Попытка поэтического мегаполиса над Днепром

Вышла из печати книга «Гімн очеретяних хлопчиків» — сборник стихотворений восьми поэтов из Запорожья и Днепропетровска. Я убежден, что это один из наиболее интересных поэтических проектов года. Да еще и с претензией на собственную мифологию или с намеком на нее, сконденсированным в строках аннотации: «У радянські часи існував проект по об’єднанню двох міст — Дніпропетровська й Запоріжжя — у величезний мегаполіс, рівний за розмірами з Нью-Йорком або Токіо. Ті часи пішли в небуття, залишивши кожного з нас віч-на-віч із неясним майбутнім...»

Мне трудно представить, на что был бы похож такой мегаполис. Даже не трудно, а страшно. И я не до конца уверен, действительно ли существовал такой план, рассматривался ли он всерьез. А вот в сфере современной молодой поэзии Запорожье и Днепропетровск (в какой-то мере — и вся условно южная часть страны), бесспорно, составляют определенно единое литературное пространство, несколько отмежеванное от «северной дуги», которая протянулась из Харькова и Луганска на Киев и дальше, на запад. Одна из особенностей этого «поэтического мегаполиса над Днепром» — большая, чем где-либо, интегрированность украиноязычной и русскоязычной поэзии, большее количество общих публичных акций, большее количество двуязычных поэтов. Что, собственно, и нашло воплощение в сборнике «Гімн очеретяних хлопчиків», в котором четыре поэта представлены украинским языком, трое — русским, а одна поэтесса — двумя языками. Насколько это сочетание органично, судить читателям. Еще одна особенность — непременная атмосфера постиндустриально (в постсоветском смысле этого слова, прошу прощения за полукаламбур) затерянного большого города.

Книгу открывает житель Запорожья, южной точки мнимого Soviet Tokyo, Олесь Барлиг, один из самых активных и известных авторов. Стихотворения Барлига очень гибкие и широкие в том смысле, что он смело черпает свои образы из абсолютно разных направлений, решительно соединяет все со всем, достигая заметного динамизма и драйва. В одном из стихотворений, которое, собственно, и дало название сборнику, Олесь совмещает в целом украинский текст с русскими вставками.

Вторым идет русскоязычный Станислав Бельский, уже из Днепропетровска. Ему принадлежит сама идея сборника. Тексты Бельского — постоянный поиск лаконичности, лапидарного высказывания, отсюда и склонность к афористичности, нередко ионичной: «Опытному музыканту/ Надо любить семь женщин:/ До — дородную домохозяйку,/ Ре — скуластую революционерку,/ Ми — веснушчатую бизнес-леди,/ Фа — певчую из церковного хора,/ Соль — грудастую программистку,/ Ля — детского врача,/ Си — студентку третьего курса./ Варьируя продолжительность/ И интенсивность свиданий,/ Можно сыграть настоящий джаз». Ирония у него в конечном итоге не мешает ни интересным образным построениям, ни в некоторых местах настоящей трогательности, особенно в текстах, которые в той или иной мере можно охарактеризовать как воспоминания.

Максим Бородин принадлежит к наиболее заметным авторам Днепропетровска, хотя в «гражданской» жизни он кандидат технических наук. Бородин — основатель альманаха «своевременной» литературы «Стых», чрезвычайно плодовитый поэт. Кажется, главный фирменный признак его произведений — бытовой абсурд с мрачным (псевдо)социальным юмором. Хотя хватает и воздушно-абстрактних построений, и метафор.

Менее разнообразный, но более целостный в своем письме Юрий Ганошенко из Запорожья. Его выразительная и четко очерченная стилистика характеризуется в первую очередь игрой с языком, звучаниями, корнями. Здесь же и ассоциативно скрытые значения слов и фраз, которые каждый может понимать по-своему, но в буквальном толковании они особого смысла не имеют, разве что как лингвоузоры. «Як боляче критись і бачитись тільки крізь крила/ у крихітних скронях скульптур скрижанілих/ як радісно крамом кричати й кричати/ як крутиш між пальцями/ так карколомно й крихко». А еще Ганошенко, кажется, единственный в этом сборнике, кто имеет в своей наработке ряд силаботонических рифмованных стихотворений, хотя и он во многих случаях склоняется к верлибрам.

У Инны Завгородней подчеркнуто риторические верлибры с «разбавленной» в пространных формулировках и разговорном языке метафорикой складываются в интересные мыслительные и образные конструкции. Часто поэтесса деконструирует мотивы традиционной «женской лирики» — с одной стороны, такие гендерно обусловленные высказывания сами по себе интересны, с другой — оперируют слишком избитыми образами. Стоит отметить, что Завгородней принадлежат одни из немногочисленных в украинской литературе поэтических описаний Москвы, лишенных (пост)колониальных комплексов.

Поэтесса с чудаковатым именем Сана Праедгарденссон предлагает читателям достаточно эмоциональные, ритмичные стихотворения. Они в той или иной форме продолжают, иногда игриво модифицируют сугубо лирическую, унылую, где-то даже элегически-интимную традицию.

Андрей Селимов из Запорожья сосредоточивается преимущественно на метафорах. Они выходят часто неожиданные, интересные, но не герметичные. Текст его, невзирая на всю искривленность и наполненность ассоциативными усложнениями, остается легким, в чем-то прозрачным и даже местами веселым с далеким, едва заметным оттенком брутальности. «Уходило лето/ Белым бандитом/ Поминая как звали/ Пионерский костер Гиены/ Глотал градусники/ Наполняя ртутью вены/ Хороня предначертанные всякой ролью/ Радости и измены».

Татьяна Скрипченко (тоже Запорожье) представлена двумя блоками — русскоязычным и украиноязычным. Те или иные стратегии, которыми она начинает почти каждое стихотворение, непременно приводят потом к такому себе неожиданному прорыву (или попытке прорыва) к метафизическому, универсальному, к обобщению. Следствием часто бывает, к примеру, не афористически построенная афористичность. Из всех авторов сборника именно Скрипченко очевиднее всего не боится быть серьезной, говорить важные вещи, не боится рискнуть пройти в своем письме над краем той бездны, в которой прячется нудный, дидактичный, непоэтический пафос. Это важно не только для книги, которой добавляется еще одна грань. Это важно вообще в современной поэзии, в которой доминирование тотальной иронии уже давно исчерпалось, а сосуществование с собственной эпохой требует от поэтов умения не только улавливать тенденции времени, но и спорить с ними.

Эта книга, во-первых, стремится показать в общенациональном контексте поэзию целого крупного региона. А во-вторых — демонстрирует талантливые и, главное, разные ее образцы — где-то более удачные, где-то менее, но преимущественно не скованные заезженными литературными стереотипами.

«Гімн очеретяних хлопчиків». Сучасна поезія Придніпров’я. — Дніпропетровськ: «Ліра», 2011. — 240 с.