Демиевский алфавит

Долго не раскачиваясь, отправились на Демиевку, которую когда-то Лыбедь, разделив Киев на город и село, последней и оставила статус села. Не пытаясь схватить объемную панораму, ведь об этой местности столько книг, различных публикаций уже давно написано, да и киевоведы отыскивают все новые подробности, вот и мы присоединились. Будем все же искать что-то свое на демиевских полях через воспоминания людей, для которых это местечко было островком детства, юности, зрелой жизни, а сюжеты всегда живут вокруг. Бодро выскочив из метро (станция «Демиевская» функционирует с конца 2010 года), отправились в свободный своеобразный шопинг по принципу: «шли — и вдруг купили». Вооружившись вольной собственной топографией, наметили — прямо пойдем, попадем в храм Вознесения Господнего. Там, как известно, венчалась Леся Украинка с Климентом Квиткой, а жила она в Новом Строении, в живописной долине Лыбеди. У этого храма есть особо пронзительная подробность — за всю свою историю он ни разу не закрывался. Если налево пойдем — попадем к заводу художественного стекла, основанного в конце 1882 года, тут выдували хрустальную посуду. Кстати, Демиевка известна со средних веков как Лыбедская земля, а с середины ХIХ века название закрепилось окончательно. Конечно, идя дальше, не пропустим изумительную арку, принадлежавшую бывшему заводу «Червоний гумовик», переименованному в «Київгуму», а ныне за аркой памятником истории пустырь, на котором когда-то хотели построить стадион. Само «резиновое» здание бывшего завода сплошь оклеено предложениями арендаторов. Одно объявление даже запомнила, его повесил обувной мастер, знающий себе цену: «Там, где другие разводят руками, я берусь и делаю». Сразу подумалось, что это откровение очень подходит местности — тут всегда жили мастеровые да ловкие.

ДЕМИЕВКА  В ОКТЯБРЕ 2015 г.

Проходя мимо демиевской библиотеки, решили заскочить, как бы на одной ноге, может, что-нибудь узнаем интересное, и удивились, услышав, что эта библиотека основана еще в 1909 году, и о ней тоже написано немало интересного и познавательного. Нас сразу завалили множеством книг и вырезок, искренне, вдохновенно, желая помочь, а заведующая Галина Козлова, услышав, как Сергей назвал свою фамилию, регистрируясь, подбежала и скороговоркой прямо ошеломила его: «Мы же вас давно знаем заочно, по публикациям. Вот, смотрите, моя страничка, — тут же предложила побродить в Сети, — тут все о нашей местности, редких находках, конечно, о библиотеке, вот видите — тут был базар, городской некрополь, сахарно-рафинадный завод и пивной, а фабрик сколько... славились местные кузнецы, мыловары... в разное время тут жили Тычина, Рыльский». Одним словом, что такое библиотечный энтузиазм и владение, скажем так, всем демиевским историческим алфавитом, мы ощутили в полной мере, и, чтобы не перегрузиться всеми ностальгическими подробностями, двинулись дальше, конечно, сказав большое спасибо хранителям демиевского досье.

ДЕМИЕВКА МЕСТАМИ ОСТАЛАСЬ ТАКОЙ, КАК И В НАЧАЛЕ XX ВЕКА. РАЗВЕ ЧТО РЕКУ ЛЫБИДЬ ТЕПЕРЬ НЕ УЗНАТЬ

Проходя мимо районной пожарной части, вспомнила, что когда-то уже была тут, в их дивном музее, и запомнила воспоминания Александра Вертинского, который учился в гимназии № 4 на стыке Нового Строения и Демиевки. Его честное откровение, счастливое, по сути, хочется вспомнить: «В огромном сарае стояли бочки с водой, и тут же в стойлах толкались приготовленные к упряжке кони, а наверху была каланча. Днем и ночью ходил вокруг нее по маленькой площадке дежурный часовой, и если замечал где-нибудь пожар, звонил в колокол, тогда моментально раскрывались двери, запрягались лошади. Первым выскакивал передовой верхом, а через полторы-две минуты за ним вылетала уже вся команда. В ослепительно начищенных касках, смелая, горячая, способная на любые подвиги, она была неотразимо прекрасной. С лестницей, с топорами и баграми, с особым шиком, едва держась одной рукой за поручни, стояли пожарные. Грохоча, колесница уносилась вдаль, похожая на колесницы римских гладиаторов. Как я завидовал им, — пишет автор. — Я мечтал, что когда вырасту, обязательно стану пожарным. А тут еще под носом потрясающий пример. В числе дружинников был один наш гимназист восьмого класса. Красавец парень, высокий, стройный, сильный. Он казался мне настоящим героем. В детстве сам с собой играл в пожарных. Учтя мои восторги, один пожарный продал мне поломанную медную каску — собственно говоря, пол-каски — за рубль...»

Демиевской особой гордостью является и другой адрес — на улице Ново-Владимирской в доме № 2 родился Валерий Лобановский, который задолго до своей звездности был страстным участником футбольных баталий. Что говорить — футбол всегда был больше чем игра, он владел умами, оставлял след в душах мальчишек и, конечно, вовсе не безразлично, что он прививал им. Разговорившись с мамой, гуляющей с коляской в скверике, вдруг столкнулась с таким ее откровением, что захотелось кое-что и пересказать.

МЕСТАМИ КАЖЕТСЯ, ЧТО ВРЕМЯ НА ДЕМИЕВКЕ ОСТАНОВИЛОСЬ... ХОТЯ СОВРЕМЕННЫЕ ПРИЗНАКИ ВСЕ ЖЕ ПРОГЛЯДЫВАЮТ

«Я о футболе долгое время думала с ужасом, пока рос мой старший сын, — рассказала женщина.  — Как-то внезапно мальчишки с нашей улицы решили организовать футбольную команду. С энтузиазмом ровняли пустырь, избавляясь от ям, родители помогали установить ворота. Сначала на игру все приходили в том, что у кого было. Потом появился лидер, пригожий, самоуверенный, и сразу доверие, которое было между мальчишками, куда-то исчезло. Став капитаном, с особой изощренностью начал стравливать бывших друзей, поссорил даже братьев, умел зло посмеяться, причем каждому обиду подбирал индивидуально. Его недетская жажда интриг сыграла свою роль — постепенно команда распалась, а мы с сыном стали, как ни странно, азартными болельщиками, а я помогла своему, тогда семилетнему мальчику, пересказав слова Лобановского, конечно, кое-что добавив от себя.  На поле все, как в жизни, — мяч круглый, поле ровное. И каждый раз, когда дело доходит до встреч равных, а иногда и не равных по мастерству команд, над полями (и не только футбольными) возникает тот таинственный туман, в котором и определяется победитель, а в детстве все очень остро — может и вмятина на всю жизнь остаться, и окрыленный восторг добавить сил. Верить нужно в себя, очень верить».

И еще одна метафора из демиевского прошлого оставила след в душе. Об этом эпизоде рассказали все в той же библиотеке с более чем столетней историей. Когда в феврале 1933 года хоронили великого актера Николая Садовского, то траурная процессия медленно поворачивала с Большой Васильковской на Тверскую. В заснеженном окне одного из домов стояла старая, седая, полуслепая женщина. Ее губы шептали: «Прощай, мой старый друг. Неверный, но всегда любимый...» Это была Мария Заньковецкая, и память сохранила даже эту печальную краску ушедшей жизни.

Рассказав немного, чуть-чуть о Демиевке, как бы просочившись между двумя капельками дождя, посоветуем — загляните в библиотеку, в этот своеобразный музей, и вы удивитесь чему-то своему.

Мы же встретимся на новой тропке — может, и за поворотом, а если надоест, то посидим, поболтаем на лавочке и найдем свой сюжет.