Анатомия развода

В воскресенье, на малой франковской сцене Театра в фойе, состоялась премьера мелодрамы. Оригинально, с элементами сюрреализма, поставил пьесу Габриэля Маркеса «Любовный ответ мужчине в кресле» известный украинский режиссер, худрук театра «Сузір’є» Алексей Кужельный. Этот спектакль можно назвать настоящим подарком к юбилею актрисы, который Лариса Николаевна Кадырова отметила недавно.

Сюжет «Наследства любви» драматичен. В день серебряной свадьбы героиня решается кардинально изменить свою жизнь и уйти от мужа... Почему их семейная лодка разбилась? А их брак стал адом? Когда в их отношениях появилась трещина? Что героиня сделала не так? Почему, даже расставаясь, Грасиэла продолжает любить мужа?

— Вначале пьеса Маркеса мне показалась очень серьезной и довольно трагической. Хотя в ней писателем заложены элементы юмора, — признался режиссер А. Кужельный. — Я пообещал Ларисе Николаевне подумать и отложил текст до лучших времен. Но когда на прошлом фестивале «Київ травневий» в нашу столицу приехала знаменитая грузинская прима Софико Чиаурели со спектаклем, поставленным по этой же пьесе Маркеса, тогда я понял, что «Любовный ответ….» могут воплотить на сцене конгениальные, большие актрисы. Только им по плечу «взять и поднять» такой сложный драматический и психологический материал. Я решил ставить спектакль совершенно иначе, чем у Чиаурели. Софико Михайловна играла девушку родом из простого квартала, которая, даже став светской дамой, не забыла, где выросла, не боится быть грубой, дерзкой, нагловатой. У Кадыровой Грасиэла иная. Актриса играет мягче, хотя резкие повороты в судьбе героини отражаются в ее эмоциях. В процессе репетиций мы вместе с Л. Кадыровой стали искать больше юмора и иронии. Беда, когда люди разводятся и ничего с этим уже нельзя сделать, хотя они продолжают любить друг друга…

В спектакле нам хотелось оторваться от бытовых параллелей, а сюрреалистическая сценография шла от творчества Маркеса. В финале летящая на парашюте героиня — наша фантазия, навеянная пьесой. Эта тема есть у Маркеса — полететь на простынях, словно на сказочном ковре-самолете, в лучший мир. Где галлюцинации, а где реальность? Музыку подбирал Сергей Гданьский, импровизируя на саксофоне на тему популярных западных мелодий. Мы фантазировали и на сцене, и в названии спектакля. «Наследство любви» — согласитесь, получилось несколько парадоксально. Но ведь каждая любовь имеет свое наследство. Наследство страсти, наследство ошибок, наследство обид. Как говорил классик: «Кто не любил, тот убивал». Есть фатальные моменты в жизни, и когда семья рушится, то виноваты оба супруга.

С Ларисой Кадыровой я ставлю уже четвертый спектакль. Актриса разная в работе. В «Наследстве…» Кадырова предстает довольно неожиданной. Этот спектакль — ответ зрителям, что юбилей — не остановка, а определенный опыт, некий этап в мастерстве актрисы. Кадырова продолжает искать что-то новое. Она умеет воплощать свои находки в ролях. Я не знаю больших актрис с хорошим характером. Лариса Кадырова — человек талантливый, она необычайно эмоциональна и фантастически работоспособна. Спектакль трудный. 1 ч. 20 мин. актриса держит внимание зрителя. А сколько текста ей пришлось выучить, и это не говоря об эмоциях, сколько сил, страсти приходится отдавать за спектакль.

— Перевела пьесу «Любовный ответ мужчине в кресле» Мирослава Оверчук, зав. литературной частью Львовского театра им. М. Заньковецкой, — рассказала Л. Кадырова. — Когда я прочла Маркеса, то загорелась сыграть в спектакле, но до его воплощения на сцене прошло почти два года. Показывала разным режиссерам, предлагала поставить, но у каждого были свои причины отложить работу. Спасибо Кужельному, что помог воплотить мою мечту в реальность. С Алексеем Павловичем мы знакомы десять лет. Он меня хорошо знает как актрису. Я играю в его театре «Сузір’я». Кужельный уже ставил для меня спектакли. «Наследство любви» — наша новая совместная работа. Интересную сценографию придумала Оксана Чепелик. Она удивительно талантливый художник, со своим необычным видением спектакля. Текст Маркеса у нее стал зримым. Обычные, бытовые вещи превращаются в символику: платье на каркасе — как растянутая жизнь героини, или кровать, которая вдруг становится водой из бассейна, нитка жемчуга рассыпается в теннисные шарики, кресло-качалка с руками, держащими газету — безмолвный муж, или простыня любви, превращающаяся в парашют.