Тиран заслужил не защиты, а проклятия
Прочитав статью К. Никитенко «Сталин против Штирлица» («День» №205-206 от 11.11. 2011), я воспринял ее как правдивое свидетельство о малоизвестных событиях известной войны и оставил в своем архиве, чтобы в случае необходимости еще раз обратиться к ней, и не один раз, потому что она затрагивает такую широкую тему как «неизвестная известная война». Понятно, информация не была для меня неожиданной, потому что я уже знал ее из других источников. К.Никитенко только привел ее к одной публикации, которая полностью подтверждает поведение Сталина как первого «помощника» не только нацистской контрразведки, но и самого Гитлера в его далеко идущих планах «блицкрига».
С не меньшим вниманием читаю статьи С. Грабовского, которого давно знаю (заочно) как активного публициста и исследователя малоизвестных эпизодов нашей сложной истории не только по публикациям в газете «День», но и в других периодических изданиях. Причем они выделяются тем, что автор глубоко проникает в суть проблемы и освещает ее с позиций внимательного исследователя и аналитика. Признаюсь, что для меня подпись «Сергей Грабовский» имеет определенный магнетизм, его публикации читаю в первую очередь.
К сожалению, статья «Сталин и «Штирлицы»: миф об отважной разведке и глупом генсеке» («День» № 28-29 от 17-18.02.2012) меня разочаровала. Ее тон достаточно полемичен, он пытается доказать автору первой публикации Константину Никитенко, что тот увлёкся восхвалением легендарного разведчика Зорге, например, что тот в марте 1941 года передавал «абсолютно проверенную информацию», указав приблизительно начало войны «середина июня». Не так ли? Именно приблизительная дата стала ближайшей к 22 июня 1941 года, а, следовательно, и наиболее точной, что передана была в марте, то есть за три месяца до начала войны. С. Грабовский доказывает, что легендарный Зорге «клюнул» на «дезу» немецкой разведки, потому что, дескать, дата 22 июня была установлена Гитлером только 30 апреля, о которой никто в марте в 1941 г. не мог знать.
По логике автора — вроде бы и так. Но не следует забывать, в каких условиях приходилось работать советским разведчикам, рисковать своей жизнью, чтобы не вызывать подозрения противника. Их труд во враждебном логове действительно равняется подвигу. И практически угадать или предусмотреть начало войны является гениальным творением мысли легендарного разведчика. Воспринимать его сообщение как «дезу» у «мудрого» вождя и его окружения не было оснований, хотя бы по тому народному определению, что дыма без огня не бывает. Следовательно, сообщение разведчика уже в марте 1941 г. могло насторожить кремлевское руководство. К сожалению, этого не случилось.
Опять же, упрекая автора первой публикации, С. Грабовский обращает внимание на количество немецких дивизий, сосредоточенных на восточной границе, по сообщению Зорге, и на то, сколько было в действительности брошено против Советского Союза 22 июня 1941 г. Расхождение в цифрах есть, но и те дивизии, которые были выставлены, разве не были грозной силой? Это они заставили за каких-то три недели отступать советские войска на главном направлении вплоть до Смоленска, а оттуда до Москвы оставалось немногим более 300 километров. И те преувеличения, допущенные в количестве дивизий и их определении «механизированные» и «танковые» со стороны разведчика, по-моему, не очень существенные, потому что первые дни и недели войны доказали, что немцы быстро продвигались вперед. За шесть дней уже захватили Прибалтику, Минск и упорно преодолевали путь до Смоленска. Все это последствия рокового недоверия донесениям, не только Зорге, но и других разведчиков, которые работали под дамокловым мечом, добывая важную информацию. Какой бы она ни была, но нашла подтверждение в ходе войны. И только преступное безразличие Сталина привело к трагическим последствиям. «Великий» кормчий не верил ни одному донесению разведчиков, зато верил Гитлеру. То как это можно назвать: его «мудростью», «дальновидностью», «предсказуемостью» или «гениальной» стратегией? Его твердолобость, фанатическое недоверие и самоуверенность были самым ужасным преступлением, откровенной изменой армии и народу.
Напрашивается простой вопрос: зачем нужно было тратить средства и человеческие ресурсы на организацию разведывательной сети в странах Европы, Ближнего Востока и даже в Японии, чтобы потом не доверять сообщениям смелых, честных, порядочных и отважных людей, настоящих патриотов, верных и преданных своему долгу? Об их действиях мы знаем лишь кое-что. Много их погибло не только в гестапо, но и от пыток в бериевских казематах. И даже то, что знаем и что стало предметом гласности, говорит об их высокой чести и долге перед Родиной. Подтверждением этого стала война немилосердная, жестокая, человекоубийственная.
По-моему, К. Никитенко правильно затронул проблему, суть которой в том, что Сталин не верил донесениям разведки, какими бы они ни были, правильными или фальшивыми, и этим он и его окружение поставили страну и армию на грань катастрофы. Его фанатичное недоверие и циничное безразличие к таким донесениям оплачено ценой миллионов жизней и морем крови, которой полит каждый метр советской земли. Мой вывод — тиран не заслуживает ни защиты, ни оправдания, а только всенародного осуждения и проклятия.
