Расплата за импорт иллюзий

Политиков часто обвиняют в том, что они обещают в принципе неосуществимые вещи. В Аргентине экономисты уговорили политиков попробовать реализовать две такие мечты. Провал этой затеи вверг страну в политический и экономический кризис, самый глубокий за последние несколько десятилетий. Президент Фернандо де ла Руа был свергнут в ходе массовых беспорядков, унесших 29 жизней. Граждане, испытывающие бедствия из-за невыплаты заработной платы, замороженных банковских счетов и 20% безработицы, страдают от последствий двух грандиозных экономических иллюзий.

Первая иллюзия связана с предполагаемой восстановительной силой механизма полного золотовалютного обеспечения. Назовем ее иллюзией волшебной палочки. Когда в 1991 году Аргентина привязала курс песо к доллару и запретила своему центробанку свободно печатать песо, весь мир аплодировал — и было чему. Новая политика положила конец десятилетиям высокой инфляции и валютного «разврата». Но механизм полного золотовалютного обеспечения не являлся только лишь монетарной системой; это также была стратегия реформы. Это перенапряжение сил положило начало процессу разрушения Аргентины.

Страна до этого не прибегала к реформам — следуя теории о том, что она в них не нуждалась. Если профсоюзы добивались слишком высоких зарплат, то с этой проблемой помогала справиться девальвация; если провинциальные власти тратили немного больше, то быстрым ответом было печатанье новых песо, и это исправляло положение дел. Инфляция была той смазкой, которая не давала остановиться колесам аргентинской политики.

Перекройте кран, из которого бегут песо, — советовали экономисты — и дела в политике образуются сами по себе. Без инфляционного амортизатора рынки труда будут вынуждены провести модернизацию, а зарплата в песо упадет до точки, где страна станет конкурентной на международной арене. Финансовая политика также наладится, потому что центробанк не будет больше последним кредитором в критической ситуации. Местные банки и корпорации никогда больше не будут занимать слишком много денег, если будут знать, что когда они будут падать, их не поймает никакая сеть безопасности. Даже политикам понравилась эта теория, так как они могли обвинить монетарную смирительную рубашку в том, что некоторые из их обещаний не были выполнены.

Иллюзия волшебной палочки была изобретена не в Аргентине. Как и многое другое в этой стране, она была импортирована из Европы. Многие континентальные экономисты советовали: «Перейдите на единую валюту, и финансовые увальни, такие как Италия и Греция, разовьются экономически. В Европе комбинация из морковки северных массированных денежных вливаний и дубинки северных упреков сделали свое дело. Большинство стран юга Европы в наши дни демонстрируют государственные финансы, лютеранские по своей склонности к экономии.

И в Аргентине вначале механизм полного золотовалютного обеспечения сделал свое дело. С начала и до середины 90-х годов бюджетный дефицит превратился в превышение доходов над расходами, надзор за банками и финансами усилился, и правительство несколько раз начинало приступать к осуществлению реформы рынка труда (хотя никогда не доводило дело до конца). Аргентина была самым большим любимчиком Уолл-Стрита. Потом случился кризис в Мексике, затем в России, а потом в Азии. Мировая экономика обманула ожидания зарождающихся рынков. И в этот момент Аргентина стала жертвой второго ложного обещания, назовем его иллюзией золотого ребенка.

Светила из мира политики говорили аргентинским политикам, что мировая экономика будет им помогать до тех пор, пока они будут сами себе помогать. Если вы переживаете шок, то просто смиритесь с этим. Если для обеспечения ликвидности вам необходимо занять деньги, то мировой рынок предоставит такие деньги, естественно, под разумные проценты. Не имеет значения, под какие, только не трогайте полное золотовалютное обеспечение, которое является чекой доверия к вам.

И пока не наступил финал, Аргентина делала то, что ей говорили. Президент де ла Руа, для того чтобы обеспечить выполнение условий по торговым сделкам и выплатам процентов по займам за границей, повышал внутренние налоги, несмотря на то, что экономика сокращалась. Вопреки здравому смыслу, правительство не инициировало бум расходов. Несмотря на искушение с помощью увеличения расходов выйти из экономического кризиса, расходы Аргентины, не связанные с выплатой процентов, оставались практически постоянными. В 2000 году страна добилась превышения доходов над расходами размером в 1% внутреннего валового продукта, но это превышение, после того как были учтены выплаты по процентам, превратилось в суммарный дефицит в 2,4%. Государственный долг установился на отметке 45% от годового валового продукта.

Короче говоря, она делала столько, сколько можно было бы ожидать в классе от некогда золотого ребенка. Но мировые рынки капитала не ответили на это взаимностью. Разрыв между общепринятыми процентными ставками и ставками, назначаемыми на займы, выделяемые Аргентине, вырос до неприличных размеров. Выплаты по процентам раскрутили дефицит бюджета, отчего испуганные инвесторы, требующие еще большего увеличения разрыва ставок, начинали раскручивать этот дефицит еще больше. Большинство правительств, вынужденных за взятый взаймы доллар платить в год 40% и больше, рано или поздно тратили все деньги и прекращали платежи. Именно это и случилось с Аргентиной.

В финале этой игры свою голову подняли проблемы, являющиеся последствиями политики, основанной на этих иллюзиях. Временная дисциплина, которую внес механизм полного золотовалютного обеспечения, замаскировала отсутствие реформы в ключевых областях экономики. Самым слабым звеном был фискальный режим, который связывал федеральное правительство и всю страну, и который оставался дискреционным и предоставлял при этом множество лазеек. По мере ухудшения ситуации с бюджетом переводы денег из Буэнос- Айреса местным властям становились предметом ежедневных политических торгов. Отсутствие системы в фискальной политике подрывало доверие.

Лишенная возможности получать кредит, Аргентина вошла в инфляционную спираль. И не имело значения, что Кавалло обещал проводить политику нулевого дефицита, т.е. тратить лишь то, что собирало правительство. Сокращения бюджетных расходов снижало спрос и производство, что приводило к резкому снижению доходов, что в свою очередь делало неизбежным дополнительное урезание бюджета. Последствия этого были бы очевидны для Кейнса: когда монетарная политика скована механизмом полного золотовалютного обеспечения, а фискальная политика скована отсутствием финансирования, экономике больше ничего не остается, как идти на спад. В этой ситуации критичным оказалось отсутствие амортизаторов, упраздненных за ненадобностью для золотого ребенка (помните, ведь предполагалось, что мировые рынки капитала профинансируют наш выход из экономического спада).

Защищая механизм полного золотовалютного обеспечения и пытаясь избежать дефолта в отношении тех, у кого в кошельках были песо, Аргентина закончила объявлением дефолта против всех остальных: государственных служащих, которым либо никогда не выплачивали, либо произвольно урезали жалованье; своих провинций, не получивших денежных переводов, положенных им по закону; своих вкладчиков, которые больше не могли свободно изымать свои вклады из банка и, что самое критичное, против своей демократии, когда мандат популярности избранного президента был прекращен бунтами и мародерством.

Сейчас пришло время избавиться от этих двух иллюзий. Поскольку ни одна из них не спасет Аргентину, она должна спасти себя сама. Для этого необходимо отказаться от конвертации и позволить курсу песо плавать, при этом следует одновременно трансформировать невыполненные обязательства в песо с тем, чтобы не допустить развала балансных отчетов местных банков и корпораций в ходе девальвации. Объявленный мораторий на выплату иностранных долгов поможет смягчить удар.

Реконструкция может начаться, если курс валюты будет на таком уровне, который снова сделает Аргентину конкурентоспособной. При отсутствии механизма полного золотовалютного обеспечения, устанавливающего ложное чувство дисциплины, должна быть начата реальная институциональная реформа. Финансы в провинции, наконец, должны быть приведены в порядок. Это будет длинная болезненная дорога. Но на этот раз Аргентина будет двигаться, не находясь под воздействием иллюзии, взлелеянной бумагомарателями от экономики, как умершими, так и ныне живущими.