«Шахта №8»: добыча достоинства

Крайне неприятный инцидент произошел на ІХ кинофестивале Docudays UA, который сегодня завершается в Киеве. В субботу, когда в рамках фестивального конкурса «Право» (включает фильмы правозащитной тематики) должны были показать полнометражную ленту «Шахта №8» (совместное производство Эстонии и Украины), оказалось, что компания «Интерфильм», которой принадлежат права на прокат картины у нас, запрещает показ. Перед сеансом режиссер Марианна Каат прочитала зрителям этот документ:

«Уважаемые господа. Мы получили письмо Фильмофонда Эстонии (см. ниже), в котором его руководство подтверждает наше исключительное право разрешить показ фильма на Фестивалях Docudays и Travelling Festival (кстати это письмо в копии было направленно Марианне Каат, которая пытается любыми способами пропихнуть фильм, который является насквозь лживым, постановочным, с подтасованными фактами и «разыгранными» мизансценами и не имеет никакого отношения к документальному кино и теме защиты прав человека).

Еще раз обращаем Ваше внимание, что в случае показа фильма Ваш фестиваль становится пиратом и нарушителем авторского права и будет отвечать в соответствии с международным законодательством и законами Украины.

Еще раз обращаюсь к вашему разуму.

С уважением, Владимир Козырь

Продюсер».

Анализировать это, мягко говоря, странное обращение неинтересно. Однако сама по себе «Шахта №8» достойна высших оценок.

Главные герои — 15-летний подросток Юра и его друг Дима, которые живут в самом центре Донецкого региона — городке Снежное. Фильм снимался на протяжении 2008—2010 гг. Юра — внук влиятельного руководителя советского завода — в то время был вынужден зарабатывать в «копанках» — нелегальных шахтах, чтобы прокормить двух своих сестер, а также пьющую мать.

Казалось бы, сто раз виденная и рассказанная история. Однако Каат не делает репортаж, и ее интерес не ограничен только любознательностью исследователя. Она работает методом, благодаря которому только и делаются хорошие неигровые фильмы: фактически живет со своими героями, становится привычной частью их существования — камеру просто прекращают замечать.

В Снежном шахта №8 давно закрылась, поэтому единственный способ заработка для тех, кто не смог выехать, — нелегальная добыча угля в копанках — узких норах в земле (в Снежном их так и называют «дырами»). Работать приходится, согнувшись в три погибели, лопатой и кайлом, насыпая уголь в мешки и ведра, без надлежащих средств безопасности. У каждого во дворе есть «дыра», к сожалению, у Юры копанка завалилась, поэтому приходится искать новую. Взрослые, в том числе и мать детей, в основном остаются за кадром.

Фильм в определенный момент выходит за сугубо документалистские рамки, превращаясь в настоящий роман самовоспитания. Камера Каат точно фиксирует пейзаж индустриальной катастрофы, каковым теперь является пространство Снежного, однако мы видим, как вопреки всеобщему опустошению Юра становится настоящим главой семьи — не только работает и зарабатывает, но и пытается учиться, следит, чтобы училась младшая сестра; он исполняет эту самую главную роль так, как не мог бы сыграть опытнейший актер — уже только из-за этого упреки в «постановочности» являются откровенным абсурдом. То же самое можно с уверенностью утверждать и в отношении остальных компонентов фильма; при этом честность режиссера не отменяет того факта, что «Шахта 8» является настоящим кино, мастерским рассказом о тех людях, на которых, по сути, и держится наше все еще непутевое государство.

Не так давно пришлось писать, что нынешняя власть, пытаясь закрыть рот всем несогласным в политике и прибрать к рукам экономику, не обращает внимания — пока — на культуру. «Пока» оказалось непродолжительным. Наивные эстонцы передали права на прокат «Интерфильму», потому что считали, что именно украинская компания должна лучше знать местные условия. Они не учли только того, что мало знать условия — нужно еще иметь силы этим условиям противостоять. У «Интерфильма» таких сил не нашлось, и, вероятно, одного окрика из властного кабинета хватило, чтобы компания — себе же во вред — сделала то, что сделала. Страх отвратителен тем, что именно благодаря ему держится самая никудышная власть, и только страхом можно, между прочим, объяснить хамскую стилистику документа-запрета.

Каат все равно показала фильм — официально объявив, что делает это вне рамок фестиваля. Есть «Шахта» и в свободном доступе в интернете: http://www.youtube.com/watch?v=ltGpPHY9cYU&feature=player_embedded. После этой истории популярность картины только возрастет. Что же касается «Интерфильма», то они если и не совершили репутационное самоубийство, то значительно усложнили себе жизнь.

«Шахта» — не только о мальчике, который слишком рано повзрослел. Это еще и о праве на достойную жизнь для большинства украинцев. У тех же, кто рыкнул на «Интерфильм», очевидно, есть иной взгляд на достоинство. Им не нужны граждане — запуганные обыватели или послушные рабы. Может, настоящей, пусть неосознанной причиной был сам герой. Потому что таких, как Юра, уже не сломить.