Последний штрих

Президент России Владимир Путин ровно через две недели после отставки правительства Михаила Касьянова назвал новые имена министров. Возглавил правительство утвержденный в минувшую пятницу Госдумой Михаил Фрадков. Его первым замом стал Александр Жуков. Министром внутренних дел назначен Рашид Нургалиев, министром иностранных дел — Сергей Лавров. Министром обороны остался Сергей Иванов, министром по делам чрезвычайных ситуаций — Сергей Шойгу. Известный в Украине Виктор Христенко стал министром промышленности и энергетики, Герман Греф назначен министром экономического развития и торговли, Алексей Кудрин — министром финансов. Экс-министр иностранных дел Игорь Иванов теперь — секретарь Совета Безопасности.

«Рассчитываю, что мы избавим страну от неизбежного, длительного и вредного периода рассаживания в бюрократические кресла и дележа министерских портфелей», — так заявил Путин, называя состав правительства. Коротко и ясно. Точно так же предельно коротко он объяснил мотивы отставки предыдущего правительства — якобы для того, чтобы представить стране нового премьера и новое правительство. Мотивы назначения новых министров, не все из которых были ранее известны, остались таинственными для большинства аналитиков. Единственное, что можно пока предположить, — что прогнозы по поводу функций нового правительства (исполнять волю президента) были весьма недалеки от правды, несмотря на все заявления президента о том, что цель проводимой административной реформы — придание правительству большей самостоятельности. Министерств стало меньше — 17 вместо прежних 30. Ни принципы назначения, ни механизмы ответственности правительства не изменились, по крайней мере так, чтобы это было заметно. Принципы подбора министров и их заместителей по-прежнему не объясняются. Следовательно, президент Путин, формулируя образ и задачи Путина-2, прежде всего для себя самого, исходит из того, что он должен получить в результате команду исполнителей, лишенную чрезмерных амбиций и самостоятельную только в рамках выполнения поставленных задач. Хорошо воспринимаемый на Западе министр иностранных дел Сергей Лавров призван, очевидно, содействовать тому, чтобы Россия Путина-2 имела не менее положительный образ, чем прежде. Этот образ, нужно отметить, стал не слишком позитивным в последние год-полтора, как только стало понятно, что Путин — не совсем тот, кем его сочли в западных столицах.

В новом правительстве можно увидеть старых знакомых. Например, министра обороны Сергея Иванова и министра промышленности и энергетики Виктора Христенко. Уже из этого можно сделать вывод, что на данных направлениях Путин-2 вряд ли станет прибегать к радикальным изменениям политики. Таким образом, без изменений останется и военная доктрина России, предусматривающая возможность превентивного ядерного удара, и суть экономических и торговых отношений на постсоветском пространстве. Можно, в частности, ожидать продолжения давления, направленного на как можно большую активность украинской власти в ратификации документов о создании Единого экономического пространства и газотранспортного консорциума. И это явно не выглядит шуткой. Российские наблюдатели уверены также и в том, что после того, как Владимир Путин будет 14 марта успешно переизбран на второй срок, в России продолжится ставшая уже традиционной «охота на олигархов». Наблюдатели также отмечают дальнейшее усиление выходцев из спецслужб в высших эшелонах власти. В частности, новый министр внутренних дел Рашид Нургалиев около 20 лет проработал в КГБ и сменившей его ФСБ. В России многие считают, что процесс продвижения представителей «чекистского сословия» по коридорам власти и бизнеса не только продолжится, но и усилится. Некоторые даже склонны предсказывать, что именно из этой среды возникнут новые российские олигархи.

В любом случае серия отставок и назначений, демонстративно проведенная Путиным еще до ставших формальностью выборов, говорит о том, что прежде всего он подчеркивает, что считает себя свободным от прежних обязательств перед прежними могущественными группами. Путин стал, пожалуй, явлением постсоветской политической жизни в России. Он не имеет соперников, причем во многом эту ситуацию он создал сам, умело эксплуатируя традиционную веру «в доброго царя». Он практически неподотчетен ни парламенту, ни народу. Он не предложил обществу никакой внятной программы политического, экономического, социального развития и явно не намерен этого делать. Ему это не нужно.

Сегодня, когда, согласно российскому законодательству, уже запрещены публикации рейтингов, результатов опросов общественного мнения, прогнозов и иных исследований, относящихся к выборам, единственное, что может помешать его очередному триумфу, — неявка избирателей 14 марта. Такая опасность, по мнению экспертов, нарастает с начала года. С одной стороны, россияне склонны ожидать от Путина чудес — что он сможет повысить их уровень жизни, «наведет порядок», выведет страну из экономического кризиса. Россияне отчасти обеспокоены возможностью установления жесткой диктатуры (данные Аналитического центра Юрия Левады). И в то же время они то ли смирились с предрешенностью происходящего, то ли их это устраивает настолько, что даже с формальной точки зрения процедура выборов и личное участие в ней не кажется им необходимостью.