«Домой мы не вернемся», –

ИСТОРИЯ СЧАСТЛИВЧИКА

Агим Гаши, как и большинство мужчин в лагере для беженцев из Косово Стенковац-1 (Бразда) — одном из 9 таких лагерей на территории Республики Македония, — целыми днями сидит внутри или около палатки, которую «занимает» его семья. Он не имеет возможности даже курить, в отличие от тех, у кого есть хоть какие-то деньги — благотворительные организации не выдают беженцам сигарет, начиная с прошлой недели их можно только купить на территории лагеря. Но у Гаши нет никаких денег — когда его выгоняли из родного дома, он не смог положить в карман ни динара...

«Большое село Словия, в котором я жил, преимущественно сербское, — рассказал Гаши корреспонденту «Дня». — Но в нем было 40 албанских семей. В середине марта, за несколько дней до начала натовских бомбардировок, нас выгнал из дома наш сосед — серб. Незадолго до того он вступил в спецподразделение югославской полиции, которое как раз набирало добровольцев. И вот он с несколькими товарищами пришел ко мне ночью в черной маске с автоматом в руках. Он спрятал свое лицо — но ведь мы 20 лет жили на одной улице через четыре дома друг от друга. Я узнал его голос, его фигуру. Мы только успели одеться и выйти во двор, ничего не взяв с собой, как наш дом заполыхал. Но со мной поступили еще неплохо, по сравнению с другими — в ту ночь расстреляли 35 мужчин-албанцев из моего села. Я могу назвать имена каждого из них». После этого семья Гаши две недели скрывалась в лесу и только потом смогла перейти македонскую границу...

Мозолистые руки Гаши, еще черные от тяжелой крестьянской работы, бессильно сложены на коленях. Он не знает, что делать, и не знает, куда идти. Но, если бы Гаши даже и надумал бы выйти куда-то из Стенковаца, македонская полиция, охраняющая лагерь, его бы никуда не выпустила — беженцам запрещено покидать лагерь. Гаши привык работать с утра до вечера в своем хозяйстве, привык отвечать за свою семью — сейчас он не может делать ни того, ни другого. «Мы хотели бы вернуться в Косово, но это можно будет сделать, если оно станет свободным. Если оно останется в составе Югославии, то сербы рано или поздно убьют нас и наших детей», — сказала мне жена Агима. Гаши имеет достаточно отдаленное представление о жизни в Америке или Германии и, кажется, просто боится его. Но в то, что сможет вернуться к Косово, он верит слабо. «Я часами сижу и думаю, думаю и ищу выход и не нахожу его», — говорит Гаши. И мне показалось, что еще несколько недель такой жизни — и этот человек может обезуметь или наложить на себя руки.

А между тем, Гаши — по сравнению со многими его земляками — просто везунчик, которому безмерно повезло. Ведь его не расстреляли, жену не изнасиловали — из ее ушей «только» вынули золотые сережки. Никто из детей не умер во время двухнедельных мытарств в холодном мартовском лесу. Никто не потерялся, не попал в другой лагерь или вообще в другую страну. В тот самый день, когда семья Гаши попала в Стенковац, она получила «персональную» палатку — им не пришлось уже в лагере несколько дней спать под открытым небом, как многим из их земляков. Впрочем, нынче в лагере уже каждый беженец имеет крышу над головой. Полотняную... Гаши говорит, что они не голодные, недостает только молока или детского питания для самого маленького. Им дали обувь взамен изорванной в горах и несколько одеял, чтобы подостлать под себя и укрываться. Но ночью все равно холодно.

Стенковац-1 — это палатки, палатки, палатки, которым, кажется, нет конца и края. Я шел между этими палатками и ощущал волны горя и боли, которые они излучали. Завернул к первой попавшейся из них. И познакомился с Гаши.

В прошедшую субботу, когда группа украинских журналистов посетила Стенковац-1, по информации комиссии ООН по делам беженцев, в этом лагере было 25568 изгнанников из Косово. В Республике Македония в целом — 238340. Всего в соседних с Югославией странах — 694840. В далекие края — от Турции до Исландии и от Израиля до Испании — на то время было вывезено 25964 беженца. Еще около 300 тысяч изгнанных из своих домов этнических албанцев остаются в Косово. Следовательно, из 1,8 миллионов косоваров изгнанниками стали свыше одного миллиона. Сколько убитых и умерших в горах от голода и холода — никто не может сказать даже приблизительно. Но счет идет уже не на тысячи, а на десятки тысяч.

КАК СТРОИЛИ ЛАГЕРЯ

«Самым трудным днем была Страстная пятница, — сказал украинским журналистам начальник штаба размещенного в Косово инженерного подразделения британской армии майор Ник Энтони. — За один этот день через македонскую границу перешло 12 тысяч беженцев. Представительство Комиссии по делам беженцев ООН в Македонии заявило, что оно не способно ни разместить, ни прокормить такое огромное количество изгнанников и обратилось за помощью к размещенному в Македонии контингенту войск НАТО. И мы взяли на себя ответственность за беженцев, сделали все возможное, чтобы облегчить их страдания, обеспечить им хоть в определенной степени приемлемые условия».

«Еще в начале года, когда начался наплыв беженцев, правительство Македонии согласилось построить пять лагерей на четыре тысячи беженцев каждый, — добавил командир британских инженерных частей в Македонии полковник Джеф Нил. — Никто, собственно, и не думал, что общее число беженцев в эту страну превысит 20, ну, 30 тысяч. А между тем в начале апреля только за день их прибывало 10—20 тысяч. Люди спали на голой земле, не хватало хлеба. Но самой первой нашей задачей стало обеспечение их питьевой водой. Ведь многие беженцы буквально умирали от жажды — на сербской стороне границы их держали по несколько суток и все это время не давали ни есть, ни пить. Мы справились с этой задачей — уже через несколько часов давали по 35 литров воды в час. В тот же день, когда НАТО взяло на себя ответственность за лагеря, в них были переброшены 24 полевые кухни — военные НАТО были переведены на сухой паек — и уже через несколько дней мы смогли обеспечить трехразовое горячее питание для всех беженцев. Единственная проблема, которую мы до сих пор не решили, — детское питание. В армейских запасах его просто нет. Следующей проблемой стало создание канализации в лагерях — в противном случае возникновение эпидемий было бы неминуемым. Поэтому мои люди работали без отдыха по 30 часов подряд».

Через неделю НАТО передало ответственность за лагеря международным и македонским неправительственным организациям. Общую координацию усилий этих организаций осуществляет Комиссия ООН по делам беженцев, председатель представительства которой в Македонии Рон Редмонд сообщил украинским журналистам, что «ситуация постепенно улучшается». Прежде всего, в последние дни поток беженцев в Македонию практически прекратился (хотя, по данным разведки НАТО, много тысяч косоваров и далее стремятся перейти македонскую границу, но на протяжении последней недели сербские силы безопасности не позволяют им этого сделать). А в другие страны ежедневно улетают около 2 тысяч беженцев. Следовательно, количество их в Македонии не растет, а уменьшается.

В общем, условия существования в лагерях остаются, мягко говоря, некомфортными. Но благотворительные организации делают и уже сделали очень много для того, чтобы эти условия улучшить. Жителям же сербских городов, чьи дома разрушили «высокоточные» бомбы НАТО, не помогает практически никто.

«ВСЕ АЛБАНЦЫ ЖИВУТ С ТОРГОВЛИ НАРКОТИКАМИ И СОДЕРЖАНИЯ БОРДЕЛЕЙ»

Именно так охарактеризовал место и роль албанской общины в Македонии водитель такси, подвозивший меня в Скопье. Сначала показалось, что это высказывания экстремиста, но многочисленные беседы со многими македонцами из различных слоев общества убедили корреспондента «Дня», что такое отношение к согражданам албанского происхождения чрезвычайно распространено в Македонии и межэтнические отношения в этой стране очень напряженные. А наплыв огромного количества беженцев еще больше обострил ситуацию.

Македония — самая бедная из республик бывшей Югославии — имеет около 2 миллионов населения. И 23,7 процента из них, по официальным данным, составляют этнические албанцы. Сами же албанцы убеждены, что эта цифра занижена, на самом деле их доля в населении страны значительно выше — по крайней мере 30 процентов. Албанские семьи обычно имеют не меньше трех-четырех детей, в то время, как македонские — одного-двоих. Поэтому демографические факторы приводят к изменению этнического баланса в стране. В некоторых западных и северо-западных районах Македонии албанцы уже сейчас составляют большинство населения.

Поэтому многие в Македонии высказывают опасения, что через несколько лет может встать вопрос о присоединении тех или иных районов страны к Албании (тезис об угрозе создания «Великой Албании» активно эксплуатируют белградские масс-медиа, влияние которых в Македонии можно сравнить с влиянием московских средств массовой информации в Украине).

Тем более, что свыше 90 тысяч косовских изгнанников, попавших в Македонию, сейчас размещены не в лагерях, а в семьях македонских граждан. И принимают косоваров исключительно этнические албанцы и в некоторой степени турки. «В двухкомнатной квартире моей сестры сейчас проживают 14 беженцев, — сказал мне молодой албанец из Скопье. — Все они — косовские родственники ее мужа. Мы, албанцы, такие люди, что просто не можем отказать в помощи родне, пусть даже и дальней. Но сколько могут выдержать в таких условиях сестра с мужем? Месяц, пусть два. А дальше им самим придется куда- то бежать».

«В конечном итоге, если кризис даже будет решен, часть беженцев все равно останется в нашей стране, — сказал украинским журналистам заместитель министра иностранных дел Македонии Тихомир Илиевски. — Об этом свидетельствует хотя бы опыт Боснии — после подписания Дейтонского соглашения и достижения урегулирования треть из нескольких тысяч боснийских беженцев, попавших в Македонию, высказала желание остаться здесь навсегда».

Сейчас количество беженцев, принятых Македонией, составляет 13 процентов населения страны. Смогли ли бы, например, Соединенные Штаты принять и разместить у себя в течение нескольких месяцев 40 миллионов человек? Война в Югославии, экономические санкции против этой страны отрезали главные пути, связывающие эту страну с Западной Европой. Проблема беженцев еще ухудшила экономическую ситуацию.

«Сейчас нам нужно просто выжить, — речь не идет о каком-то развитии», — сказал Илиевски.

И несмотря на настроения общественности, несмотря на трудное экономическое положение, правительство Македонии согласилось в 15 (!) раз превысить согласованную предварительно с Западом квоту на принятие беженцев. Македонский заместитель министра утверждает, что такое решение было принято прежде всего из гуманитарных соображений. Но кажется, что дипломат лукавит. Скопье уже давно провозгласил своей стратегической целью вступление в НАТО и Евросоюз, подал туда заявки. И теперь пытается продемонстрировать Западу свое усердие, согласившись на размещение военных контингентов НАТО на своей территории, и сейчас принимая беженцев. Македония надеется на «вознаграждение» от Запада за это. И, кстати, творцам украинской внешней политики стоит внимательно проследить, насколько эти надежды оправдаются.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

В день возвращения украинских журналистов в Киев в лагере Стенковац-1, который мы посещали за два дня до этого, произошли беспорядки — беженцы требовали передать лагерь под юрисдикцию НАТО, заменив военными Альянса охрану из македонских полицейских, которые, по мнению изгнанников, предвзято к ним относятся.

Какой-то компромисс относительно Косово, по-видимому, все же будет достигнут в ближайшие дни. Об этом свидетельствует, в частности, позавчерашнее заявление Слободана Милошевича о выводе из Косово части югославских войск. Но чем на большие уступки в этом компромиссе Запад пойдет относительно Белграда, сказал корреспонденту «Дня» один из натовских офицеров в Македонии, тем меньше вероятность того, что затерроризированные изгнанники или, во всяком случае, их большая часть, вернутся домой. А посему содержание беженцев как в Македонии, так и в еще большей степени, на своей территории, требует от Запада больших усилий. НАТО действительно очень заинтересовано в возвращении беженцев. Пусть на пепелища, пусть на новые конфликты со своими соседями — сербами. Возможно, в этом и состоит одна из причин сверхжесткой позиции Брюсселя относительно мирных «сигналов» Белграда.

Но прибавит ли это спокойствия в Европе?