Болгарский эстет, который не брезгует туалетами и мухами

Эстетически прихотливая новинка показывает, что происходит в не слишком хорошо известной у нас современной болгарской литературе.

Издание вышло в переводе поэта Остапа Сливинского. Для некоторых читателей станет открытием: «гражданская» профессия Сливинского — балканистика. Об этом, а точнее о своих первых путешествиях в Болгарию, первом знакомстве с ее литературой, он рассказывает в предисловии. Что же касается украинского текста, он оказался абсолютно гармоничным и стилистически разнообразным, хотя в отдельных местах могут возникать вопросы с региональными языковыми стандартами (например, с активным применением слова «пивница»).

«Естественный роман и другие истории» — это одна повесть и несколько новелл. Вещи, написанные в духе классического славянского постмодернизма, и эту классичность лишь подчеркивает время их создания: вторая половина девяностых годов двадцатого века. От слишком устоявшегося постмодерного восприятия «Естественного романа», правда, предостерегает в своем предисловии Остап Сливинский. Иными словами, не стоит думать, что перед нами просто набор ребусов-цитатников и т. п. А впрочем, кажется, читатель «нулевых» уже и сам не захочет сосредоточиваться исключительно на концептуальности, когда-то модной как на письме, так и в чтении.

Впрочем, это не отменяет стилистических особенностей. Если говорить о повести «Естественный роман», перед нами — разложенный на не очень последовательные эпизоды сюжет (достаточно предсказуемое и эффективное спасение от однообразия) о малоизвестном и психически акцентированном писателе. Он анонимно посылает рукопись в литературный журнал. После публикации редактор решает отыскать автора. Как оказалось, они имеют не только одинаковые фамилии, но и общие проблемы — оба как раз разводятся. Поэтому в дальнейшем двух Господиновых (а вместе с ними, соответственно, и самого автора книги) можно воспринимать как скрытых Близнецов, а вот быть до конца уверенным, о первом или втором идет речь в данный момент, — сложно.

Развод с человеком, с которым были абсолютно чужими, но который, несмотря на это, происходит чрезвычайно болезненно — центр и толчок всего «Естественного романа». Однако, к счастью, текст Господинова не назовешь очередной невеселой историей о разводе. Дает о себе знать и упомянутая деконструкция сюжета, и самые разнообразные отступления от него. Это, к примеру, размышления о роли туалета в истории и современности человечества. То наукоподобные, то наоборот, очень игривые, они преисполнены юмора и живости.

Есть в книге и игры с разными идеями чрезвычайно концептуальных романов, например, романа, который состоит из одних лишь начал сюжета или из одних глаголов. И целая эпопея с мухами, которые являются «сквозными обитателями» целого текста, не говоря уже о котах и растениях (название «Естественный роман», в конце концов не такое и случайное). Многочисленные короткие разделы написаны в отличных стилистических и жанровых манерах. Во многих местах, наблюдая откровенные и скрытые, настоящие и фальшивые цитаты, можно поупражняться в их разгадывании, как бы ни отбивал охоту в предисловии Остап Сливинский.

Приятные формальные виражи Георги Господинова происходят на весьма мощном эмоциональном фоне. Это и не слишком новый, однако неотступный «балканский витализм», и дух нестабильных, неустроенных, для многих в этой части континента травматичных девяностых. Юмор и узоры у этого писателя тесно переплетены с напряжением и страстью. Возможно, последнее и позволяет повести не «расплыться», а сохранять упругость. Хотя окончание произведения, вероятно, могло бы быть более выразительным, именно в понимании средств выразительности, а не сюжета.

Несколько новелл, которыми заканчивается книга, — собственно, «другие истории» — короткие рассказы, иногда смешные, и иногда и причудливые. Или подчеркнуто парадоксальные. Например, история о мужчине, дедушка которого, контролер в поезде, гордился встречей с венгерским писателем, который не понимал болгарского. Поэтому дедушка высказал ему все, что накипело, а пассажир в ответ вспомнил о разговорчивом-непонятном болгарине в своем рассказе. Такую историю человек рассказал симпатичной соседке по купе. Женщина слушала с благодарной улыбкой, а в самом конце сказала на английском:

— Меня зовут Кетрин. Я не знаю вашего языка, но это была замечательная история.

Книгу Георги Господинова смело можно порекомендовать всем ценителям той части современной европейской литературы, которая склонна к эксперементаторству и имеет при этом сугубо эстетические или даже эстетские амбиции.