Вызревание оранжевой революции

Окончание, начало в №№ 54, 55, 56

События незаконченной антикоммунистической революции 1989 — 1991 гг. воспринимались в повседневном сознании уже как отдаленное прошлое. Собственно, тогдашние события даже и не воспринимались чаще всего как антикоммунистическая революция, то есть как выход из коммунистической цивилизации, резко отличающейся от параметров нормального общества. Тем более отсутствовало понимание того, что любая антикоммунистическая революция является незаконченной по определению. Ведь только после нее становилась возможной регенерация политических, социальных и экономических структур, присущих демократическому обществу.

При нормальных условиях массовая политическая партия является основным элементом треугольника «глава государства — парламент — партия». Партия — это наиболее динамичная структура гражданского общества. Объединяя единомышленников, она предлагает программу действий, которая способна согласовать интересы различных общественных кругов и максимально приблизить их к параметрам национального интереса. Если общество выражает доверие ее представителям на выборах в парламент, она становится правительственной и остается таковой, пока деятельность ее правительства удовлетворяет избирателей.

Украинское общество не привыкло к явлению, известному под названием «правительственная партия». На протяжении трех поколений оно имело опыт общения только с государственной партией. На первый взгляд, этот термин имел не больше прав на существование, чем словосочетание «горячий снег». Ведь партия в переводе с латыни — это только часть целого. На самом деле, однако, тоталитарная КПСС была не частью целого, а всем целым. Она приватизировала государство и овладела обществом. Обломки этой КПСС в виде левых партий вели за собой четверть украинского электората. Коммунисты призывали народ не в будущее, которое для Украины ассоциировалось с Европой, а в прошлое. В той мере, в которой деятельность левых сводилась к призывам восстановить строй, который не подлежал восстановлению по объективным причинам, эта деятельность могла быть только деструктивной.

Как уже подчеркивалось, негативный опыт общения с государственной партией привил основной массе населения, особенно восточных и южных областей Украины, устойчивое отвращение к партиям вообще. После 1991 года более-менее удовлетворительно развивались только партии на правом фланге политических сил, имевшие своей базой в основном западные и центральные области. Левые в европейском понимании этого термина, а также центристские партии вообще не возникли в Украине. Зато с середины 90-х гг. начали появляться клановые партии, во всем похожие на настоящие. В отличие от западноевропейских объединений политических единомышленников, которые развивалось от первичных ячеек в направлении образования общенациональных организаций, это были насаждаемые центральным правлением на средства олигархов организационные структуры под социал-демократическим или каким-нибудь другим привлекательным для избирателей брендом. Такие партии могли достигать многих сотен тысяч человек, но оставались искусственными образованиями, пригодными только для «раскрутки» кандидатов в народные депутаты, а также для формирования парламентских фракций, призванных продвигать своего кандидата в президенты. Они отстаивали интересы спонсоров, а не избирателей.

Посмотрим теперь на второй угол украинского политического треугольника. При наличии сильных партий парламент становится рупором, через который они в полный голос разговаривают с исполнительной властью от имени избирателей. Но в Украине остатки КПСС и новорожденные правые партии уравновешивали друг друга, тогда как общество оставалось почти таким же безгласным, как при советской власти. Парламент при этих условиях зависал в воздухе, не имея возможности уравновешивать исполнительную власть. 450 народных депутатов — это столько же разнонаправленных воль, вектор которых из-за отсутствия ярко выраженной политической структурированности направлялся в основном в сторону персональных интересов. В эпоху Л. Кравчука он удивлял людей своей анархичностью, а во время первого президентства Л. Кучмы стал сообщником последнего в построении кланово-шантажистского государства. Кучма сплачивал вокруг себя депутатов поодиночке и целыми группами, пользуясь для этого примитивными, но эффективными способами: шантажом и подкупом.

Если рассматривать эволюцию посткоммунистического политического строя, используя язык геометрии, то первое президентство Л. Кучмы можно характеризовать как равнобедренный треугольник. Всегда ориентированный на усиление персональной власти, Л. Кучма впервые наполнил реальным содержанием чуждую для советской политической системы президентскую должность. Тем самым была обеспечена мирными средствами (в отличие от России) неотвратимость демократической эволюции посткоммунистической Украины. Замедленное по сравнению с кланами развитие гражданских институтов объяснялось объективными факторами. Украинское общество было не только посткоммунистическим, с полностью разрушенными горизонтальными связями между людьми, но и, по справедливому определению Дж. Мэйса, постгеноцидным.

После переизбрания на новый срок Л. Кучма намеревался продолжить концентрацию власти в своих руках уже не только путем индивидуального влияния на народных депутатов, но и прямым подчинением себе парламента как политического института. Все шесть вопросов Всеукраинского референдума 2000 года были нацелены на ограничение функций и прав Верховной Рады. Депутаты позволили себе в полный голос возмущаться в средствах массовой информации первым и шестым вопросами — о недоверии Верховной Раде и о принятии новой Конституции Украины путем референдума. Но наиболее болезненным для них был четвертый вопрос — об отмене абсолютной депутатской неприкосновенности. Не секрет, что многие предприимчивые люди, добившиеся крупных состояний незаконными путями, использовали депутатский мандат как гарантию личной безопасности. Можно было догадаться о том, что на референдуме обнищавшее население с особым энтузиазмом проголосует за отмену депутатской неприкосновенности. И, наконец, совершенно очевидными были намерения президентского окружения полностью разрушить украинский парламентаризм лишением депутатов защиты от судебного преследования. Исполнительная власть, которая занималась целенаправленным сбором компромата на каждого общественно-политического деятеля или масштабного предпринимателя, становилась в этих условиях крайне опасной для общества. Президентский референдум разрушал устоявшуюся конфигурацию власти. Треугольник превращался в прямую линию — такую, которая появляется на осциллографе, когда больной человек умирает.

После принятия Конституции 1996 года в политической борьбе впервые начала играть существенную роль третья ветвь власти — судебная. Поскольку закон о Всеукраинском референдуме был принят еще в июле 1991 г. и имел противоречия с действующей Конституцией, процедурные вопросы референдума 2000 г. стало необходимым вынести на рассмотрение Конституционного Суда. Одновременно в Конституционный Суд обратились оппозиционные президенту партии с просьбой определить соответствие формулировки поставленных вопросов нормам Основного Закона.

Суд снял с референдума первый и шестой вопросы, вызвавшие особенно много критических замечаний внутри страны и за рубежом. Вместе с тем он резко ограничил признанный в мире статус референдума, отказавшись признавать прямое действие его решений. Имплементация результатов референдума возлагалась на Верховную Раду. Это означало, что парламент должен принимать конституционным большинством (не менее 300 голосов) законы, которые следовали из результатов референдума.

В возникшей ситуации Л. Кучме оставалось позаботиться о том, чтобы воля избирателей на референдуме прозвучала наиболее убедительно. Президент рассчитывал, что народные депутаты будут морально обязаны осуществить имплементацию итогов референдума, если народ единодушно поддержит поправки к Конституции.

Организацию референдума Л. Кучма поручил А. Волкову — человеку, который добился для него прекрасных результатов на прошлогодних президентских выборах. Волков не подвел: положительные ответы на вопросы референдума оказались, как отмечалось в зарубежной прессе, неправдоподобно высокими — от 82 до 90%. Удивительно высоким было и участие избирателей в голосовании — 81% от количества включенных в списки.

Главное объяснение полученных президентской командой прекрасных результатов коренилось в процедуре голосования. Было допущено досрочное голосование, при котором технически невозможно проконтролировать фальсификацию результатов. Такой возможностью в областях воспользовались по максимуму. В целом по Украине досрочно проголосовали 54% граждан. Наивысший показатель досрочного голосования был продемонстрирован в Закарпатской области — 74%.

Инициированная референдумом 16 апреля 2000 г. политическая борьба разделила фракции Верховной Рады на пропрезидентские и проправительственные. Коммунисты впервые оказались в положении «третьего лишнего». Оформилась антипрезидентская оппозиция, которую можно было назвать «право-левой». В ней объединились партии бывшего Народного руха во главе с Ю. Костенко и Г. Удовенко, «Батьківщина» Ю. Тимошенко и социалисты А. Мороза. Эти политические силы поддерживались кланами, расположенными на расстоянии от президента. Они искали себе союзника в лице премьер-министра, но В. Ющенко предпочитал оставаться над схваткой.

Л. Кучма надеялся, что сформированное в декабре 1999 г. парламентское большинство окажется достаточным, чтобы обеспечить имплементацию итогов референдума. Дополнительные к конституционному большинству голоса могла обеспечить пропагандистская кампания, разворачивающаяся в СМИ. Суть ее сводилась к тому, что депутаты не могут уклониться от реализации выраженной на референдуме народной воли. Политики не сомневались, что «народная воля» сфальсифицирована, но документальных свидетельств представить никто не мог.

Тем не менее депутаты большинства скрыто саботировали усилия президентской команды. В июне 2000 г. ей удалось набрать только 251 голос в поддержку изменений к Конституции, которые следовали из результатов референдума. Политическая ситуация застыла в состоянии неопределенности. Ее разрушили два фактора: дело Г. Гонгадзе и пленки майора СБУ Н. Мельниченко.

В апреле 2000 г. в интернете появилось новое издание — «Украинская правда», созданное оппозиционным журналистом Георгием Гонгадзе. 16 сентября Гонгадзе исчез, а 2 ноября нашли его обезглавленное тело. 28 ноября А. Мороз проинформировал парламент о наличии пленок с записями разговоров в кабинете президента Украины с подчиненными чиновниками. Во время этого сообщения были озвучены записи, которые давали основания утверждать о причастности президента в той или иной форме к убийству Г. Гонгадзе. 1 декабря 2000 года стенограмма и аудиозапись связанных с убийством журналиста эпизодов из пленок Н. Мельниченко были размещены на сайте «Украинской правды». С тех пор и доныне этот отечественный интернет-продукт является наиболее популярным среди пользователей всемирной сети.

Пленки Н. Мельниченко и связанное с ними дело Г. Гонгадзе еще и до сих пор находятся на стадии следствия. Неизвестно, когда оба дела будут рассматриваться в судебном порядке. Однако политическая жизнь Украины уже 4,5 года развивается под влиянием «кассетного скандала». Эта растянутость во времени теперь мешает оценить его ключевую роль в бурных событиях 2000—2001 гг.

15 марта 2005 года Л. Кучма дал первое после президентских выборов 2004 года интервью отечественным журналистам. В нем он сделал такое признание: «Я на вторые выборы шел с европейской ориентацией. После победы у меня были радужные надежды, большие планы, я собирался продолжать очень серьезные, интересные реформы. «Кассетный скандал» сломал все планы…»

Нам ничего не известно об «интересных реформах», но «кассетный скандал» действительно сломал все планы конституционной реформы, которая отдавала парламент в руки Л. Кучмы.

В декабре 2000 г., то есть сразу после озвучения в парламенте пленок майора Н. Мельниченко, оппозиция перешла к решительным действиям. На улицах Киева проходили антипрезидентские демонстрации. На майдане Незалежности появился палаточный городок под названием «Зона, свободная от Кучмы». Оппозиционные партии создали свой координационный орган — Форум национального спасения.

В ситуации, которая становилась все более напряженной, было понятно, что имплементация итогов референдума невозможна. В январе 2001 года в поддержку конституционных изменений высказались только 204 депутата Верховной Рады. В Киеве продолжались демонстрации под лозунгом «Украина без Кучмы!» Однако они никогда не собирали больше 20 тыс. человек, то есть в протестах не наблюдалось настоящей массовости. Деморализованный сначала «кассетным скандалом», президент перешел к решительным действиям. В январе 2001 года он уволил Ю. Тимошенко с должности вице-премьер- министра, а 13 февраля она была задержана и обвинена в контрабанде российского газа, уклонении от уплаты налогов и даче взяток П. Лазаренко (все эпизоды относились к 1996— 1999 гг.). Арест фактического руководителя оппозиции внес дезорганизацию в ее ряды. 1 марта палаточный городок на Крещатике был снесен милицией.

Высшей точкой противостояния оппозиции и власти стал 18-тысячный митинг около памятника Т. Шевченко в Киеве 9 марта 2001 года. В столкновениях были ранены десятки манифестантов и милиционеров.

В апреле 2001 года исполнялся год со дня одобрения правительственной программы, с которой В. Ющенко выступил в парламенте после утверждения на должности премьер-министра. Через год после одобрения программы Конституция позволила ставить вопрос о доверии правительству, и президентские фракции этим немедленно воспользовались. 26 апреля голосами клановых партий и коммунистов парламент выразил недоверие популярному в народе премьер-министру, который заставил олигархов рассчитаться с долгами по заработной плате и пенсиям. Вытолкнутый из правительства, В. Ющенко стал естественным лидером оппозиции.

ОБ АВТОРЕ

Станислав Кульчицкий родился в Одессе в 1937 г. Закончил исторический факультет Одесского университета им. И. Мечникова и аспирантуру Института экономики АН УССР. Кандидат экономических наук (1963), доктор исторических наук (1978), профессор (1986), заслуженный деятель науки и техники Украины (1996), лауреат Государственной премии Украины в области науки и техники (2001). Работает в НАН Украины с 1960 г. Научная школа — 27 кандидатов и 14 докторов исторических наук. Имеет более 1,5 тыс. публикаций, в том числе 42 книги, более 70 глав в коллективных монографиях, более 500 статей в газетах. В газете «День» выступил за 8 лет 62 раза.