Тяжкий крест реформатора

В 2001 году с небольшим интервалом отмечаются две круглые даты, кардинальным образом повлиявшие на судьбу не только Российской империи, но и на ход всей мировой истории. 140 лет тому назад, 19 февраля 1861 года (по старому стилю) российский император Александр II (1818 — 1881) подписал Манифест и «Общее положение о крестьянах, освобожденных от крепостного права». А через 20 лет, 1 марта 1881 года царь-реформатор был убит народовольцами после тщательно спланированного покушения.

Александр II вступил на престол в 37 лет. Российская империя была унижена — эпоха громких побед начала XIX века завершилась позорным поражением в Крымской войне. Реформы, коренные преобразования были необходимы этой стране-фантому как воздух. Александр II ясно осознал, что «лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно начнет уничтожаться само собой снизу» . Противников на пути реформ, а их на счету венценосца, кроме Великой реформы, немало — университетская (1863 г.), земская и судебная (1864 г.), цензуры (1865 г.), городская (1870 г.) и военная (1874 г.), было предостаточно.

С одной стороны, революционеры не хотели, да и не могли хотеть либеральных реформ, потому что они предполагали поступательное движение державы к государственной зрелости и давали мало шансов для воплощения революционных идей на практике. Этот вывод не имел права на существование в советскую эпоху, и понятно почему. С другой стороны, в среде помещиков реформы (и, конечно же, освобождение крестьян) не могли получить отклика. Тем более что подавляющее число чиновников, в основном дворян, постоянно противилось либеральным преобразованиям.

Александр II так и не решился пожертвовать интересами дворянства — станового хребта самодержавия — и реформа в конце концов никого не устроила. Помещики лишились источников дохода, привычных и, казалось, незыблемых. Крестьяне также считали себя обманутыми и ограбленными, видя в выкупных платежах и урезании их земельных наделов явную дискриминацию. На землях Украины, входивших в состав Российской империи, с марта 1861 г. в течение почти полутора лет проходили массовые волнения крестьян — в Нежинском, Новоград-Волынском, Валковском, Борзнянском уездах, в районе Корсуня и на Подолье. В Бердичевском уезде восстали крестьяне сел Катюжанка, Малый Чернятин, Курава. Войска беспощадно подавляли волнения — сотни людей были отправлены на каторгу.

Великий французский ученый-историк Алексис де Токвиль в своей книге «Старый режим и революция» тонко и точно подметил уязвимость проводников реформ: «... Опыт учит, что для плохого правления наиболее опасным является время, когда оно начинает улучшаться. Именно тогда, сколько бы ни устранять злоупотреблений, остающиеся представляются тяжелыми: зло уменьшилось, но чувствительность к нему возросла. Феодализм в период своего расцвета никогда не вызывал у французов такой ненависти, как накануне своего исчезновения» . Как отмечает российский историк Михаил Геллер, «...реформы всегда кажутся недостаточными современникам и в отличие от революции они изменяют структуру государства и общества постепенно» .

Но при всех своих многочисленных недостатках Великая реформа принесла свободу и статус граждан 22,5 млн. крепостных крестьян (на территории Российской империи — 350 тыс. миль — проживало почти 70 млн. человек). Во многом благодаря усилиям либеральных чиновников и общественных деятелей (Милютин, Семенов-Тян-Шанский, Самарин) она положила начало развитию капиталистических отношений и в сельском хозяйстве, и в промышленности.

Уничтожение крепостного права стало началом целой цепи реформ, охватившей все сферы жизнедеятельности Российской империи. Как ни парадоксально, но первое покушение на царя (выстрел Дмитрия Каракозова раздался 4 апреля 1866 года) стало приговором ему, но не за недостаточную действенность или половинчатость преобразований, а именно за саму политику реформ. Освобождение крестьян было главной помехой революционному движению народников, которое имело очень много общего с анархизмом. Николай Ишутин, Сергей Нечаев, Петр Ткачев, Софья Перовская — вот плеяда лидеров народников. Какими же последовательными в исполнении своих идей на деле они были! Так, Нечаев, лидер экстремистского крыла народников, в журнале «Народная расправа» в 1869 году излагает цели народников и средства для их достижения тоном, вызывающем и сейчас содрогание: «... Мы убережем его (т.е. царя) для казни мучительной... Для начала всеобщего народного восстания нам необходимо истребить целую орду грабителей казны, подлых царских льстецов, народных тиранов» . Элементы конспирации народников, методы очень скоро переняли их более удачливые ученики — большевики. Ткачев отмечал, что «народ никогда не сможет сам себя спасти», и потому необходима партия «революционного меньшинства», которая и установит диктатуру, при этом истребив всех, кто «мешает счастью» . Не правда ли своеобразное, некрофильское понимание счастья через нагромождение трупов своих врагов? А ведь предчетями движения народников были Виссарион Белинский и Николай Чернышевский!

Покушение на царя и последовавшая за ним целенаправленная охота на него вызвали в России подъем патриотических настроений, параллельно шла и небезуспешная «охота» на революционеров. Было разгромлено большинство организаций народников, главным инструментом которых стал массовый террор.

Начавшееся еще в начале 70-х годов XIX века «хождение в народ», воодушевленных социалистическими идеями «разночинцев», призывавших «темных» крестьян к бунту, неповиновению власти, завершилось полным провалом. Крестьяне видели в молодых революционерах лишь бунтарей и ... выдавали их властям.

В августе 1879 года была создана тайная революционная организация «Народная воля» (раскол «Земли и воли», разочарованной результатами своей деятельности, привел к созданию марксистской партии «Черный передел» под руководством Георгия Плеханова) во главе с С. Перовской, Андреем Желябовым и Александром Михайловым. Все «средства были хороши» для исполнения приговора царю — взрыв железнодорожного пути, по которому должен пройти поезд с Александром II, подкоп под улицу, где проезжает его карета. И, наконец, печально известный взрыв в Зимнем дворце, организованный рабочим Степаном Халтуриным (погибли и ранены 67 ни в чем не повинных солдат караула). Совершено было 8 (!) покушений на царя. Но народовольцы, потерявшие уже, казалось, последнюю надежду, ослабленные арестами, сумели, благодаря железной воле дочери губернатора Софьи Перовской организовать 1 марта 1881 года покушение, ставшее фатальным для Александра II.

Бомба, брошенная Игнатием Гриневицким, несмотря на то, что народовольцы были вскоре окончательно разгромлены, стала их победой, и победой реакции. Был убит не только царь, но и уничтожены ростки новых реформ . Именно 1 марта 1881 года Александр II должен был подписать уже одобренную им программу Михаила Лорис-Меликова, министра внутренних дел, либерала, сторонника конституционной монархии. Докладная записка включила два основных тезиса: создание подготовительных комиссий для разработки реформы Государственного совета и привлечение к работе Общей комиссии, кроме «должностных лиц правительственных ведомств», также представителей земств и гласных городских дум. Хотя в документе, поданном Лорис-Меликовым, ни разу не было упомянуто слово конституция, становилось очевидным, что это были первые ростки именно конституционной монархии. Лишь в 1906 году эта идея нашла воплощение в думской монархии при внуке Александра II Николае II.

Но еще не был захоронен в Петропавловском соборе Петербурга Александр II, как его сын — Александр III созвал расширенное совещание совета министров, где при обсуждении проекта Лорис-Меликова и были расставлены все точки над «і». Проект поддержали, и, в ущерб своей карьере, большинство из 25 участников этих «похорон конституции». Константин Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода стал выразителем чаяний противников реформ: «... В России хотят ввести конституцию, и если не сразу, то, по крайней мере, сделать к ней первый шаг». Планы «правительственного конституционализма» были свернуты. Мирной эволюции не получилось. У власти оказался бездарный консерватор, с «кругозором сельского помещика», создавший в обществе критический заряд такой силы, с которым его преемник не справился. Жаль, что талантливого российского режиссера Никиту Михалкова привлек образ Александра III, а не его отца — Александра II, понимавшего, что перемены необходимы. А Российская империя через 36 лет пришла к бездне революции 1917 года .