на представления можно было приобрести за 5-10 евро, то в Цюрихе нужно было платить от 20 до 50 евро, и это, между прочим, подтверждает репутацию Швейцарии как самой дорогой страны Европы. Радости добавляет то, что и при такой стоимости билетов зрителей на представлениях Цюрихского фестиваля было как всегда много. А вот сам фестиваль со сменой лидера стал совсем другим. Вспоминаю впечатление от фестивалей 90-х годов. Представьте, путь к фестивальному полуострову вдоль Цюрихского озера, которое сами швейцарцы справедливо называют морем, украшено размещенными по краю пешеходной дорожки плакатами фестиваля разных лет. Просто на асфальте, прикрепленные скотчем, они были кружевным указателем к месту театрального праздника. Десятки клоунов, фокусников, затейников на зеленых опушках успешно конкурировали в борьбе за человеческое внимание из множества ресторанчиков экзотической кухни.

Ресторанчики остались, артисты из других стран перестали приезжать, местных собирается трое-пятеро человек.

Посещения фестиваля с 1996 года, раз в два года до моей копилки воспоминаний прибавили представления разных лет «Пикник» Нидерландского театра «Визави», «Нихель, нула» Венецианского театра, «Метастази оди Прато», «Дневник» Бельгийского театра «Де ондер неминг». Мюзикл ветеранов Бродвея и Голливуда, которые пели, танцевали и дрожали от радости долголетия и страха старости.

В 2008 году среди большого количества масштабных представлений остается незабываемым «Любознательный человек», когда из-под горы земли и песка на сцене, разгребая руками путь к свету и воздуху, появлялись актеры, а может быть, черви, превратившиеся в людей. Позабавившись жизнью и ничего в ней не найдя, снова возвращались в тьму и покой.

Задекларированная фестивалем функция — обогатить наилучшим в театральном мире швейцарского зрителя и соответственно прибавить знания отечественным коллегам — в этом году не оказалась ни в одной из представленных в программе фестиваля продукций.

Международные проекты, реализованные с участием швейцарских режиссеров с театрами стран Востока, оказались откровенно слабыми. В них режиссура, скорее, выстраивала что-то на европейский лад, используя проверенные и хорошо известные приемы, за которыми собственная национальная неповторимость терялась, как земляника в сорняках.

По-видимому, что-то очень важное было заложено в блуждании героя спектакля Poiscaille Paradis (cel. 827 63 53) швейцарской компании «Бомарше и Фабрицио Горгерат», обнаженного от пояса до ног. В программке этой мировой премьеры заявленная как турбоментная черная комедия по текстам молодых писателей Западной Африки. Я профессионально досмотрел до конца и, пожалуй, впервые за многие годы порадовался, что большое количество зрителей (швейцарцы — очень благодарная публика: досидят, будут хвалить, будут аплодировать стоя, хотя бы и вовсе не понравилось) ушли от стыда оваций.

Организаторы фестиваля позиционировали как самое сильное представление Chouf Oufchouf совместный проект Швейцарии и Марокко в постановке Мартина Циммерманна и Дмитрия Перро. Нужно сказать, что мой собственный опыт организации международных театральных фестивалей свидетельствует, что хоть бы собрать в программе десять гениальных представлений, то все равно наилучшими окажутся два-три, об остальных не очень-то будут говорить. Поэтому мудрость фестивальной политики заключается в созданные программы на разные вкусы, это дает шанс организаторам угодить и тем, кто готов к восприятию эксперимента, и тем, кто может оценить профессионализм постоянных форм, наконец, захватить чем-то молодежь, потому что именно она станет сторонником будущих фестивалей. Так вот, топ-шоу оказалось парадом акробатических упражнений, которые были нанизаны на запутанный язык сюжета.

А вот представления швейцарских коллег театра Kolypan, безусловно, заслуживают размышлений и споров. «Mapи-Land» — часик перед сном, пока задерживаются родители, который брат (Густаво Нанез) и сестренка (Фабиэн Хадорн) используют по полной программе. Для игр, изобретаемых ими, используется все, что только есть в доме. Детская фантазия не знает пределов. В сценках точно подмечается и по-детски безжалостно высмеивается мир взрослых. Игра в богатых, влюбленных, звезд шоу-бизнеса и даже в справедливых родителей всегда демонстрирует изъяны взрослости перед искренностью детства.

В представлении актера-кукольника нидерландского Stuffed Puppet Theatre «Панч и Джуди в Афганистане» с безжалостным юмором представлены персонажи истории похищения журналиста в Афганистане. Друг, который пытается его освободить, вдруг понимает, что человеческая жизнь может измеряться количеством верблюдов. Калейдоскоп человеческих персонажей — кукол — вращается с нарастающей скоростью. Актер Невилл Трантер общается с ними своим голосом, они отвечают его же устами разными голосами. Открытый прием без попытки вещать брюхом при ловкой работе с пластикой кукол лишь придает достоверности театральному общению. Чего стоит человеческая жизнь в долларах или верблюдах, кто имеет право устанавливать ей цену — вопросы, которые куклы и люди могут только задавать, но если этого не делать, стоит ли жить?

Отдельного профессионального разговора заслуживает работа «Горячий перец, кондиционер и прощальная речь» Тошики Окада и его театральной компании Сhelfitsch. В программе задекларированы театральные поиски на грани психологического театра и танца. В действительности актеры демонстрируют, сознательно или нет, желание развивать в современном театре основы биомеханики В. Мейерхольда. Пластика актеров делает понятными отношения и поступки, из которых выстраивается ясный без перевода сюжет. В сочетании с японской поклонной речью, значимой жестикуляцией, вниманием к позам и даже к движению глаз это действительно делает театральную тишину красноречивой.

В представлении «Гонки» бельгийской компании Kopergietery 30 ребят в возрасте от 8 до 30 лет целый час бегают по сцене. Буквально набегая на зрителя, в последний момент умело разворачиваются и бегут назад. Кто-то устает, кто-то преодолевает себя, но продолжает бег, кому-то помогают, кто-то падает, а другие продолжают стремительно двигаться. Рубашки и штаны на ребятах бытовые, демонстративно случайная комбинация костюмов подчеркивает нетеатральность происходящего. Так же и актеры — откровенные любители, за исключением трех-пяти лидеров разных эпизодов. В пик утомленности бегунов раздается гимн. Мужчины выстраиваются, вдохновенно проживая желанное мгновение начала соревнования, положив правую руку на сердце. Тренировка закончилась, начинается матч, и тут же назначается штрафной удар. Шеренга превращается в защитную стену, и поскольку одна рука после гимна остается на сердце, то второй прикрывают мужское достоинство... соседа. Потом радостная свалка после забитого гола. Опять бег. Вдруг раздается романтично грустная песня. Все выстраиваются, будто это какой-то незнакомый гимн. Но быстро начинают грустить, томиться, кто-то дает кому-то пинка, и начинается шутливая драка. В ее разгар в центре сцены на зрителя выходит и несколько раз повторяет тренировочный маршрут подиумная фотомодель. Девушка привлекает внимание ребят, вызывает восхищение, и вот уже почти все присоединяются к ее шествию, а когда она исчезает, снова начинается бег. Бег к победе, за самоусовершенствованием, наконец, к пониманию жизни как бега к своей мечте. Такое простое действо вдруг превращается в мощную метафору, преисполненную философским содержанием. Даже подумалось, что сделано это представление по книге «Процесс» лауреата Нобелевской премии в отрасли литературы Жана-Мари Гюстав Леклезио, но в программке об этом ничего не написано.

Остальные представления наводят на мысль, что финансовые трудности заставили организаторов фестиваля переформатировать его в моно-камерный, с акцентом на простоту декораций.

В дорогой стране все дорого. Возможно, это помогает воспитывать и у бедных, и у богатых экологический стиль жизни. В Швейцарии дорогой общественный транспорт, но комфортный, чистый, пунктуальный, им пользуются все. Все, без исключения, сортируют мусор — бумага, бутылки светлого стекла, темного, пластмассовые — для каждого вида отдельный ящик. В этой стране очень много озер и рек. Мощная государственная программа много лет заботится о чистоте воды. И вот, наконец, достигли желаемого ее качества. И здесь оказалось, что с этого момента начало резко уменьшаться количество рыбы. Интересно, что случится с человеком, если, он достигнет той чистоты души и помыслов, к которой призывали наилучшие представления фестиваля. А вот что касается Швейцарии — богатая страна и проблемы дорогие.