Распрямиться в полный рост

Что в измерении современного клипового чтения значит литературная критика Владимира Панченко? Для экстраценителя слова — это вкус, стиль, знак и марка качества. Однако речь идет о все возрастающей роли. Сделать читающим рядового гражданина или обывателя,  или закоренелого  цифровыми увлечениями. И как раз Владимир Панченко владеет секретом увлечения и завлечения читателя, введения в литературное пространство и задерживание там надолго, если не навсегда.

Секрет критика в постоянно мудром созерцании сверху — то на реципиента, то на творца, на постоянном понимании их обоих, попытке объяснить читателю герметически закрытые моменты. Это никогда не попытка возвышения или самовольной трактовки. Подчеркивает это и Михаил Федотович Слабошпицкий: «Есть такие критики, которые нагло становится над писателем и показывают, насколько они вроде бы выше эстетично, демонстрируют уровень своего философствования, могут даже слегка истоптать сакральное своей грубой субъективностью, но у Панченко — это исключительно позиция переживания».

«ПРОФЕССОР ЛЕГКОМЫСЛЕННО СТРАНСТВУЕТ...»

«Литературный ландшафт Украины. ХХ век», или же «От Франко до Андруховича» — собрание оригинальных текстов, оригинальных до той степени, что маркировать жанрово — нельзя. Автор в проявлении как бы странствующего философа предлагает пройти шаг за шагом весь ХХ век, зачерпнув немного и конец ХІХ. То есть взглянуть на литературу глубже, очень глубоко — в противовес заезженной плоскости, но вместе с тем не перегрузить метаязыком, искусственными заскорузлостями конструктов, которые страхом отталкивают... И здесь тонкая грань, маневр мастера-критика.

«Профессор, который легкомысленно странствует по Украине, — вежлив стилем, эстетично безукоризненный и элегантный», — так лаконично о Панченко говорит Слабошпицкий.

Сам автор о своей книге рассказал, что его «Литературный ландшафт...» — не коллекция деталей, потому что обо всем веке в подробностях рассказать невозможно. У него это 50 разнопланово-разножанровых сюжетов, которые складываются в мозаику. «Здесь не идет речь о веке в историко-литературном измерении как таком. Это было бы слишком дерзкой задачей для меня одного написать обо всем веке, во всех подробностях. Я писал не историю литературы. Это не кинопленка, это слайды. Причем у меня возникло искушение даже ограничить их определенным числом. Вот, скажем, у Гюнтера Грасса есть 100 новелл — как набросков своего века. Мой же век только в 50 слайдах. И если сравнить с моей предыдущей «Повістю про Миколу Зерова», которая имеет преемственность внутри самой себя, то эту книгу можно читать с любого места, с любой главы. Любой слайд является своего рода самодостаточным. И я реализовал здесь не только свою творческую реальность, в которой находился. А еще в известной мере учитывал и специфику современного восприятия — блоговского», — объясняет критик.

Тексты Владимира Панченко — словно вызов молодой аудитории и борьба с ее определенностью. Когда люди прибегают к быстротекущему, мгновенному, тогда и текст должен становиться другим — эволюционировать под флэш — кратко, метко, но не теряя глубинности, насыщенности вкуса. Автор стремится перепрыгнуть «через головы филологической аудитории», прорвать ворота «своей профессиональной корпорации» и заглянуть куда-то дальше, за узкопрофессиональную аудиторию.

ИПОСТАСИ В СЛАЙДАХ

26 персоналий — от Ивана Франко до Юрия Андруховича. Нетривиальные моменты, неожиданные ракурсы и фокусы. Например, политологическая ипостась Леси Украинки и ее еще до сих пор недооткрытая, недопрочитанная драма «Руфин и Присцилла». Ее мысли о раннем христианстве, о политических реалиях Европы, писательница в дискуссиях между Франко и Драгомановым, ее полное отрицание «грядущего рая», социализма.

А еще о мечтах Кулиша, перепутье и «Деборе» Бажана, почему Гедройц не напечатал роман Первомайского, а дружба Довженко и Бажана имела трагический финал.

В конечном итоге, давая развернутый анализ «Ландшафтам», Павел Гриценко — директор Института языкознания НАНУ — подытожил нарочито: «Нет, это не выборочный какой-то ландшафт, а попытка дать полный анализ; то, что недоувиденное. Здесь есть даже больше, чем можно желать... Казалось бы, об Украине, но, прочитывая это, видишь, какой серьезной является и проблема нашей рецепции Европой. Здесь, в конечном итоге, сущность нашего культурного пространства. И нужно таки понять, что только когда достигнем полноты представления нашей литературы и культуры — тогда нация наша распрямится в полный рост».

Владимир Панченко визуализирует свои истории живописными заголовками и тщательным образом подобранными, исторически знаковыми фотографиями. Его «Ландшафт» всеобъемлющий — с виденьем корня, с изложением широкой панорамы, с горизонтом дальнего виденья.