Марсианские хроники телевизионного лета
Если не в блаженное «ничегонеделанье», то в добротную ретроспективу самих себя. Впрочем, информационщиков это не касается. И даже бесстрастный Мыкола Канишевский в «Вікнах» (ICTV) на прошлой неделе посетовал, что приходится и в самое «веселое времечко» заниматься неотвратимыми социальными проблемами. «Новостийные» программы должны неусыпно информировать народ, все же учитывая «облегченную» специфику лета.
Вероятно, именно такой подход ближе всего «Новому каналу», где молодежь активно включилась в спонтанное творчество авангардных форм студийного вещания. Заставки канала, где «странные люди» не менее странными телодвижениями пытаются заворожить зрителя; бесконечные оговорки, заминки и заикания милых комментаторш, похоже, испытывающих мистический трепет, глядя в «глазок» камеры — в «новых» формах пока столько спешки и небрежности, что засчитать эти попытки в безусловный актив стилистического новаторства не получается.
Чего не скажешь о программах, поднимающих «планку» и визуальной, и аналитической культуры от выпуска к выпуску. Александр Ткаченко в последнем выпуске «Обличчя світу» («Интер») встречался с Реем Брэдбери. Неспешный и весьма осторожный разговор с патриархом фантастики выглядел абсолютно небанально на фоне летне-туристических зарисовок отдыхающего Парижа, где живет американец, создатель «Марсианских хроник». Секрет успеха такого монтажа — в изящном выводе, звучавшем фоном разговора: в советские времена у нас не было иной фантастики, кроме социальной, и лишь немногие зарубежные авторы — и Брэдбери первый в их числе — доказывали, подтверждали, что в мире существует и фантастика научная. А посему и быт, и бытие далекого зарубежья представляется нам сегодня сплошным стилем «фэнтези», в который немедленно хочется перенестись. Как в любимый роман с детства любимого писателя.
И уж как-то само собой разумеется, что только там, в «том» мире, где научная фантастика — норма общественного развития еще с XIX века, возможно, например, ставить рекорды, соревнуясь с... романами Жюля Верна. В «Спортивному тижневику» (ICTV) промелькнул сюжет о британских спортсменах, на специально построенном судне объехавших земной шар менее чем за 80 дней.
Впрочем, это воспринимается скорее как курьез, как «летний» вариант серьезного разговора — в гуще наших постсоветских реалий и привязанностей. На «Интере» и «ЮТАРе», а в России практически на всех центральных каналах, суббота 25 июня прошла как день памяти Владимира Высоцкого. Еще раз подтвердив: мы намного чаще оглядываемся в прошлое, чем смотрим в будущее. Что нам теперь научно-популярная фантастика, если существуют популярные «святые» и «мученики»? Наша цивилизация — суть «зона». И в «сталкеровском» понимании Тарковского, и в том самом, «блатном» смысле — в пафосе и патетике рычащего голоса оперуполномоченного Глеба Жеглова из «Места встречи». Высоцкий был «сталкером зоны» в обществе, которому понадобилось не 80 дней, а 80 лет, чтобы сделать полный оборот: наконец-то предать земле останки семьи последнего русского императора... И показывать этот обряд (или церемонию?), как это сделало НТВ, превращая покаяние в шоу для миллионов желающих.
Не по контрасту, а что называется — «в тему» прозвучало последнее июльское (и последнее в старом формате) «Табу» («1+1»), где Мыкола Вересень разговаривал с нашим, «очень нашим жигало». И ведущий, и собеседник старались тактично и взаимно вежливо рассказать «про это». Прикрывшись масками сдержанных эмоций, из-под которых все же проступали жесткие условия игры той же зэковской зоны, в которой продолжает жить «рядовой армии любовников». За рамками условностей и этических ценностей услышался неозвученный, но ощутимый приговор фантазиям и фантастике там, где за любовью прячется ненависть и жажда «пользоваться человечинкой».
