«Ни один из подсудимых вины не признает»

Руслан Зейтуллаев, Ферат Сайфуллаев, Юрий Примов, Рустем Ваитов - жители аннексированного Россией Крыма, которых задержали в январе и апреле 2015 года. Им инкриминируют статью 205.5 Уголовного кодекса РФ «Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации». В данном случае речь идет об организации центров и участие в деятельности международной исламской политической партии «Хизб ут-Тахрир», которая в России признана террористической организацией и запрещена (в Украине, как и в большинстве стран мира, разрешена). Показательно, что никакой разъяснительной работы по этому поводу оккупационная власть Крыма не проводила, вместе с тем теперь избирательно судит социально активных жителей полуострова с проукраинской позицией.

На прошлой неделе в Северо-Кавказском окружном военном суде, что в Ростове-на-Дону (там, где рассматривали «дело Сенцова - Кольченко»), прошел ряд судебных заседаний по «делу крымских мусульман», на которых заслушали девять свидетелей. Координатор кампании Let My People Go (инициатива занимается поддержкой украинских политзаключенных в РФ и оккупированном Крыму) Мария Томак была на этих заседаниях. «Дню» правозащитница рассказала о ходе фарсового дела, в частности о нарушениях, которые его сопровождают.

РЕПРЕССИВНЫЕ ЗАКОНЫ ИСПОЛЬЗОВАЛИ ДЛЯ СВЕДЕНИЯ ЛИЧНЫХ СЧЕТОВ

- Мария, расскажи подробнее о сути дела. На чем основываются обвинения против украинцев?

- Вообще есть 14 человек, десять из которых сейчас находятся в оккупированном Крыму, четверо - в Ростове-на-Дону, которым инкриминируют статью 205.5, конкретно - что они являются организаторами или участниками ячеек партии «Хизб ут-Тахрир». По делу четырех человек, которые сейчас находятся в Ростове-на-Дону, завершили следствие, сформировано обвинительное заключение, начались судебные заседания. Это дело вело управление Федеральной службы безопасности РФ в Севастополе. Остальных задержали позже, одно дело ведет симферопольское ФСБ, другое - Бахчисарайское.

На прошлой неделе в Ростове-на-Дону мы с несколькими украинскими журналистами присутствовали на второй серии допросов свидетелей обвинения. Параллельно суд заслушивает другие доказательства, собранные стороной обвинения. Смотрят изъятое при обысках: печатные материалы, рукописные тексты, материалы, найденные на электронных носителях, - собственно, это и формирует состав преступления. То есть литература, в которой - философские рассуждения о том, как должен быть устроен мир. Также есть материалы прослушивания, скрытой видеозаписи и других оперативно-розыскных мероприятий.

Согласно российскому уголовно-процессуальному законодательству, сама литература не может стать основой обвинения и оно держится на показаниях, в частности, засекреченных свидетелей.

- Какие особенности этого процесса?

- Есть пять граней этой истории. Первое - российское репрессивное законодательство и то, что десятки людей становятся его жертвами, в том числе и в оккупированном Крыму. Речь идет о статье 205.5, которую недавно ввели в Уголовный кодекс РФ. Она очень манипулятивная. Чтобы осудили на 20 лет за терроризм, не обязательно даже планировать какие-то акции. Достаточно, чтобы суд доказал твою причастность к той же «Хизб ут-Тахрир». В России таких дел десятки. Сроки заключения предусмотрены большие: организация деятельности - от 15 лет лишения свободы до пожизненного заключения, участие в террористической организации - от пяти до десяти лет. Причем невозможно привлекать суд присяжных, эта статья очень жесткая.

Второе - это дело является проявлением репрессий конкретно против крымских татар. Почти все задержанные - представители этой национальности, у Руслана Зейтуллаева мама - крымская татарка, как и у Юрия Примова. Это - жест запугивания крымскотатарского сообщества, правоверных мусульман.

Третье - у оперативника ФСБ Кожемяки, рапорты которого легли в основу дела, был мотив личной неприязни к Зейтуллаеву и Сайфуллаеву. У них были конфликты в 2012-2013 годах вокруг земли, которую выделили под строительство мечети. Кожемяка является бывшим сотрудником Службы безопасности Украины. Он изменил присяге, пошел работать в ФСБ и буквально сразу после аннексии стал писать рапорты об обнаружении правонарушений: о том, что обвиняемые продолжали собираться и что-то обсуждать.

Четвертая грань - конфликты среди мусульман. В селе Орлином, где жило большинство задержанных, действовала еще одна мусульманская община - «Авдет». У них с представителями «Хизб ут-Тахрир» был конфликт, как у разных течений ислама. Представители «Авдета», например, считают, что у последователей «Хизб ут-Тахрир» неправильный обряд захоронения, поэтому они являются сектой. Часто судебные заседания, на которых я была, превращались в религиозные споры. Так, одно из обвинений от свидетеля, который является представителем «Авдета», сводилось к тому, что подсудимые утверждают, что человек сам является творцом своей судьбы.

И пятое - в обвинительном заключении и на судебных заседаниях «красной нитью» проходит тема того, что подсудимые были недовольны тем, что Россия совершила в Крыму. Они были против аннексии. Это прописано в материалах дела, хотя не имеет отношения к инкриминируемому им преступлению.

«ВОЗМОЖНО, ЗАСЕКРЕЧЕННОМУ СВИДЕТЕЛЮ ОТВЕТЫ ПОДСКАЗЫВАЛ ОПЕРАТИВНИК ФСБ»

- Что показали выступления свидетелей?

- Абсолютное большинство свидетелей де-факто выступили в качестве свидетелей защиты. Их выступления противоречат их словам, зафиксированным в первоначальном протоколе, они путаются в показаниях.

Обвинение применяет манипуляции. Например, пытается доказать вину подсудимых, ссылаясь на их деятельность до аннексии Крыма. В частности притягивают за уши конфликт с «Авдетом» в 2012 году. В материалах дела это называется «попыткой захвата мечети» со стороны Зейтуллаева и Сайфуллаева. А на деле - и это отражается в выступлениях свидетелей обвинения - это был конфликт между «Авдетом» и «Хизб ут-Тахрир» из-за того, кто является имамом этой мечети. При этом не было никаких попыток захвата, поножовщины, мордобоя, стрельбы - конфликт решили через суд. Но российская прокуратура пытается представить это иначе.

Субъективное впечатление: людей судят за то, что они собирались и о чем-то говорили, имеют определенные взгляды. Я эти взгляды не разделяю, но это не повод сажать их в тюрьму на 20 лет.

- Какая ситуация сложилась вокруг засекреченного свидетеля?

- Он участвовал в собраниях, на которых были подсудимые, а потом рассказал об этом следствию. Главная его роль заключалась в том, чтобы подтвердить - после аннексии Крыма центр «Хизб ут-Тахрир» продолжил действовать. Этот свидетель очень путался в своих показаниях, а на большинство вопросов отвечал: «Не хочу говорить. Не знаю». Адвокаты собираются подавать жалобу о том, как проводился допрос секретного свидетеля. Во-первых, перебор с секретностью. Свидетель сидел в другой комнате - там была связь с залом, где проходило заседание. Даже его голос был искажен, хотя обычно просто не должно быть видеофиксации. А главное - с комнатой, где находился этот свидетель, не было постоянной связи. Это ставит под сомнение независимость свидетеля. Может, с ним сидел оперативник ФСБ и подсказывал ответы.

Кстати, на некоторых свидетелей оказывали давление. Одного свидетеля судья спросил, почему его слова противоречат начальным, осуществлял ли на него давление следователь ФСБ. Свидетель ответил, что на него не давили, просто сказали, что если не даст показания, то пойдет за подсудимыми. Дело разваливается.

Следующее заседание запланировано на 27 июня. На нем должны допросить последних свидетелей и заслушать все, что касается материалов обвинения.

«ПОДСУДИМЫЕ И НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ, ЧТО КОМУ-ТО В УКРАИНЕ НЕБЕЗРАЗЛИЧНЫ ИХ СУДЬБЫ»

- Какие нарушения наблюдаются в этом деле?

- Первое и главное - незаконный вывоз граждан Украины. Это противоречит международному гуманитарному праву. Вывоз людей с оккупированной территории на территорию страны-оккупанта является военным преступлением, за которое России придется ответить.

Второе - ненадлежащие условия содержания. Пока не могу дать много конкретики. О фактах пыток неизвестно, но не соблюдены элементарные стандарты: в камерах, где содержатся обвиняемые, не хватает коек и люди спят по очереди. Есть сомнения относительно надлежащего оказания медицинской помощи. Есть психологическое давление - негласные посещения оперативных сотрудников ФСБ, которые пытаются склонить обвиняемых занять «правильную» позицию. Но ни один из подсудимых вины не признает.

Также нарушается право на защиту. Адвоката Эмиля Курбединова, который сначала защищал всех четырех подсудимых, незаконно отстранили от защиты трех из них, сейчас он защищает только Руслана Зейтуллаева. Впрочем, остальные имеют защитников по соглашению, независимых адвокатов, которые хорошо работают. Но также подсудимым, несмотря на их протест, назначили дополнительных адвокатов, государственных. Мотивы этого пока непонятны. На последних заседаниях адвокаты по назначению не задали ни одного вопроса свидетелям, ни разу не были замечены за общением с обвиняемыми. Они как мебель. Но этих защитников могут использовать для каких-то трюков.

- В каком состоянии сейчас подсудимые?

- Они очень грамотные, корректно ведут себя в суде, задавали правильные вопросы свидетелям. Удалось немного пообщаться с ними. Видно, что эти люди мыслят критически, не какие-то фанатики. Когда нам удалось передать ребятам плакаты с флешмоба в их поддержку, надо было видеть, как они умилились. Они и не подозревали, что мы о них говорим, что в Украине кому-то небезразличны их судьбы.

«НАДО ПОДДЕРЖИВАТЬ СЕМЬИ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫХ»

- Что конкретно может сделать Украина, чтобы помочь обвиняемым крымчанам?

- Важно, что Украина считает этих людей своими гражданами. Они, судя по всему, получили российское гражданство, но Украина его не признает. Мы будем добиваться, чтобы против Кожемяки в Украине возбудили уголовное дело. Во-первых, он предал присягу, во-вторых, причастен к незаконному лишению свободы граждан страны.

Кстати, видно желание и готовность консульства Украины в Ростове-на-Дону поддержать узников. Консулы заинтересованы в том, чтобы на судебные заседания приезжали украинские журналисты, они сами ходят на все суды и сейчас добиваются встречи с подсудимыми.

- Какая поддержка нужна политзаключенным?

- Есть несколько направлений работы. Международное давление должна возглавить Надежда Савченко, которая будет создавать международный комитет по освобождению оккупированных территорий и политзаключенных. Но остается черная рутинная работа: запросы, помощь защите. Ведь много таких вещей, необходимых адвокатам для усиления позиций, надо делать здесь, в Украине.

Главное, чтобы наши политзаключенные чувствовали - они не брошены. Однозначно надо поддерживать семьи этих людей. Кстати, у всех крымских мусульман, которых судят в Ростове, есть маленькие дети. В частности, у Рустема Ваитова уже после его ареста родилась дочь, и у этой девочки очень серьезные проблемы со здоровьем, ее возят на операции, оформляют инвалидность.

Всем политзаключенным в России и в оккупированном Крыму надо сигнализировать, что Украина за них борется. Ключевое - чтобы была работа, а не просто слова. На трибуне Верховной Рады висит плакат «Свободу узникам Кремля», а по меньшей мере половина людей, изображенных на этом плакате, понятия не имеет, что Украина о них не забыла. Наша поддержка важна и для политзаключенных, и для государства. Ведь когда Украина вернет себе Крым, появится вопрос, боролись ли мы за людей на полуострове.

P. S. Каждый может поддержать крымских мусульман, которых судят в Ростове, письмами. Писать их надо на русском языке, отправлять по адресу: Российская Федерация, Ростовская обл., г. Ростов-на-Дону, ул. Максима Горького, 219, ФКУ СИЗО-1 ГУФСИН России по Ростовской области. Также надо сделать отметку с именем и годом рождения адресата. Данные заключенных: Зейтуллаев Руслан Борисович 1984 г. р., Примов Юрий Владимирович, 1976 г. р., Сайфуллаев Ферат Рефатович, 1983 г. р., Ваитов Рустем Мамутович, 1985 г. р.