Путинская «маска сброшена»!

«Маска сброшена!» Под таким заголовком в далеком уже 1920 году Павел Ковжун, старшина Армии Украинской Народной Республики, в газете «Украина» очертил ситуацию на фронтах борьбы с московским большевизмом в тогдашней Европе. Его оценки и приведенные факты интереснейшим образом перекликаются с современностью, поэтому стоит републиковать полное содержание этой статьи:

«Упиваясь своими временными победами, большевики нехотя показали настоящую свою физиономию, не прикрытую ни социалистическими лозунгами, ни будущим земным большевистским «раем».

Самый главный их пункт, которым они бравировали не только перед Европой, но и целым миром, — это освобождение народов и полное самоопределение даже до отделения, — в настоящее время у большевиков выглядит совсем иначе. Не ставим уже примером Украину.

Рано или поздно, но недешево Московщине обойдутся наступления на Украину и полная руина ее, потому что народ наш «братишкам» не простит Каиновой работы их.

Наша армия наготове, и время расплаты приближается.

Сегодня телеграф принес весть, что большевики сорвали переговоры с Самостоятельной Финляндией. Они поставили Финляндии такие условия, на которые, конечно, она не согласилась. Финляндский народ абсолютно не имел никаких агрессивных намерений как национальных, так и экономических желаний, думал помириться с самим надоедливым, назойливым и вместе с тем нечестным врагом. Пожелания Финляндии были самые скромные: прочный мир и полная независимость в своих этнографических пределах.

Большевики требовали не только большую контрибуцию, как когда-то во времена татарских нападений, но еще и пихали свой грязный сапог во внутреннюю жизнь Финляндии, в самое ее сердце, в ее организм.

Конечно, как и следовало ожидать, Финляндия не испугалась орды, а уважая свое единство, отбросила большевистские... приказы.

Финляндия как была нашим давним единомышленником, так и осталась.

Но это не все.

Вместе с тем телеграф передает, что чрезвычайно напряженные отношения стали между большевиками, литовцами и латышами.

На территориях обоих этих народов стоят большевистские голодные банды.

И что же? Как себя ведут на чужих территориях московские оккупанты?

Грабят народ, жгут села, насилуют женщин — вообще ведут себя как азиаты.

Это и есть первый почин к ненависти, которую по справедливости заслужили большевики. Народы эти увидели, кто пожаловал к ним в гости.

Следовательно, большевики везде имеют одинаковый почет; уже недалеко то время, когда народный гнев сотрет совсем их с земли, и только тогда наступит мир и спокойствие в Европе.

Другого выхода нет.

Заразу нужно вылечить и сделать после нее хорошую дезинфекцию».

Как известно, дезинфекция от наследия большевизма в СССР проведена не была, а путинская Россия все увереннее скатывается к мракобесию времен Дзержинского и Сталина. В 2014 году своей политикой сегодняшний президент «федеральной империи» сам сбросил маску со своего «аккуратного» лица и предстал во всей полноте своего истинного хищнического естества.

Параллель с современностью в публикации 1920 года есть не только в ее содержательной части, но и в судьбе ее автора — одного из главных представителей молодой генерации украинских деятелей искусства и литераторов, «музагетовца», приятеля Михайля Семенко, Павла Тычины, Гната Михайличенко, Леся Курбаса, Анатоля Петрицкого, Роберта Лисовского и других лидеров национального модернизма. В то время прогрессирующий художник-постнарбутовец, едва только начиная свою авторскую доктрину в отрасли графики, сначала поневоле был втянут в водоворот войны. «В году 1914-ом я вместе с М. Семенко организовываем первый левый художественный кружок в Украине, — писал позднее Павел Ковжун в автобиографии. — В то время я должен был выехать в Париж. Летом 1914 года выехал я в Крым, где готовился к выставкам картин; там и застала меня война».

И вот, ровно сто лет после этого, почти символического, факта из жизни выдающегося художника в том же Крыму попадает в экстремальную ситуацию молодой украинский деятель культуры нового поколения — кинорежиссер Олег Сенцов. Способ его задержания и придуманный российским оккупантом «юридически» мотивационный повод его заключения раскрывает ту же классическую черту московского большевизма, которую описал Павел Ковжун в своей статье. Изменились лишь технологии деспотизма, нередко под личиной «вежливых человечков» наподобие образа своего кремлевского «командарма». Вроде бы все чисто, но суть этой работы такая же грязная, как и в далеком 1920 году.

Следовательно, молодой, мыслящий и перспективный кинорежиссер, лауреат нескольких престижных профессиональных наград, человек высокого гражданского достоинства, которое является особенно ценным у людей творческих профессий, мгновенно оказался в руках «сценаристов» другого профиля, которым поставлена задача не только дискредитировать, но и наказать украинского художника. «Подготовка к терактам в Симферополе, Ялте и Севастополе», «желание подорвать Вечный Огонь и памятник Ленину, поджечь офисы российских партий и организаций», «членство в самом... Правом секторе!» и прочее стали элементами шпионско-маниакального сериала от спецслужб оккупационной власти в Крыму. «Аккуратная работа» «вежливых человечков» вроде бы достигла цели: талантливого и достойного художника показательно наказано, но лживость сюжета этого спецсценария почти сразу после предания огласке обвинений стала очевидной.

Этот, названный друзьями и коллегами Олега Сенцова, абсурд продолжается и поныне. Но теперь показательна молчанка подавляющего большинства российской творческой интеллигенции, которой в другие, более благополучные времена, «до всего было дело». Эта, казалось, классическая черта российской культуры, оказывается, была значительно преувеличена. Сегодня большинство титулованных и влиятельных российских режиссеров, актеров, а также литераторов, научных работников — всех тех, кого можно было бы считать интеллектуалами и «совестью» нации, тихонько молчат и делают вид, что «там что-то неясное», или «я вне всякой политики». Так разрушается долговременный стереотип, что русская культура всегда была прогрессивной, что она независима от режимов, господствующих идеологий. Теперь видно такую ипостась русской культуры, при которой в «профессиональных средах» уничтожали своих же. Булгаков, Пастернак, Ахматова, Гумилев, Солженицын, Солоухин, Рождественский, Ахмадулина, Неизвестный, Евтушенко, Гамзатов, Окуджава и другие достойные российские художники слова страдали именно от таких, угодливых власти, коллег. А теперь новые поколения запуганных или зависимых представителей российской интеллигенции поддерживают «позитивный фон» для политических злодеяний кремлевской власти. Это согласно их доброй воле проигнорировано официальное празднование в России 200-й годовщины со дня рождения Тараса Шевченко, которое было запланировано на межгосударственном уровне, это с их молчаливого согласия в России сворачивают важные научные программы, которые предусматривают межнациональную культурную коммуникацию. Держась за титулы и возможность получать «спецгонорары» за сомнительные тексты, они «не замечают» даже того, что политическое руководство их государства использует их как соучастников в перестройке человеконенавистнической доктрины, которая теперь испытывается на Украине, а вскоре может быть запущена и против собственного народа. Мирясь с бесчинствами в украинском Крыму и на Донбассе, эти жалкие наследники «великих культурных традиций России» не остановят даже разных там Охлобыстиных от подпитки огня ненависти к соседнему народу.

История с Олегом Сенцовым демаскирует большевистскую сущность состояния духа подавляющей части современной российской интеллигенции. Очевидно, что ожидать от таких «деятелей» качественных творческих продуктов не придется, поскольку они будут замешаны на лицемерии и угодничестве аморальной власти. Зато сам Сенцов, который перед путинской маской хранит высоту духовного и морального лица, становится символом честного и настоящего художника и гражданина для всего цивилизованного мира. В поддержку его освобождения из-под стражи, именно по политическим, а не другим мотивам, должны подняться все, кто отстаивает гуманистические ценности и хочет видеть современный мир, перефразируя Ковжуна, без «будущего земного большевистского «рая».