Время собирать сокровища

Львов — это неповторимый, удивительный мир. Культурно-исторический, чисто человеческий и, что очень важно, языковой. Вот именно этому, последнему из только что упомянутых аспектов (хотя и далеко не только ему) посвящена недавно выпущенная киевским издательством «Клио» (директор — Вера Соловьева) монография кандидата филологических наук, преподавателя кафедры украинского языка НаУКМА, автора статей по вопросам языкотворчества западноукраинских писателей, истории формирования украинского литературного языка, языковой политики и языка СМИ Людмилы Пидкуймухи под несколько интригующим названием «Мова Львова, або Коли й батяри говорили»

Подавая общие принципы концепции своей книги, Людмила пишет: «Для украинского языка познание словарного богатства еще впереди, ведь только собрав сокровища украинских диалектов и вариантов литературного языка, мы можем полностью понять его значимость. В этой книге представлены лексические особенности западноукраинского варианта украинского литературного языка (именно этот термин рассматривает автор как корректный, а не другой («западноукраиская литературная практика»), и это принципиально. — И.С.), что дает новые возможности прочтения истории украинского литературного языка в целом, предоставляет шанс вернуть из забвения языковое богатство».

В книге представлена лексика западноукраинского варианта литературного языка на материале художественных текстов львовских писателей литературной группировки «Дванадцятка» межвоенного периода. Особое внимание сосредоточено на балаке, который стал языковой особенностью субкультуры батяров, которая в 20 — 30 годах ХХ века была в расцвете. Автор исходит из того, что в социокультурном пространстве тогдашнего Львова бытовал полифункциональный украинский язык полной структуры, в лексический состав которого включались слова для обозначения понятий и реалий из разных сфер общественной жизни, городского пространства, быта и этикетных форм общения.

Незаурядная актуальность труда Л.Пидкуймухи становится еще более очевидной, если вспомнить, как толковали эти проблемы ведущие советские языковеды прошлого. Так, академик Иван Белодед рассматривал западноукраинский вариант литературного языка не как полноценный аналог восточноукраинского литературного языка, а как «областное ответвление с искусственными и неестественными для украинского языка иноязычными элементами» (см. его статью в журнале «Більшовик України», 1952, № 6). Понятно, что подход пани Людмилы диаметрально противоположен. Важно, и это является большим интеллектуальным превосходством издания, что автор активно использует научное наследие Юрия Шевелева, чьи труды — языковедческие, литературоведческие, искусствоведческие, исторические (возьмем для примера его знаменитую статью «Москва, Маросейка» 1954 года), как и история его личной жизни, — это целая интеллектуальная эпоха, смыслы которой — философские, научные, идеологические, эстетические — сформулированы умом именно этого человека.

Доктор филологических наук Людмила Ткач, рассматривая исторический контекст научных изысканий Л.Пидкуймухи, отмечает, что, «несмотря на все неблагоприятные обстоятельства для статуса и развития украинского языка на западноукраинских землях, он работал в важнейших сферах человеческой жизни: литература, театр; публицистика, пресса; религия, церковь; законодательство, администрация, правосудие; наука. Именно эти факторы много значили в том, что между восточно— и западноукраинским литературными вариантами продолжались взаимные влияния. Их история имеет и свою периодизацию, и просто лингвальные проявления, которые во многих случаях вряд ли сводятся к говоро-диалектным. На самом деле во многих случаях корни лексической специфики западноукраинских земель — какой она предстает в нашем восприятии с настоящего временного отрезка — гораздо глубже, и кроется она в культурно-образовательных традициях и распространении идей Реформации» (существенная мысль для понимания содержания книги!).

Обращаясь к трудам Ю.Шевелева, Людмила Пидкуймуха выделяет его мысль: «В худшем состоянии — и де юре, и де-факто — находился украинский язык на подроссийской Украине (официально запрещен в общественной жизни, образовании и литературе) и под Венгрией (без правовых гарантий, а в действительности вполне отстранен от общественной жизни); в лучшем состоянии он был в Галичине, где им пользовались публично... Ни в одной из областей украинский язык не пользовался общественным престижем: лучше было в Галиции. Усилия, направленные на улучшение состояния, в Галиции и Буковине велись в культурной, экономической и политической сфере; на подроссийской Украине преимущественно в сфере культурной; на Закарпатье их собственно не было вовсе».

И еще один важный для автора тезис (может, вообще один из ключевых): «Если на землях, включенных в состав России, носителями украинского языка выступали жители сел, то в западном регионе социальная база была гораздо шире: здесь им пользовались представители различных слоев, что способствовало становлению полифункционального литературного языка. Галичина и Буковина были тогда средой формирования национально сознательной украинской элиты, которая заботилась о культурных и политических нуждах своего народа и предпринимала практические усилия для развития социальной базы украинского языка и утверждения его прав во всех сферах жизни». Следует принимать во внимание и правильную мысль Ивана Огиенко: «Именно разрыв соборности нашего языка послужил причиной дальнейшего большого различия языка восточного от западного, т.н. галицкого. Именно этот подход активно и творчески использует Людмила Пидкуймуха в своей работе.

Подытоживая, можем также процитировать слова профессора Людмилы Ткач: «Думаю, книга Людмилы Пидкуймухи никого не оставит равнодушным, так как каждое слово, каждый оборот, о которых можно из нее узнать, читатель спроецирует на свой опыт, свое знание языка и свое языковое окружение». Очевидно, здесь нет никакого преувеличения.