Анатомия разочарования

Хочу снова обратиться к шокирующим результатам опроса общественного мнения («Центр социального прогнозирования»), приведенным в материале Анатолия Тихолаза «Украина, которую мы не нашли» («День», №168). А именно, к тому факту, что почти 75% опрошенных враждебно или равнодушно относятся к независимости Украины. Впрочем, собственный опыт давно заставил автора этих строк прийти к таким же выводам. Но конфликт вокруг Тузлы несколько ломает эти выводы. Конфликт активизировал не только политикум, активизировалось массовое сознание, которое не слишком зависит от национальности, региона и языково-культурных симпатий. У нас мало желающих, чтобы российские бульдозеры под руководством какого-то «начальника Тамани» из Азова через терриконы Донбасса попали на холмы Киева и Замковую гору во Львове. Не хотят у нас становится малороссийской губернией и воевать в Чечне.

Такую активизацию патриотических настроений упомянутый социологический опрос объяснить вряд ли сможет. Кстати, независимость Украины началась с двух референдумов. В марте 1991 г. союзный референдум показал, что украинцы стремятся жить в «обновленном СССР», а в декабре того же года — что страстно желают независимости. Между этими событиями был одна «мелочь»: путч в августе 1991 г., с танками на улицах, осадой Белого дома, революционным шествием под знаменами на улицах. Автор видел все это воочию, находясь в то время в Москве.

Эти «выкрутасы» общественного мнения вряд ли способна адекватно объяснить социология. Она исходит из распространенного представления о том, что социум руководствуется сознанием людей и какими-то объективными законами, которые людям неподвластны. Однако очевидно, что только рациональное и объективистское толкование общества не в состоянии объяснить такое поведение социума. Позаимствовав на Западе позитивистские и поведенческие (бихевиоризм) взгляды, часть наших социологов часто пытается построить линейно-причинную модель общества путем обработки данных опросов методами математической статистики, приемлемость которых сомнительна, потому что еще А. Ейнштейн говорил, что «Бог в кости не играет». Уже и сами социологи согласны, что вербальные (опросные) методы часто неспособны объяснить глубинные движущие силы общества.

Однако есть другие взгляды, согласно которым, движущей силой социума является психическая энергая, которая имеет диалектически-противоречивую, био-психо-социальную, иррационально-сознательно-несознательную природу и склонна к манипулируемости. Мысль человека не слишком важна, она часто является делом случая и зависит от того, с какими лозунгами и идеологиями человек знаком и к которым склонен при определенных условиях и традициях. Часто человек думает так, как и большинство, — это является признаком конформизма и потери самостоятельности. Мысль легко изменить; она неизменна, пока неизменными являются обстоятельства. Кстати, в этом состоит огромный недостаток всех выборов путем голосования, которые учитывают только мысли. Выборы игнорируют более важный вопрос: какими будут поступки, если обстоятельства изменятся. Мыслям часто противостоят убеждения, укорененные в характере, который представляет собой значительно более глубокую, преимущественно эмоционально-несознательную форму психической энергии. Кроме того, намного более мощные эмоции и страсти, или, говоря по-научному, социальный характер общества, часто руководят мыслями.

Удивительно, но упоминавшийся в начале соцопрос позволяет постичь глубинные факторы украинского разочарования и искать выход из «социального ступора».

Во-первых, независимость была в значительной степени дискредитирована резким падением уровня жизни и социальной защиты и взрывом коррупции на всех ступенях общества, по сравнению с ней даже времена «застоя» представляются образцом богатства, порядка, справедливости и нравственности. Можно сколько угодно разоблачать бывших советских руководителей, но они жили скромно, не слишком выделяясь в обществе. Сейчас же районный клерк, у которого официальная зарплата меньше ежедневной выручки мелкого торгаша, носится на «мерседесе» по разбитым дорогам вверенного района. Национальное богатство Украины было создано во времена террора, голодомора, войны и разрухи потом и кровью наших дедов и родителей, т.е. является общим достоянием. Но путем различных манипуляций и махинаций оно попало в руки кучки ловкачей под разглагольствования об «эффективном владельце» и «рынке» и работает, кстати, намного хуже, чем во времена СССР. Сознательные рабочие, колхозники, интеллигенты в СССР имели хотя бы видимость социального статуса. Современный олигархо- бюрократический строй привел к маргинализации и люмпенизации обывателя, который ощущает тупиковость и ничтожество своего положения, или, в других терминах, невротическую тревогу. На этом фоне нечего и говорить о патриотизме. Но это тривиальные факторы, потому что есть более глубокие и сложные вещи.

Рекламированное (пост)индустриально-информационное общество создает человека, подчиненного социально-бюрократической иерархии, который часто этого не понимает, но ощущает глубокую апатию. При устойчивой демократии и благосостоянии этому можно противодействовать, в административно-командной системе времен СССР это хоть как-то компенсировалось гарантированной социальной защитой. Ныне ощущение безысходности значительно обострилось. Добавляет безнадежности история: падение Киевской Руси, Гетманщины, УНР спровоцировали не столько «воріженькі», сколько собственные слабости. Стоит вспомнить: «Раби, підніжки, грязь Москви/ Варшавське сміття — ваші пани/ Ясновельможнії гетьмани/ Чого ви чванитеся, ви!». В конце ХХ в. наконец добились независимости — и опять те же проблемы...

Такую апатию адекватно моделирует так называемая перинатальная (околородовая) психология, которая экспериментально доказывает, что поведение человека воспроизводит этапы его рождения, или «Базовые перинатальные матрицы». Вторая матрица (БПМ-2) — начало родов, когда нет выхода, а спазмы формируют такое содержание психики, как тревогу и тупик. Переход в третью матрицу (БПМ-3) открывает родовой канал, тупик заканчивается, спазмы значительно растут, отчаянная борьба за новую жизнь формирует мощную психическую энергию.

Несмотря на навязчивую, формальную и не слишком искреннюю пропаганду, массовая психика сформировала как будто негативное отношение к независимости. Но с началом событий на Тузле общество не столько поняло, сколько почувствовало, что — как не плохо сейчас — без независимости будет значительно хуже. Но это не означает, что перевод социальным катаклизмом массовой психики в состояние БПМ-3 прибавит обывателю благородства. Опять обратимся к данным соцопроса. Несмотря на видимый демократизм массы, 10 — 15% опрошенных симпатизирует тоталитарным лидерам. Это признак авторитарного характера, которому свойственно стремление подчиняться лидеру, государству, партии, корпорации. Разновидностью является соглашательство, присущее, например, почти 62% нашей «вольнолюбивой» молодежи, которой только бы приспособиться. Есть оборотная сторона авторитарности — стремление подчинять и притеснять других, поэтому многие хотят быть хоть какими-нибудь, но «начальниками». Действительно демократический характер — это отказ от подчинения как другим, так и себе. Взрыв же ментальной энергии при переходе к третьей перинатальной матрицы по большей части очень опасен в силу преимущественно авторитарно-разрушительного социального характера, но та же самая энергия может быть творческой.

Именно здесь возникает вопрос о национальной идее, поскольку нация — это в значительной степени система общественных отношений, т.е. психология. СССР держался не только на партократии и репрессивном аппарате. В основе была сильно извращенная идея коммунизма, укорененная в массовой психике. Разочарование в идее было одной из краеугольных причин обвала.

Какова ныне идея в Украине? Кое-что о славном прошлом: много этнографизма, но еще больше — желания сладко есть и пить... Власть, оппозиция, политикум, элита, церковь — недалеко ушли от широкой общественности. Но это отдельная тема. А если за национальную цель принять ответ на все более угрожающий вызов Вселенной? Это является также архетиповой целью всего человечества, которую оно до сих пор не может осознать, а героически воюет с «социальными игрушками», созданными самим же человеком. Элиты здесь мало, надо, чтобы взялась за ум все общество, пока Украина окончательно не растранжирила свой потенциал.