Три похода шахтеров

Прошедшие на минувшей неделе в Киеве протестные акции шахтеров не изменили ситуации ни в угольной отрасли, ни в стране в целом. Премьер-министр Украины Арсений Яценюк, против которого они, скорее всего, были направлены, отреагировал довольно взвешенно и даже самокритично. На совещании с фермерами в Киевской области в пятницу он сказал: «Я оцениваю ситуацию в угольном секторе как критическую». По его словам, из 90 шахт под контролем украинской власти остались 35, а себестоимость добытого на госшахтах угля составляет 1700 — 2100 гривен за тонну, при том, что в тарифе на электроэнергию заложена цена угля 1100 гривен.

ПРАВО НА ПРОТЕСТ

«Без комплексного видения, какие шахты развиваем, какие консервируем, какие продаем, какие ликвидируем — шахтеры будут стоять вечно», — отметил премьер. Тем не менее, ответственность за приход горняков в столицу он готов разделить с оппонентами. «Конечно, — утверждает глава правительства, — кто-то пытается дестабилизировать ситуацию в стране. Но эти попытки обречены на поражение, если мы эффективно работаем».

Более решительно настроен Петр Порошенко. «Хочу еще раз заявить: те, кто собирается из олигархов давить на власть путем псевдозабастовок, получат по рукам, — сказал он, выступая на одном из каналов. — Что касается дестабилизации ситуации в стране, я дал поручение правоохранительным органам привлечь к ответственности тех, кто на сегодняшний день собирался осуществлять этот сценарий». Вместе с тем он подчеркнул, что  шахтеры имеют право на протест. «Но мы не можем на сегодняшний день дать использовать это право прохиндеям, «титушкам», которые, извините меня, гадят в Мариинском парке, которые никакого отношения к шахтерской отрасли не имеют». Президент отметил, что шахты, согласно программе правительства, должны быть приватизированы. По его словам, необходимо резко увеличить эффективность и значительно уменьшить коррупционную составляющую отрасли, сделать рынок абсолютно прозрачным.

«ШАХТЕРЫ ИДУТ» / ФОТО ВАЛЕРИЯ МИЛОСЕРДОВА

Задача, безусловно, ставится правильно. Но почему глава правительства, также ратуя за эффективность в угольной отрасли, употребляет кволое «если»? Не является ли оно ключевым словом? Ответ на этот вопрос пока скорее положительный, хотя не исключено, что правительству все же удастся наладить коммуникации с горняками, принеся в жертву все же не организаторов съезда шахтеров и их акции в целом, а нынешнего главу Минэнергоугля, безусловно, в первую очередь ответственного за ситуацию в проблемной отрасли.

«УБИЙЦЫ» МИФОВ

В истории украинской независимости есть немало примеров, которые не позволяют пренебрегать шахтерскими протестами и требованиями, какими бы плачевными сиюминутными результатами, вплоть до нулевых или даже отрицательных, они в прошлом не заканчивались. «Именно шахтерам довелось начать строительство демократического Украинского государства», — отмечают в своей статье «Феномен политических протестов и революций» ученые О.Сапицкая и С. Золотарь. Напомним, первыми в советское время прекратили работу горняки Воркуты и Кузбасса, но самые массовые волнения начались в июле 1989 года на Донбассе, сначала в Макеевке и Донецке, а затем в Ворошиловградской (ныне — Луганской) области.

Забастовки горняков, проходившие летом 1989 года, стали абсолютно новым явлением в жизни тогда еще советской Украины. Они положили конец мифу о диктатуре пролетариата. Люди узнали, что на самом деле это — диктатура компартийных чиновников, присвоивших себе право распоряжаться всеми ресурсами страны. «Выступление рабочих в конце 80-х годов против собственной диктатуры, — продолжают авторы названной статьи, — стали... важным фактором социально-политической жизни государства, той силой, которая была задействована для расшатывания экономических основ Советского Союза и краха его политической системы». Партноменклатура была вынуждена согласиться с требованиями горняков, но не выполнила их. И все же забастовочное движение шахтеров, учитывая дальнейшие события, не проиграло эту свою первую битву. Оно оказало сильное влияние на общественное мнение, стало началом массового демократического движения за права человека, в частности за право выражать свои мысли и требовать изменений.

МОЛОДЫЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛИ

Лучше всего воспринимала новые веяния украинская молодежь. Оценив забастовку горняков как первую победу демократических сил, украинские студенты в октябре 1990 года решили ее закрепить и выдвинули оставшимся еще у руля в стране партократам из так называемой группы 239 свои требования. Их голодная забастовка длилась 16 дней и стала новой важной вехой в истории национально-демократического движения. Не случайно ее назвали в народе Революцией на граните. Правда, тогдашняя власть, вынужденно приняв требования молодых демократов, спустила их, как говорится, на тормозах. Единственным реальным достижением стала отставка последнего коммунистического премьера Виталия Масола. (В наши дни молодежь остается в первых рядах. В ноябре 2013 года на майдане Незалежности началась студенческая акция протеста против остановки процесса евроинтеграции. В ночь на 30 декабря она была разогнана «Беркутом» и вызвала небывалый по своей силе всплеск народного протеста — Революцию Достоинства, которая положила конец правлению Януковича.)

ОБЕЩАЛ И НЕ ВЫПОЛНИЛ

Эпоха Леонида Кучмы, сменившего Фокина и все еще решавшего, в какую сторону идти Украине — назад к социализму или вперед к рыночному хозяйству, — также не обошлась без шахтерских волнений. В апреле — мае 1991 года несколько сотен шахтеров пришли в Киев со своими требованиями и жили там под аккомпанемент касок почти месяц, требуя повышения зарплаты и отставки правительства. Правда, у этого похода был уже несколько иной вектор. В результате его главой правительства вместо Кучмы стал как бы ставленник шахтеров Ефим Звягильский. Но улучшилась ли после его недолгого правления их судьба — это еще вопрос.

Во всяком случае, после избрания Кучмы президентом страны, Звягильскому пришлось скрываться за границей. Где-то в это время, похоже, и зарождались истоки перманентного противостояния Донецкого и Днепропетровского кланов, закладывались капиталы донецких и днепропетровских олигархов. Однако нужно признать — президентство Кучмы характерно еще и тем, что за десять лет (с 1994 по 2004 год) шахтеров в столице не видели и не слышали. Но их нейтрализовал не он, а сами «донецкие», нуждавшиеся в надежном и послушном электорате. У Кучмы, как представляется, были похожие методы. Позже он признается: «Знаете, иногда трудно смотреть в глаза людям, которым что-то обещал. Обещал — и не выполнил. Хотя понимаю, что не имел возможности выполнить...»

Кучма стал первым украинским президентом, против которого развернулось массовое протестное движение (декабрь 2000 — апрель 2001 годов). Его лозунгом стали слова «Украина без Кучмы», а непосредственным поводом — убийство журналиста Георгия Гонгадзе. Участвовали в этом движении как национально ориентированная оппозиция, так и некоторые левые силы. Что касается финансовой поддержки со стороны «донецких» и, в частности, Звягильского, то такие факты не зафиксированы. Тем не менее, это протестное движение стало самым массовым со времени обретения независимости (несколько сот тысяч участников), хотя по результатам — почти незаметным. Лагерь антикучмистов на Крещатике был снесен, а главы МВД и СБУ — Юрий Кравченко и Леонид Деркач — были уволены то ли за то, что допустили это мирное «восстание», то ли за то, что разгромили его.

Чьи головы полетят теперь? Какие появятся новые лозунги как у политсил, мечтающих о реванше, так и у тех коалиционеров, которые хотели бы перейти с обочины политического процесса в его центр? И никому из них не помешает поддержка шахтеров... Очень многие в стране заинтересованы в том, чтобы они регулярно проводили свои походы либо, как сказал Яценюк, жили в столице вечно.

КОММЕНТАРИЙ

«ВЛАСТЬ САМА ПОДСТАВИЛАСЬ ПОД УДАР»

Николай ВОЛЫНЬКО, глава Независимого профсоюза горняков Донбасса:

— Я был одним из приглашенных на съезд шахтеров на прошлой неделе. Наша власть сама подставилась под удар этими протестами горняков. Еще в мае прошлого года я обращался к главе правительства Яценюку и к новоизбранному Президенту, что нужно срочно вывезти весь добытый уголь, который накопился на складах Донбасса, вглубь страны. Точно так же, как это делалось в 1941—1942 гг., когда вывозили все. Но ко мне не прислушались, поэтому оккупантам отдали практически все, и они вывозят это в Россию — четыре завода по переплавке поставили в Ростовской области РФ, сейчас вывозится металл и там плавится. Мы давно предупреждали, что нужно сделать все, чтобы шахты на освобожденной территории не закрывались, а работали. В октябре 2014 года я говорил о нормальном бюджете для угольной отрасли, чтобы в Верховной Раде был создан комитет по прифронтовой и оккупированной территории, но ко мне не прислушиваются. Поэтому я посмотрел на все это и вновь поехал на фронт.

Теперь пусть Президент и премьер ищут, кто их подставил в нарушение Коалиционного соглашения — вместо реформирования угольной отрасли в ближайшие пять лет ее одним махом решили уничтожить. Больше всего добивает то, когда я слышу с уст высших чиновников ссылки на Маргарет Тэтчер. Доведу до их сведения: когда Тетчер собралась преобразовать угольную отрасль Британии, был создан спецфонд, который наполнялся не один год, и шахтеры, которые увольнялись, получали пятилетний заработок. В итоге они могли открывать свой бизнес, некоторые собирались, нанимали менеджеров и продолжали деятельность шахт. В Украине же заявлять о «пути Маргарет Тетчер», не имея такого фонда, — пустословие. Если они планируют опираться на резервный фонд, то он и в мирное время никогда не наполнялся, а в условиях войны — это блеф. Я не буду говорить, кто и как теперь использует сложившуюся ситуацию, но повторюсь: украинская власть сама подставилась под удар.

Я все время общаюсь с жителями, которые выезжают с оккупированных территорий, и объясняю им, что мы сами виноваты в оккупации и не нужно искать крайних. Мы все не захотели выйти на улицу, чтобы сказать землякам: «Перестаньте заигрывать c оккупантом — лучше худой мир, чем хорошая война». Точно так же власть сейчас пытается найти кого-то крайним в сложившейся ситуации. У нее не хватит мужества признать, что она виновата, и заявить о возвращении бюджета отрасли в приемлемые рамки и о совместной работе на созидание и победу.

Касательно шахтерского движения, то наш профсоюз НПГ Донбасса одним из первых выступил против оккупантов, тогда как другие заявили, что они «вне политики». Но ведь агрессия России — это не политика, а война. Теперь, конечно, они могут кричать. Когда на подконтрольной боевикам территории на Шахтоуправлении им. Кирова шахтеры начали возмущаться, что им пообещали 8-часовой рабочий день, приехали автоматчики, и все молча пошли в шахту работать. А на свободной территории Украины можно криком кричать, что, мол, «трудящихся обижают» и все злодеи. А я как говорил, что львам в клетку мяса не докладывают, так и буду говорить.

Подготовил Дмитрий КРИВЦУН, «День»