Рынок и нравственность

Клемансо как-то сказал, что война — это слишком важное дело, чтобы полностью предоставлять ее генералам. Следуя той же логике, нравственность также слишком важна, чтобы полностью предоставить ее философам, особенно там, где дело касается нравственности рынков. Те, кто считает себя защитником нравственности, более склонны относиться к рынкам с антипатией, в то время как те, кто расположен благоприятно по отношению к рынку, обычно рассуждают о производстве, распределении и материальном благополучии, то есть о чем угодно, только не о нравственности.

Однако рынок имеет много положительных нравственных качеств. Рассмотрим одно из них, установленное еще Адамом Смитом, а именно связь между индивидуальной автономией и материальной самостоятельностью, достигаемой посредством законной свободной трудовой деятельности. «Не от благожелательности мясника, пивовара и булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими собственных интересов, — писал Адам Смит. — Никто кроме нищих не желает целиком и полностью зависеть от благожелательности других людей».

Это есть часть знаменитого утверждения о полезности стремления к соблюдению собственных интересов. Но отметим также и то, что, согласно этому утверждению, зависимость от других людей считается нравственно разлагающей. Томас Карлайл и впоследствии Маркс и Энгельс порицали это стремление к соблюдению собственных интересов и связанное с ним развитие «денежных отношений» как опасное наступление на традиции или источник отчуждения человека от общества. По меньшей мере, существует опасность того, что денежные отношения могут стимулировать бессмысленную приверженность работе и убеждение в том, что достоинство человека приобретается только через оплачиваемый труд, вызывая тем самым страх зависимости от других людей или приводя к стремлению избежать участия в очень важной, но неоплачиваемой деятельности.

Но обратной стороной денежных отношений является свобода и самоопределение, возникшие после уничтожения таких привычных общественных отношений, как рабство и крепостная зависимость, полностью подчинявших индивидуума воле хозяина. Не подчиняют денежные отношения человека и воле государства. Эта независимость лежит в основе утверждения Гегеля, что возможность самостоятельно зарабатывать себе на жизнь является одним из ключевых факторов, позволяющих человеку почувствовать себя личностью.

Более того, именно рыночные отношения делают честность важной добродетелью. Торговцы, стремящиеся обеспечить своему делу крепкую базу из постоянных клиентов, не склонны обманывать своих покупателей. Компании, желающие привлечь и удержать инвесторов, прилагают максимальные усилия для обеспечения финансовой прозрачности.

И, вероятно, самое главное: рыночные отношения способствуют установлению мира во всем мире путем создания более широких форм сотрудничества. Как отмечал Адам Смит, когда коммерческая деятельность связывает нас с людьми из других стран, мы начинаем относиться к ним не как к варварам, а как к потенциальным поставщикам и клиентам. Другими словами, капитализм создает рациональное понимание их потребностей и интересов.

Рынки также могут стать мощным средством решения проблемы религиозного и общинного антагонизма путем создания стимулов к сотрудничеству с теми, чьи убеждения и конечные цели и обязательства отличаются от наших собственных. По окончании самого кровавого века в мировой истории, выработка беспристрастного и даже безразличного отношения к конечным целям других — до тех пор, пока они не направлены против нас — должно стать главной приоритетной задачей для человечества.

Однако безразличие, вызванное соблюдением собственных интересов, не означает отсутствие взаимных интересов. Связь между соблюдением собственных интересов и взаимными интересами проявляется, например, каждый раз, когда продавец произносит фразу: «Могу я вам помочь?» Эту фразу часто считают неискренней и наигранной, за исключением тех людей, которым довелось жить в обществе, где продавцы игнорируют покупателей. Стимулированной коммерческими интересами заботливости продавца действительно не хватает истинного альтруизма и заботы о людях. Но, как свидетельствует история, способность рынка создать заботу о других, исходя из собственных интересов, бесспорно, предпочтительна другим возможным альтернативам.

Конечно, забота, основанная на соблюдении собственных интересов, может привести к неискренности и чувству торговли самим собой или, скорее, ощущению необходимости стать возможным объектом купли-продажи. Это является одной из основных тем современной социальной критики, взять, к примеру, Руссо, «Смерть торговца» и т.д. Постоянное создание новых потребностей, в основе которых не лежат соображения о том, как эти новшества впишутся в нашу жизнь, может привести к механическому, безрадостному потреблению.

Но капитализм также создает новые и более сложные формы индивидуальности, чем раньше. В прежних обществах статус, скажем, крестьянина, ремесленника или купца часто полностью определял личность человека. Членство в гильдии, например, включало в себя целый комплекс общественных ролей: экономических, правовых, политических и даже религиозных. Современное рыночное общество же, наоборот, основано на менее крепких, носящих временный характер связях и ассоциациях, чье назначение заключается в преследовании определенных экономических, культурных или политических интересов.

Для таких связей и ассоциаций требуется незначительная часть ресурсов человека, а иногда всего лишь символический денежный вклад. В результате современный человек может принадлежать к гораздо большему числу общественных групп, в то время как сами группы больше не являются всеобъемлющими. Современные объединения дают возможность участия без всецелого поглощения человека. Так я могу одновременно быть мужем и отцом, буддистом, поклонником джаза, молекулярным биологом, стрелком и поклонником модернистской литературы. Исторически новым явлением, появившемся на протяжении последних нескольких сотен лет, является возможность быть всем вышеперечисленным одновременно.

Этот широкий диапазон возможностей во многом является заслугой рынка. Однако с ним связана определенная опасность, заключающаяся в том, что такой большой выбор может породить изменчивое «я», у которого отсутствуют серьезные привязанности к кому-либо или чему-либо и для которого в любом социальном контракте основное значение имеет пункт, освобождающий от ответственности по взятым обязательствам. Однако понимание этой опасности не должно отвлечь наше внимание от фундаментального факта, что многие нравственные преимущества и концепции индивидуальности и свободы личности, принимающиеся как должное в капиталистических обществах, во многом являются достижением и заслугой самого капитализма.

Джерри З. МЮЛЛЕР — профессор истории Католического университета Америки (Вашингтон, округ Колумбия)