Любовь и секс в потребительском обществе

В одном из столичных креативных пространств недавно достаточно оригинально представили книгу «Парадокс любви» Паскаля Брюкнера. Мероприятие прошло в форме дискуссии философов Анатолия Днестровского и Владимира Ермоленко. На страницах «Украинцы — читайте!» — тоже полемика. Теперь — между литературными критиками

Издательство «Грані-Т» знакомит украинцев с французским писателем, эссеистом, философом Паскалем Брюкнером. Его книга «Парадокс любви» в переводе Леонида Кононовича и с обширным информативным предисловием Анатолия Днестровского появилась в серии De Profundis.

Однозначно определить жанр этой книги довольно непросто. Я бы, наверное, сказал, что это нечто среднее между сугубо философской эссеистикой и психологически (или и психотерапевтически) мотивированными «колонками» для какого-нибудь журнала наряду с интеллектуальными и потребительскими претензиями. В пользу первой свидетельствует глубина рассматриваемых проблем, насыщенность теоретических и исторических экскурсов. В интересах вторых — весьма доступная форма, специфические отступления, выразительно ориентированные на практический опыт. Во всяком случае результат вышел одновременно и познавательным, и читабельным.

Книга Брюкнера посвящена неисчерпаемой и всегда актуальной теме любви и ее непростых отношений со свободой. Достаточно опасная тема: огромный риск утонуть в банальности, и все-таки Паскаль Брюкнер не испугался.

Итак, свобода и ограничение в любви и сексе. Миллионы возможных коллизий и примеров. Из всех их автор в четырех частях и десяти главах с эпилогом сосредоточивается прежде всего на анатомии разного рода «слишком». Например, на избыточной регламентации отношений или, напротив, на полном отсутствии в них ограничений и тормозов.

Первую крайность, как сравнительно наименее актуальную для сегодняшнего западного мира, Брюкнер критикует даже меньше, чем вторую. А критика сексуального и любовного раскрепощения — это уже что-то интересное и не достаточно привычное для нынешнего читателя. По крайней мере, критика не «консервативного», а «либерального» характера, то есть не такая, которая предлагает упразднить все достижения сексуальной революции и вернуться в Средневековье, но и, что честно фиксирует условность, неполноту или негативные последствия некоторых из этих достижений.

Вот, к примеру, фактическая отмена серьезных ограничений распространения порнографии и в целом информации сексуального характера. По Паскалю Брюкнеру, эффект настоящего акта освобождения оказался вовсе не таким, какого, возможно, ожидали борцы против «сексуальной цензуры». Следствием стал не взрыв свободной эротичной творческой страсти и страстного творчества, а скорее охлаждение, превращение таинственной полузапретной щекотливой сферы в банальную индустрию «тренажерных» изображений и рекламных текстов. Эрос будто покинул эту территорию, с тех пор как она стала чрезмерно публичной и механической.

Или взять другую общественную, культурную и коммуникативную тенденцию последних нескольких десятилетий — отказ от по крайней мере формального идеала любовной сдержанности в пользу откровенного ориентирования на количественно и качественно насыщеную сексуальную жизнь, богатую приключениями. С одной стороны, невозможно отрицать: состоялось определенное высвобождение сексуальной энергии для многих людей, которые раньше должны были сдерживать свою натуру или вести «двойную жизнь» лишь в угоду весьма ханжеской по своей сути общественной морали. А с другой, подчеркивает Брюкнер, возникла обратная ситуация, когда новоприобретенная свобода внедряет собственную диктатуру. И человек, который не нуждается в регулярной смене партнеров или других приключениях, ставших в глазах большинства либо значительной части общества образцом, начинает чувствовать себя неловко, а иногда даже испытывать проявления дискриминации. И когда в «затрапезные» времена женщина, склонная к свободным и разнообразным отношениям, пусть и страдала от общественного осуждения, по крайней мере, могла себя утешать уверенностью, что многие женщины в действительности тихо ей завидуют, а их мужчины тайно хотят оказаться на месте ее любовников, то сегодняшние «диссиденты-целомудренники» лишены даже такой моральной компенсации.

Эти и другие размышления Паскаля Брюкнера, конечно, можно поставить под сомнения. Хотя бы — это приходит в голову в первую очередь — учитывая оперерирование реалиями очень условного, обобщенного западного мира (в действительности, у Брюкнера множество конкретных примеров, часто речь идет о культуре тех или иных общин, регионов и стран, но сохраняется достаточно впечатляющий «общезападный» фон). Такие сомнения, собственно, являются делом каждого читателя. В чем, однако, не откажешь этому автору, то это в последовательности и иронической обостренности его критики. Он абсолютно не обеспокоен тем, что разоблачает одновременно правых и левых, волны брюкнеровского скепсиса заливают одновременно позиции как христианских церквей, так и западоевропейских революционеров-«мечтателей» 1968 года.

В любовных, сексуальных проблемах современного западного человека в целом Паскаль Брюкнер обвиняет общество потребления и безответственность его представителей. Они будто застыли между патриархальными и эмансипированными практиками, наполняя свою жизнь недостатками из обоих из них, думая, что в действительности «двух маток сосут». Неплохой иллюстрацией здесь будет такая цитата из книги: «В связи с этой деликатной темой отметим, что немало женщин даже после «освобождения» и дальше считают, что платить должны мужчины, тогда как немало в процентном соотношении мужчин воспринимают приглашение от женщины как унижение, считают позорным зарабатывать меньше женщин. Позицию первых можно назвать непоследовательной, позицию вторых — глупой. Мы стремимся пользоваться всеми преимуществами старого режима и всеми привилегиями нового».

Не ограничиваясь критикой имеющегося положения вещей, Паскаль Брюкнер имеет также и определенную позитивную программу. Именно она лежит в фундаментах «терапевтических» элементов книги, о которых шла речь в начале этой рецензии. Традиционно конструктивная часть менее выразительная и четкая, чем критика, поэтому ее можно объяснять достаточно по-разному.

По моему мнению, Брюкнер рекомендует отделять любовную, сексуальную сферу от социальной жизни. Также он советует в отношениях культивировать духовный контакт (и не в последнюю очередь из-за того, что его отсутствие выхолащивает контакт физический) и не искать идеальных отношений — мол, несовершенство, иррациональность любви в действительности только придает ей заманчивости и неповторимости.

Напоследок стоит отметить перевод «Парадокса любви». Он целостный и стильный. Но при этом местами имеет немного чудаковатую лексику — с регулярным употреблением слова «совершить» в значении «сделать», с перенасыщением словесной конструкцией «как вот» — которая словно апеллирует к письму более архаичному и велеричивому, чем ожидаешь от современного автора. Действительно ли это особенность французского текста, либо творческий взнос в книгу ее переводчика, без знакомства с оригиналом сказать трудно.

Продолжение полемики в статье:

Любовь в качестве идеологии: версия Церкви