В режиме «полного погружения»

Жанр «прикрепленной журналистики» (англ. embedded journalism) появился в начале войны в Ираке в 2003 году. Тогда 775 корреспондентов и фотографов подписали контракты с Минобороны США, в которых они, среди прочего, обязывались не публиковать информацию о расположении войск, вооружении, запланированных операция и тому подобное. Было там и много других пунктов — относительно страхования, предварительного прохождения специальной подготовки и так далее. После этого оборонное ведомство «закрепило» их за конкретными военными соединениями. Журналисты все время находились с солдатами, делили с ними сухпайки во время обеда и места в палатках и блиндажах в часы ночевки. Фактически они и сами превратились в солдат — недоставало только оружия. Режим своеобразного «полного погружения» в ситуацию сделал возможным полностью новый уровень работы медийщиков в зоне вооруженного конфликта. Они получили постоянный доступ к свежайшей информации и повод почувствовать изнутри, что такое солдатская жизнь и правда войны. Однако выгода была взаимной. Когда подполковника морской пехоты Рика Лонга спросили, почему военные пошли на такое сотрудничество, он ответил: «Наша работа заключается в том, чтобы выиграть войну. Информационная война является ее частью. Поэтому мы стараемся доминировать в информационной среде».

С начала российской агрессии против Украины эксперты «Дня» неоднократно отмечали необходимость внедрения аналогичной практики в нашей армии (см. разговор с военным корреспондентом Андреем Цаплиенко в №164 от 5-6 сентября 2014 года или интервью с офицером гражданско-военных отношений Виктором Коваленко в №63 от 10-11 апреля с. г.). Понимая важность работы в таком режиме, отечественные журналисты начали самостоятельно «прикрепляться» к отдельным подразделениям. Тогда речь шла преимущественно о добровольческих батальонах. И вот наконец 25 мая с.г. проект официально был запущен, и первые официальные embedded-журналисты поехали на Восток. Недавно в Киеве состоялась пресс-конференция, на которой представили промежуточные результаты новой экспериментальной программы.

В ПИЛОТНОМ РЕЖИМЕ

В Украине проект реализуют совместно Министерство обороны и Министерство информационной политики. Как призналась заместитель министра информационной политики Украины Татьяна Попова, впервые о embedded-журналистике она услышала в декабре прошлого года во время общения министра обороны Степана Полторака с одним из американских журналистов. Собственно именно программа американской армии и разработанная ими форма контракта и были впоследствии взяты за основу, а тамошние пресс-офицеры и медийщики помогали нашим членам правительства внедрять их в Украине. Свои консультации также предоставили представители вооруженных сил Израиля.

Пока проект работает в пилотном режиме. Его участники находятся в подразделениях, дислоцированных в четырех районах: Широкино, Пески, Авдеевка и Счастье. Ротации происходят еженедельно. Чтобы приобщиться к эксперименту, журналист должен предоставить страховой полис, сертификат о прохождении специализированного тренинга, допуск к работе в зоне АТО от СБУ, а также информацию об аудитории и тираже своего медиа. Кроме того, он обязан подписать контракт о неразглашении государственных тайн, подтвердить собственную отличную физическую форму и иметь при себе средства индивидуальной защиты, аптечку и так далее.

К сожалению, далеко не каждая украинская редакция имеет возможность удовлетворить все эти требования. Наиболее проблемный — пункт об обязательном страховании, стоимость которого в условиях боевых действий достаточно высокая. Поэтому, как признала Татьяна Попова, сейчас в программе принимают участие преимущественно иностранные журналисты. По ее словам, пока только один из отечественных общенациональных телеканалов сумел обеспечить своих корреспондентов всем необходимым и приобщиться к проекту. На протяжении первых двух недель Минобороны отправило на Восток три группы медийщиков. На этой же неделе в программе приняли участие сразу четыре группы. В целом — 15 человек. Для помощи журналистам, которые до сих пор не имели опыта работы в зоне боевых действий, Минобороны привлекает опытных военных корреспондентов.

Разумеется, embedded-журналистика связана также и с определенными рисками и ограничениями. Прежде всего, всегда есть опасность, что, узнавая о пребывании медийщиков на определенном отрезке фронта, боевики начнут целеустремленную охоту на них или же прибегнут к каким-то провокациям. К счастью, пока таких ситуаций удалось избегать благодаря конспирации и оперативным мерам спецслужб. В целом же такой режим работы журналистов считается сравнительно безопасным, ведь на протяжении всего периода за их жизни и здоровье отвечают конкретные военнослужащие. Петлять же туда-сюда вдоль всей линии столкновения в поисках интересных сюжетов, как это часто сейчас делают отечественные журналисты, — намного опаснее.  С другой стороны, «прикрепленные» журналисты вынуждены практически все время находиться в одном определенном месте. В значительной степени они зависимы от военного командования, которое, разумеется, заинтересовано в том, чтобы аудитория видела Вооруженные силы лишь в позитивном свете. Кроме того, учитывая в основном оборонный характер действий украинской армии, никто не может гарантировать, что в течение недели пребывания на том или ином отрезке журналисту попадется нужный ему материал.

«ПОЧЕМУ EMBEDDED-ЖУРНАЛІСТИКА НЕ БЫЛА ВНЕДРЕНА ГОД НАЗАД?»

Тем не менее, по мнению журналиста «Радио Свободы» Михаила Штекеля, который одним из первых принял участие в программе, она может быть очень полезной и интересной. Кстати, сравнивать ему есть с чем, ведь это — далеко не первая поездка журналиста в зону АТО. По словам Михаила Штекеля, никаких препятствий для своей работы от командиров на местах он не встретил. Лишь однажды пресс-офицер из пресс-центра АТО, который просматривал его видеоматериалы, попросил удалить несколько кадров, на которых были зафиксированы позиции наших войск. Тексты же журналиста пресс-служба даже не пересматривала, хотя в них и были критические замечания. «Первое, что я услышал от бойцов, когда прибыл на передовую, это удивление, почему embedded-журналистика не была внедрена еще год назад, — рассказывает Штекель. — Они были рады меня видеть — ребятам хотелось пообщаться. Говорили разное: кто-то хвалил то, чем они занимаются на фронте, кто-то ругал, другие сетовали на усталость от войны. Но все они оказались достаточно открытыми относительно высказывания собственных эмоций — очевидно, им этого очень не хватало. Хочу поблагодарить представителей правительства за эту попытку сломать заскорузлую систему государственной коммуникации. На мой взгляд, опыт пребывания в непосредственной близости с бойцами украинской армии необходим для создания качественных репортажей. Только таким образом можно по-настоящему понять сущность тех явлений, о которых ежедневно в виде сухой статистики нам рассказывают спикеры АТО. Мне, к примеру, пришлось убедиться, что «два-три обстрела», о которых говорится в сообщениях, на самом деле могут непрерывно длиться на протяжении нескольких часов. Очень рад, что сегодня «закреплением» журналистов официально занимаются именно Вооруженные силы, на плечи которых собственно и ложится львиная доля груза этой войны. Ведь до сих пор они оставались очень закрытой для журналистов структурой (даже по сравнению с Нацгвардией и добровольческими батальонами). Первыми несколько открылись десантники. В этот же раз меня «закрепили» за механизированной бригадой — 92-й отдельной. Если бы не захват российских «грушников», мы, возможно, никогда бы о них и не услышали. Но именно эти ребята, которые воюют там уже полгода, и являются фундаментом обороны нашего государства! Есть среди них и просто таки «железные», которые стоят на передовом блокпосту уже в течение семи месяцев! Разговор с ними оставляет весьма положительные впечатления и вызывает много эмоций».