Александр БАЗАЛИЦКИЙ: «Старший Кличко нашел оптимальное решение: взял пейнтбольное укрытие в виде избушки и... побежал вместе с ним»

С одной стороны, это занятие подходит тем, кто резвился раньше только в «войнуху во дворе», с другой — для армейских профи, как качественная тренировка. И тех, и других захватывает азарт.

В США дело поставлено на широкую ногу: сотни команд от колледжей, профессиональные клубы и т.д.

В Европе — отношение поспокойнее. В Украине такого очень уж обширного распространения игра не приобрела, поскольку для ее любителей один раз поиграть стоит где-то 50 долларов.

Тем не менее у нас уже достаточно развились такие не дешевые виды спорта, как горные лыжи, большой теннис. Или даже боулинг. Соответственно растет интерес и к «спортивной перестрелке». С накоплением у народа средств — и пристрастия становятся более изощренными. Не все же в компьютерные игры клацать, — хочется чего-то более адреналиново-настоящего.

Александр Базалицкий является пропагандистом пейнтбола и директором киевского пейнтбольного клуба «Дикие гуси».

Безусловно он личность неординарная. Все перипетии и повороты нашего времени так или иначе отражались на его судьбе — в силу того, что в любых обстоятельствах он занимал активную позицию. И побывал в различных ипостасях.

Начинал он как профессиональный спортсмен-легкоатлет. В армии он оказался в спецподразделении особого назначения «Витязь». Основное направление — антитеррористические операции.

Базалицкий принимал участие в операции по освобождению в Уфе захваченного тремя сбежавшими солдатами самолета с 76-ю заложниками. Операция закончилась относительно благополучно. И об этом даже сообщила советская пресса. Это был 1987-й, и тогда это было впервые.

Затем — институт физкультуры. Четыре года массажист сборной Украины по легкой атлетике. Потом Базалицкий организовывает частное охранное предприятие. Довелось поработать в этом качестве и с Кашпировским. В силу независимого характера он надолго не сработался с довольно деспотичным гипнотизером.

Затем Александр уходит в «купле-продажный» бизнес и становится президентом торговой сети. Он попал в обойму «новых украинцев». И с удивлением для себя обнаружил, что, как ни странно, за огромное количество денег он совершенно не имеет возможности купить время, чтобы их потратить...

С появлением в Украине пейнтбола, увлекся этим видом спорта, как разрядкой. Пригодились военные навыки. Затем стал заниматься этим профессионально. Как тренер подготовил ряд команд. Кроме многократных побед его подопечных на чемпионатах Украины, они лихо «сделали», например, Польшу. Выступали в Германии и в Штатах.

В Польше и не думали, что у нас так серьезно поставлено пейнтбольное дело. Однако две украинские команды заняли там первое и третье места. Кубок Варшавы уехал в Киев.

В связи с тем, что пейнтбольное ристалище там показывали по ТВ, Базалицкий стал до такой степени популярен, что даже польские таможенники узнали его на границе. Тамошние СМИ пронюхали, что он бывший спецназовец, и поэтому под проигрыш поляков была подведена база: дескать, экс-спецназовец привел бывших дружков- головорезов...

Из украинских звезд эстрады Александр тренировал «Океан Эльзы» и «Грин Грэй». Из спортивных — братьев Кличко.

Увлекается этим видом спорта ряд телеканалов.

У Александра и боевого, и коммерческого, и спортивного опыта — хватает. Всем этим он сейчас и начнет делиться. Поехали.

«Я ПОЖИМАЛ РУКУ ВСЕМ МИНИСТРАМ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ЛАГЕРЯ»

— Польское ТВ сделало из твоей команды группу спецназа по захвату Кубка Польши по пейнтболу?

— Да, они рассказывали, что мы чуть ли не были в Чечне. Им нужно было высветить «горячую точку». Это тот случай, когда политика пересеклась со спортом. Хотя в моей команде из пяти человек трое вообще не были в армии. А в спецназе служил только я. Но всех нас называли головорезами и монстрами...

— Как ты из легкой атлетики «перебежал» в спецназ?

— Я был уверен, что меня возьмут в спортроту. Буквально за пару месяцев до армии у меня произошла серьезная травма — порвал заднюю поверхность бедра. Полугодичное восстановление. Естественно, стал неперспективен. А военкоматы подбирали в дивизию Дзержинского. Там базировались элитные силы. Основная деятельность — внутренняя безопасность.

В свою очередь там была особая рота специального назначения. Рота была создана под Олимпиаду-80, готовили антитеррористические группы. КГБ — со своей стороны, это была «Альфа», МВД — со своей, это был «Витязь».

Я попал в «Витязь» в 85-м. На то время все, связанное с этим, было покрыто большой тайной. Отбирали серьезно: приходила милиция, опрашивали соседей, справочки... «Чтоб не пил, не курил и соседям не грубил».

— Значит, ты подходил под идеал?

— Я ничего не знал об этой тотальной проверке. В армию я попал за два с половиной часа: сказали в военкомате, что на вокзале нужно быть к вечеру. Еле успел на такси.

В Москве нас осматривали, как лошадей: глядели в зубы, щупали мышцы. А за шторкой наблюдала парочка квадратных парней в краповых беретах. Таких беретов никто не видел. Наиболее крепких ребят они отзывали в сторону и расспрашивали. Какой вид спорта? Заслуги? Дрался на улице? Есть ли желание служить в спецназе? Чисто по- мальчишечьи никто не отказывался. Из имеющих желание отобрали 150. Их поселили в отдельной казарме.

Тут начинается самое интересное: в то время, когда остальные учатся маршировать, отдавать честь и под славными московскими березками зубрят устав перед присягой, в нашем подразделении от рассвета до заката — сплошной тренинг. Строевой не было — только бегом. Кроме физической, дикая моральная нагрузка. «Вспышка слева», «справа», «упал-отжался»... Дедовщины, конечно, не было, поскольку все мы были в равных условиях. И сержантов тоже выбирали из своих.

Со стороны в это подразделение попасть было невозможно, а вылететь — запросто. Через полтора месяца от физического истощения я не мог подтянуться больше трех раз. Каждое утро начиналось с того, что на построение выходил офицер и задавал вопрос: «Кто передумал служить в нашем подразделении — шаг вперед!» Некоторые делали этот шаг, и их безболезненно переводили в другие места, где они под березками начинали читать устав.

Я каждое утро готов был сделать этот шаг вперед. На долю секунды кто-то меня опережал. На кого я и подумать не мог! Это цепляло мое самолюбие. Дабы найти силы на еще один день.

Пытались раздавить до состояния невменяемости. Мы по трое суток не спали, а бегали, стреляли, тонули в болоте, преодолевали полосу препятствий. И, чтоб мало не казалось, затем упражнялись в рукопашном бое.

Я со своими 72-мя килограммами должен был выстоять в жестком спарринге с мастером спорта по боксу весом за 90. Мастерства нет и быть не может, нужно показать характер. Захлебываешься кровью, нос болтается за ухом, но стоишь...

В результате из 150 отобрали человек 40. Спортсмены в разных видах: лыжники, бегуны, боксеры. Минимум — первый разряд. Но был, например и мастер спорта по бадминтону. Он был маленького роста, и планировалось, что он должен пролезать в люк самолета... Это подразделение называлось «По борьбе с терроризмом и с особо дерзкими проявлениями преступности».

За время своей службы я пожал руку всем министрам внутренних войск социалистического лагеря. Нас все время вызывали для показательных выступлений.

«ВО ДВОРЦЕ СЪЕЗДОВ СОЛДАТЫ УСТРАИВАЛИ «БУРНЫЕ ОВАЦИИ», ДАБЫ ПРОВЕРИТЬ — ВЫДЕРЖИТ ЛИ ПОТОЛОК»

— Расскажи подробнее о спецоперации в Уфе.

— Были захваты зон, заложников в транспорте... Каждый из нас, кто тренировался, мечтал однажды выйти на боевое задание. Существовала «Команда-20» — тревога.

В течении 40 секунд ты должен стоять уже на улице при полном боевом снаряжении. Одежда, оружие, бронежилет, лестница для штурма высоты, веревки. Были укомплектованы наши БТР и вертолеты. За период моей службы случилось несколько боевых заданий.

Первое, правда, оказалось, смешным. Нас водили в Кремлевский дворец съездов перед последним съездом КПСС. Мы проводили его испытание. Нагоняли тысяч пять солдат, и они в течение нескольких часов там по команде...аплодировали. Организаторы смотрели, обвалится ли от этих «бурных аплодисментов, переходящих в овации», потолок или нет. Пускали дым в зал, проверяли работает ли сигнализация. А чтобы мы не спали, читали политические лекции. Хотя под них хотелось спать еще сильнее...

Теперь — что касается Уфы. Ночью подняли группу. По этой команде поднимались только старослужащие, у которых последние полгода службы. В бой шли одни старики. В Уфе было пять сбежавших старослужащих солдат. Трое успели захватить самолет. Требование у них было лететь в Пакистан. Вероятно, за наркотиками, поскольку все они на этом «сидели».

Они уже показательно расстреляли стюардессу и кого-то из пассажиров. Однако экипаж был блокирован, автоматически сработала стенка-перегородка. В принципе, взлететь террористы уже не могли. Эти солдаты отправили за порцией наркотиков своего командира, которого вызвали из части. Он, бледный, под взглядами всего генералитета страны, который уже успел сюда прибыть, выполнял их поручения.

Позднее пригнали «Альфу». В силу их приоритета, наших людей вывели из-под самолета и заменили на альфовцев.

Захватчики после дозы отключились. Это заметила стюардесса и вывела 76 заложников по трапу. Я как раз держал под прицелом люк. С трудом сдержался, чтобы не выстрелить, поскольку не знал кто появился на трапе.

Эта стюардесса была впоследствии награждена орденом Трудового Красного Знамени.

Альфовцы ворвались в салон и расстреляли захватчиков, хотя можно было их спокойно взять живьем. Оказывается, поступил приказ: на поражение при любом раскладе. Власти не хотели показательного суда.

И главное — нас поселили в то подразделение, откуда сбежали эти бойцы. Для меня это был шок: во взводе было 15 наций и национальностей! Мы, будучи в Москве, не знали этого всего. Кстати, в спецназ отбирали только украинцев и русских...

Свой краповый берет ты должен был заработать через полгода службы. Это марш- бросок 12 км, захват здания, стрельба в тире и рукопашный бой.

Нас обучал легендарный Ишков. Он был мастером спорта по боксу, вольной борьбе, самбо и дзюдо, у него была личная карточка от Аямы (стиль шотокан). Аяма — японский сэнсей, который проводил тестирование на черный пояс.

Но самое обидное — что, заработав потом и кровью краповый берет, мы возвращались домой в обыкновенной форме ВВ-шника. Из-за этой сверхсекретности не имели права его надеть.

Однако через пять лет краповых беретов стало множество. После уфимских событий было решено увеличить количество спецподразделений. Из-за количества, конечно, снизилось качество, но в элитном «Витязе» — оно осталось прежним.

«КТО КОСО ПОСМОТРИТ В МЕТРО — ТОГО ВЫБРАСЫВАЛИ. НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ»

— Вышел ты со срочной, и что?

— Попал в институт физкультуры. Четыре года работал в сборной Украины по легкой атлетике массажистом. Но я был «не выездной» из-за службы. А это обидно.

Стал инструктором по рукопашной. Потом открыл охранное бюро. И понял, что главная опасность в том, что тебя все время пытаются «подставить». Побегал-поиграл в эти «войнушки».

— Расскажи какой-нибудь яркий эпизод того периода.

— К примеру, наняли привезти энную сумму из Москвы в Киев. Деньги должны были передать в метро. Из-за толчеи метрополитен довольно безопасное место, оружие применять нельзя. Но москвичи решили разыграть следующую комбинацию: деньги передать, зафиксировать этот момент, а потом не дать с ними уйти.

— Деньги, как в боевиках, передавались в специальном металлическом кейсе?

— Гораздо прозаичнее: в скромном кулечке. Только нам его передали, как несколько мужиков двинуло на нас с разных сторон. Мы были втроем. Случилась потасовка, мы их раскидали. И началась игра в «догонялки». Мы пересаживались с линии на линию, опасаясь уже всех. Кто косо посмотрит — того выбрасывали. На всякий случай...

— Думаю, москвичи надолго запомнили вашу поездку.

— Наверное. Двери закрываются, кто-то запрыгивает — до свидания, дорогой, извини! Или клали на пол и заставляли проехать остановку лежа.

На вокзале киевские поезда «пасли». Мы, крадучись под вагонами, добрались до нашего плацкартного вагона.

В купе оказался мужичок с шикарным холеным котом. Разговорились, спрашиваем: откуда такой чудесный кот? Где откормили ? А он отвечает: «В зоне. Тушенкой. Решил с собой его забрать. Я вор в авторитете». С этим авторитетным человеком мы и не спали ночь до Киева...

Поработал я и в охране Кашпировского. Очень серьезный момент был в Тбилиси. Он давал публичные сеансы. Многотысячная аудитория. Во время одного из сеансов к нему двинулись нанятые ребята. Непосредственно спасли его два друга детства, с одного двора: один бандит, второй — капитан милиции...

Потом я ушел в бизнес. Пригласили работать директором торгового дома. Этим я занимался с 1994 по 1999 годы. Побывал в шкуре «нового украинца».

«МЕШАЮТ ЖИТЬ НЕ ДЕНЬГИ, А ДЕНЕЖНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

— И чем тебе не понравилась эта «шкура»?

— Вроде ты на свободе, но абсолютно подневольный человек. Нет людей, которым мешают жить деньги. Мешают жить денежные отношения. Это не просто: каждое утро просыпаться, ехать на работу и придумывать новые способы заработка. Зарабатывать огромные деньги и тратить их на свое содержание, на создание «понтов». Хочешь спокойно существовать — корми всех вокруг. Нужно было помнить дни рождения чиновников, их жен, детей и любовниц...

Есть большая квартира, дети обуты-одеты, жена. У них есть все — кроме тебя. За весь этот период с семьей ни разу никуда не съездил. Хотя по делам исколесил всю Европу. Иногда совмещал приятное с полезным: два дня — на работу, день — на отдых. Тогда было сложно так выстроить работу компании, чтобы она могла функционировать почти без твоего участия. Возможно, моя первая семья развалилась из-за «отсутствия моего присутствия». Короче, я решил уйти из этого бизнеса.

— Пейнтбол стал тогда отдушиной?

— Да. И физической и моральной разрядкой. А позднее — одним из направлений бизнеса. Плюс — тренерская работа. Мне удавалось создавать команды. Играли они не только ради удовольствия, но и на результат.

— Расскажи какие-нибудь смешные ситуации, связанные с пейнтболом?

— В каждой игре существуют правила, но не все в них предусмотрено. Вот пример.

Среди моих клиентов — братья Кличко. Они резвятся на площадке, как дети. За ними бегает специальный человек, чтобы не повывихивали себе чего-нибудь.

Братья, как известно, громадного роста, а укрытия маленькие...Кстати, в этой игре они играют один против другого. Нет этого их знаменитого боксерского табу. Включается азарт «казаков-разбойников», когда можно пострелять, не причинив вреда.

Сложилась такая ситуация, я тогда был судьей на поле. Виталик спрятался за укрытием, причем за таким, где он мог стоять только на коленях, вжавшись в него лицом. Это была пирамида из двух деревянных щитов, что-то вроде избушки. Заняв эту позицию, он, конечно, был немобилен. Когда его накрыли огнем, мог только отсиживаться.

И вот старший Кличко нашел оптимальное решение: взял эту избушку и...побежал вместе с ней. Одной рукой держал укрытие, другой — отстреливался. Я оторопел! И как судья не знал как реагировать, поскольку подобная ситуация правилами не предусмотрена.

— Владимир в ответ не решил поднять другую «избушку»?

— Не решился. Надо заметить, они ребята без всякого гонора. На поле им сразу стали интересны нюансы. Они грамотно и азартно ведут бой... Они и с джампингом прыгают, и под воду опускаются. Отдых для них — в смене физических нагрузок.

Что касается знаменитостей, — была еще одна забавная ситуация.

Однажды в аэропорту Франкфурта мы вдруг повстречали Анатолия Писаренко, нашего прославленного штангиста. С нами был комментатор Валентин Щербачев. Они старые друзья. Проживает Писаренко с семьей в США, и, узнав, что мы туда отправляемся, по-товарищески стал давать советы: куда пойти, где обманут, где нет. Мы летели туда на кубок мира.

Его страшно заинтересовало: что это за пейнтбол такой? У меня, говорит, другое хобби — я собираю оружие. Люблю набрать его полный багажник, выехать в карьер и пострелять по банкам...

Через год в Киеве выхожу я из супермаркета, а навстречу — Писаренко. Я понимаю, что у такой известной личности как он — миллион знакомых в разных странах и по бизнесу, и по спорту. И, конечно, он может просто меня не вспомнить. Пока я обдумываю эту ситуацию, протягивается рука Писаренко. Затем он берет меня за шиворот и говорит: «Саша, если бы ты знал, во сколько мне обошелся твой пейнтбол!» Я спрашиваю: «А что случилось?» — «Я затащил своих сыновей на пейнтбольное поле. И теперь у них этих маркеров больше, чем у меня боевого оружия!»

А в Штатах полно всяких новинок. И его дети тратят на них кучу денег. Так что узнать ему меня теперь — не проблема.

«ЧЕЛОВЕК ИДЕТ НА ОСОЗНАННЫЙ РИСК, ЧТОБЫ ПОЧУВСТВОВАТЬ КРАСОТУ ПРЕОДОЛЕНИЯ»

— Ты дорого ему обошелся! Что бы ты сам хотел рассказать читателям о пейнтболе? Повышает ли эта игра, например, агрессию?

— Я хотел, чтобы были правильно поняты некоторые моменты, связанные с агрессией. Игра эта, в первую очередь, спортивная. И маркер, соответственно, «красит человека». Даже говорят: «Я его покрасил». Не подбил. И это — принципиально.

Телевидение пока еще не слишком зрелищно умеет показать эту игру с ее спецификой. Я только готовлю стадион в форме амфитеатра. Такой, чтобы зрителям были хорошо видны все перипетии игры.

В мире сейчас очень популярны реал-шоу. В той же Польше пейнтбол показывают достаточно профессионально.

В позапрошлом году на «Новом канале» в реал-шоу «Казаки-разбойники» я принимал участие в качестве инструктора-спасателя. Это шоу вроде «Последнего героя». Участники летали на паропланах, ходили на яхтах, скакали на лошадях, спали под открытым небом, поднимались в горы, ездили на мотоциклах. Я продумывал экстремальные препятствия, которые они преодолевали. А если они не справлялись, наказывал.

— Стрелял в них из маркера?

— Нет (смеется), давал дополнительное задание. По-моему, получилось нормальное экстрим-шоу. Именно, «нормальное», поскольку спорт — не для сумасшедших, не для тех, кто ищет смерти, а напротив — у кого желание победить, испытать себя, закалить волю. Человек идет на осознанный риск, чтобы почувствовать красоту преодоления. В любом виде спорта рискуешь. Расквасить лицо можно и волейбольным мячом. И тут важно, что касается СМИ, не перегнуть палку.

На российском телевидении произошло два курьезных случая, связанных с пейнтболом. Однажды девица освещала эти соревнования, ни черта о них не зная. В одного из игроков попал шарик с краской, он выбывает. Девица его спрашивает: «В какое место вам попали?» Он показывает черную от грязи руку и шутит: «Ладонь прострелили»... Журналистка сообщает телезрителям: до чего доигрались — людей ранят! Этот эпизод повторили другие каналы. И как результат — на полгода пейнтбол в России вымер!

Был и еще один сюжетец. Какой-то невежда рассказал, что пейнтбол — это утеха «новых русских», которая сводится к следующему: выгоняют зимой из бани голых баб, а потом, стреляют по ним из ружей!

И после этого где ни скажешь «пейнтбол», отвечают: «А, это там, где в голых баб стреляют?! Знаем!». Дикое желание подержать за горло того корреспондента...

Хотелось чтобы ТАКИХ репортажей было поменьше.

Я тебя сейчас приглашаю, во избежание подобных казусов, принять участие в игре: специально для СМИ в начале мая будет в Киеве проведен турнир по пейнтболу. Опишешь свои ощущения! По-честному!

По-честному, так по-честному. За мной репортаж. Пожелаем же себе побед на любительском поприще, а Александру Базалицкому — на профессиональном.