Марш с препятствиями

Первый шаг навстречу европейской семье Турция сделала задолго до подписания знаменитого Маастрихтского договора, результатом которого стало появление на мировой политической карте Европейского Союза. Это произошло еще в 1963 году, когда Турция заключила с экономическим содружеством европейских государств соглашение об ассоциируемом членстве. И только через три десятилетия отношения между новообъединенным в тесный союз европейским сообществом и мусульманским государством на Ближнем Востоке значительно оживились. В 1999 году Турция была официально признана кандидатом на вхождение в ЕС. Скоро должны начаться переговоры между Анкарой и Брюсселем о присоединении этой страны к Союзу. Однако произойдет ли это?

Сомнения относительно начала переговоров возникли в связи с неуверенностью европейских лидеров, которые, похоже, никак не осмеливаются сказать Турции «добро пожаловать». Не помогают Анкаре даже беспрецедентные по ее меркам меры для получения брюссельской благосклонности. Среди недавних решений турок — появление на государственном телевидении программ на курдском языке. Еще несколько лет назад, вспоминают курдские правозащитники, за песню на языке национальных меньшинств радиостанцию могли лишить частоты на год. Кроме того, турецкие политики разработали девять пакетов реформ с целью гармонизировать государственное законодательство до «еэсовского» — отмена смертной казни, запрещение пыток в тюрьмах, сокращение влияния военного командования на общественно-политическую жизнь.

С учетом этих и других достижений турков ожидается, что Европейский Совет, отчитываясь в октябре перед членами ЕС, даст позитивный отзыв о действиях Анкары. Однако среди влиятельных «еэсовских» старожилов до сих пор есть немало таких, кто не в восторге от идеи членства Турции. Так, на днях канцлер Германии Герхард Шредер заявил: максимум, на что может рассчитывать Анкара — это «условное согласие на переговоры о членстве этой страны в ЕС». Немецкий лидер уточнил, что «условное «да» вовсе не означает немедленного начала переговоров. В ответ его турецкий коллега Реджеп Эрдоган отметил, что «условное «да» и другие подобные вещи не для нас». Французское руководство также не монолитно в своей позиции относительно будущего членства Турции в ЕС. С одной стороны, в Париже звучат позитивные комментарии о турецком продвижении в контексте евроинтеграции, а с другой — отсутствует четкое расположение относительно начала переговоров с Анкарой о вхождении в ЕС. Перед президентом Жаком Шираком предстала сложная дилемма, поскольку, в соответствии с последними опросами, французы не проявляют особого энтузиазма по поводу турецкого членства. Неизвестно, какая позиция стран-членов Евросоюза относительно Турции возьмет верх в декабре во время саммита Турции-ЕС, ведь ситуация может за четыре месяца измениться вместе с настроениями людей. Не стоит забывать, что в ЕС будет бытовать достаточно устоявшееся мнение, официально высказанное, в частности, бывшим президентом Франции Жискаром д’Эстеном, что якобы Турция — неевропейская страна и ее появление в ЕС будет означать конец Союза. Можно также вспомнить о недавней словесной перепалке Джорджа Буша и Жака Ширака во время Стамбульского саммита НАТО. В ответ на просьбу американского лидера включить Турцию в ЕС французский президент попросил своего коллегу не вмешиваться в европейские дела.

При этом бытует убеждение, что именно принятие Турции в ряды ЕС может способствовать ее дальнейшему масштабному реформированию, чтобы таким образом страна стала примером для всего мусульманского мира. По этому поводу высказался комиссар по расширению ЕС Гюнтер Ферхойген: «Процесс реформ в Турции имеет смысл не только для самой страны, его влияние будет ощутимо далеко за ее пределами. Демократизация Турции имеет большое значение для всего исламского мира, поскольку она демонстрирует, что нет противостояния между такими универсальными ценностями, как ценность прав человека, демократии, верховенства закона и страной с мусульманским населением и мусульманским происхождением». Другой политик, министр иностранных дел Великобритании Джек Стро в своей речи в Копенгагене многократно подчеркивал, что общей угрозой как для Запада, так и для Востока является терроризм, и Евросоюзу не найти лучшего союзника в борьбе с этим вызовом, чем Турция.

Существует и другой, не менее существенный аспект — экономический. На данный момент турецкая экономика — самая слабая среди экономик 25 стран ЕС. Соответственно, войдя в состав Союза, Турция станет самым бедным и крупным членом ЕС. Под силу ли Евросоюзу такая нагрузка? Ранее звучало мнение о том, что якобы принятие страны в ряды ЕС будет стоить организации чуть ли не полбюджета. После проведения тщательных исследований, некоторые аналитики, в частности британка Кирсти Хьюз, начали отрицать эту цифру, настаивая на 10—15%, что вполне приемлемо для ЕС.

Убедительно ли доказывал Гюнтер Ферхойген в своем отчете, что Турции стоит дать шанс уже в этом году, члены ЕС решат в декабре. Но уже сейчас результаты саммита пытаются прогнозировать эксперты. Несмотря на возражения со стороны Турции, они не отрицают развития событий по сценарию Шредера. Возможен еще вариант, при котором заседание Европейского Совета приведет к замене «условного «да» на «да, но» — как форму дополнительных гарантий для Анкары. Однако вряд ли турецкие переговорщики легко согласятся на последнюю «компромиссную» формулировку.