Экипаж НЛО

ВИКТОР АНДРЕЕВИЧ — ЧЕЛОВЕК НЕ НОВЫЙ. ВЕДЬ ЕГО ШКОЛА — ШКОЛА «СОВКА»

— Информация по поводу нового предвыборного проекта, который журналисты окрестили НЛО, прозвучала неожиданно. И если вы собрались идти на выборы самостоятельным объединением, то это означает, что вы выходите из ТУНДРЫ? Почему? Не видите перспектив?

— Феномен появления в прессе информации об этом событии очень интересен, потому что не было ни одного официального заявления. Это слухи и утечка информации. Я думаю, что время официальных заявлений еще не настало.

Что касается ТУНДРЫ. Я в нее никогда не входила. Являюсь членом депутатской группы «Трудовая Украина», и пока не намерена прекращать свою работу в ней до тех пор, пока в парламенте не будет создано парламентское межфракционное объединение «За единую Украину», или ТУНДРА — как вам удобнее.

— «За единую ТУНДРУ»...

— Может быть. Кстати, НЛО, которым окрестили наш будущий проект, не имеет ничего общего с названием блока. Но окрестили — и пусть пока «полетает». На самом деле, мне кажется, в украинской политике должно появится НЛО. Нечто, что вызовет в людях нормальные живые эмоции. Потому что та «тошниловка», которая одолевает всех — политических обозревателей, журналистов, самих политиков и граждан, — когда они включают телевизор и видят одни и те же лица, когда о каждом действующем в политикуме известно, что он скажет, как он скажет, как он глаза в сторону отведет, — это плохо.

Наш проект задуман еще зимой. И я думаю, что в конце этого месяца — начале следующего он обязательно будет объявлен официально.

— Многие политики говорят о себе, как о «новых». В частности, и Виктор Ющенко, и Юлия Тимошенко призывают под свои знамена тех, кто считает себя молодыми реформаторами. Есть какой-то водораздел между ними и тем, что вы вкладываете в «новых»?..

— Да, конечно. Прежде всего, мы формируем список таким образом, чтобы все участники процесса, начиная с первого места и заканчивая шестидесятым, были людьми, сделавшими себя сами. Они должны быть профессионалами и иметь хорошие достижения в своей профессии. Если это педагог, то это должен быть высококлассный педагог, если это бизнесмен, то это должен быть бизнесмен, который имеет максимально возможно чистый бизнес в этой стране. Как правило, это неформальные лидеры. То есть это люди, не занимающие какие-то посты, потому что сейчас власть плохо селекционирует людей.

— Вы говорите о людях, сделавших себя. Но и Тимошенко, и в какой-то степени Ющенко сказали бы: «Мы тоже сделали себя. Давайте объединимся». Как бы вы отреагировали в этой ситуации?

— Я отвечу не от имени блока, а от себя лично. Я по-прежнему считаю г-на Ющенко прекрасным человеком, неплохим финансистом и плохим политиком. К сожалению, Виктор Андреевич не имеет навыков и необходимых для политика общенационального масштаба человеческих характеристик. Мы имеем ситуацию, когда благими намерениями услана дорога в ад. Он старается делать хорошо — получается очень плохо. Потому что у него нет достаточного знания реалий жизни, реалий экономики — он не экономист. Как- то так получилось, что его служебная карьера и жизненный путь способствовали тому, что он не имеет адекватного восприятия реальности.

Он идеализирует все, что существует, при чем, как в хорошую сторону, так и в плохую. Он по-прежнему «мажет» черным и белым цветом жизнь, политику. Это неправильно. Политик национального масштаба не имеет права на такие краски. Он, наоборот, в каждом цвете должен видеть тысячи оттенков. А если он «мажет» черным и белым, то либо он обречен на фиаско, либо страна, которой он будет руководить. Человек, который психофизически весьма подходит на роль нового украинского лидера, потому что люди истосковались по симпатичному харизматичному лидеру, за счет отсутствия политического умения, за счет отсутствия глубины знаний, общей культуры становится опасным во власти. Кроме того, Виктора Андреевича, конечно же, нельзя назвать новым человеком. Потому что школа, которую он прошел, — это школа «совка». Это то, что, к сожалению, не выкорчевывается ни из головы, ни из клеток. И я думаю, что Ющенко имеет то окружение, которое он имеет (а его никак нельзя назвать новым), именно потому, что он и сам новым не является. Окружение Ющенко и отсутствие там ярких и сильных политиков — это не его беда, а его вина. Потому что вокруг человека всегда находятся те люди, которых он хочет видеть около себя.

Что касается Юлии Владимировны, то она, безусловно, талантливый менеджер, менеджер нового масштаба. И если в Украине придет та власть, которая будет способна обуздать необузданные сегодня политические амбиции Юлии Владимировны, то она, безусловно, может быть полезна как менеджер. Другое дело, что когда человек талантлив в чем-то, то очень часто бывает так, что его «перемыкает» и ему кажется, что он талантлив абсолютно во всем...

— Существует популярная быль, что в ответ на эти «аппетиты», даже Рэм Иванович Вяхирев спрашивал: «Юля, зачем тебе столько?»

— Это не касается только денег или только власти, это касается того, что Юлии Владимировне показалось, что она уже владеет политическими инструментами так же хорошо, как и менеджерскими. А это все-таки разные вещи.

— Женские типажи в политике представлены немногочисленными лицами: это Слава Стецько, это Наталия Витренко, это Юлия Тимошенко. Можно отнести сюда еще Нину Карпачеву и Сюзанну Станик. Украину очень часто называют страной матриархата. Недавно «Независимая газета» преподнесла это даже в качестве некоего приговора. Но пока, кажется, никто не занял нишу женщины — национального лидера. Какой образ хотели бы представить вы?

— Есть много стран, у которых не совпадает ментальный тип и объективный способ жизни. Украина относится к этой категории. В украинской ментальности, конечно же, матриархальное начало. В способе жизни — патриархальное. И здесь тот «клин», который всегда будет причинять дискомфорт. Если мужчина у власти — идет разрыв с женской ментальностью страны, если женщина у власти — будет идти разрыв с укладом жизни. Но эта разнополюсность дает возможность Украине очень долго быть живым государством. Она очень долго не станет тихой заводью, покрытой тиной.

Правда, многим кажется, что у нас крестьянско-патриархальный способ жизни, и что это и есть тина. На самом деле, это не тина. Просто у нас есть народ и есть власть. А между ними — вакуум. Власть живет сама по себе, она стала самодостаточным, самоплодящимся, самоуничтожающимся организмом. А люди живут совершенно отдельно. Почему у нас 80% экономики — в тени? Потому что люди сами значительно лучше устраивают свою жизнь, и значительно быстрее заключают «гражданский договор» друг с другом, чем они это делают с участием власти. Люди уже знают, как они хотят жить. Они хотят, чтобы государство минимально вмешивалось в их жизнь, чтобы государство было только там, где оно должно быть — оборона, охрана порядка, границы и продвижение экономических интересов Украины на внешних рынках. Сейчас произошла великолепная совершенно вещь с точки зрения обновления и приобретения здоровья этой страной — люди перестали ждать, что за них будут решать, и начали сами организовывать свою жизнь.

— Вы нас подводите к необходимости появления новой либеральной силы?

— Ужасный термин. Потому что такие слова как «либерализм», «демократия», «реформы» стали жвачкой, которую 10 лет жуют.

— А есть слова, которые мы не успели испортить?

— Да. Это «самореализация», «свобода», «дух», «личность». Это то, что на протяжении многих лет боялись произносить.

Мы имеем ту власть, которой заслуживаем. И сколько бы ни ругали Верховный Совет, он — как капля воды, взятая из сосуда, отражает химический состав жидкости в этом сосуде. И для меня сейчас будущие парламентские выборы — это лакмусовая бумажка, чтобы понять, действительно ли появилось желание у людей жить по-другому, появилось ли у них чувство осознанной свободы поступка.

— Есть желание, а есть возможности.

— Если мы не поменяем поколение во власти, то возможностей будет значительно меньше. Новые политики нужны потому, что необходимо побороть несколько тенденций, которые тянутся даже не с советских времен, а с 300-400-летней давности. Нужно создавать новые мифы. Старым мифам, как говорит наш уважаемый товарищ Президент, пришел гаплык.

— Да, нужно уметь вовремя процитировать Президента... Когда мы говорим о востребованности новой генерации, новых политиков, новых мужчин и женщин, не кажется ли вам, что наш избиратель некоторых НОВЫХ боится еще больше, чем старых?

— «Как бы чего не вышло...» Но приход новых, не означает уход старых. Это невозможно. Новые должны придти, чтобы всему политическому оркестру придать новое звучание. В сегодняшнем политикуме из представленных политических сил ни одна не отвечает на электоральный зов где-то 30% населения. Согласно последним опросам, которые мы проводим с января, 67%-70% населения отвечают, что они пойдут на выборы обязательно. Это электорально активная часть населения. Из них 27-30% отвечают, что они не будут голосовать ни за одну из представленных политических сил, несмотря на то, что есть Виктор Андреевич и Юлия Владимировна. Они хотят увидеть других. Подсознательно они, конечно, боятся. Новое — всегда страшно. Здесь вопрос: что больше перевесит — нежелание жить, как сейчас, или желание не рисковать.

— На прошлых выборах многие рассчитывали на тех, кто не ходит на выборы или голосует против всех. Но не кажется ли вам, что это нормально, что какая-то часть населения на выборы не ходит?

— Нет, нас интересует та часть граждан, которые заявляют, что они хотят голосовать, но из тех, кто есть, им никто не внушает доверия. Поэтому должна появиться новая политическая сила, которая может взять из этих 30% определенную часть.

У СЛОНА НЕ БЫЛО БЮДЖЕТА. А У НАС ЕСТЬ

— На прошлых выборах такая сила уже появилась — СЛОН, печальный опыт которого всем известен. По первичным признакам, ситуация с вашим проектом аналогичная. Почему вы думаете, что теперь все будет по-другому?

— Все, что сейчас пишут, не имеет отношения к нашему проекту. СЛОН — это проект, в котором изначально не было бюджета. Он был рассчитан на определенные регионы и не был рассчитан на всю Украину. Это ошибки. Так начинать и продолжать работать в политике нельзя. И избирательные технологии, выборы не являются в данном случае исключением. Если нет денег, то не надо заниматься избирательным процессом. Кроме того, СЛОН был ориентирован на русский язык как на основную тему. Я думаю, что с годами эта тема постепенно перестанет быть такой острой, какой она была четыре года назад. Поэтому и речи не может быть ни о каком повторении СЛОНа. Мы не защищаем никакую теорию. Мы постараемся быть очень современным проектом, созвучным главным проблемам, которые сейчас необходимо решить.

— Кого вы подразумеваете под местоимением «мы»?

— Ни для кого не является секретом, что Хорошковский (Валерий Хорошковский, фракция НДП. — Ред .) тоже участвует в проекте.

— Вы однозначно сказали, что не будет повторения опыта СЛОНа. Можете ли вы столь категорично говорить в отношении опыта российского Союза правых сил?

— Российский СПС был достаточно эстетским проектом, и именно за это поплатился. Это прекрасный проект, но украинского СПС не может быть. Если посмотреть на географию победы СПС, то это Санкт-Петербург, Москва, Самара и часть Екатеринбурга. Это чисто городской, ориентированный на прополитически элитные электоральные массы проект. В Украине такого слоя общества нет, поэтому рассчитывать на него невозможно. Есть очень существенная разница между менталитетами россиян и украинцев. Украина находится на границе между евроазиатским пространством и европейским. Ценности украинцев значительно более созвучны с европейскими ценностями. Сюда входят личность, самореализация, собственное достоинство и частная собственность.

— Определенная группа партий пытаются взлететь на «воздушном шаре» Ющенко и взять свой кусочек электорального поля. Вторая группа на «бронепоезде» налоговой администрации пытается взять свою долю электорального поля. Для того, чтобы люди поверили, что вы — иные, что вам необходимо сказать?

— Кто взлетит на воздушном шаре, кто проедет на бронепоезде, а мы будем идти ногами, мы не боимся людей.

— В парламенте вы сразу примкнули к группе, которая была явно неидеологической и просто собиралась «под крышей», которая потом «уехала». И группа вообще потеряла свою идеологическую привлекательность. Хотелось бы разобраться в этом факте вашей биографии, ведь вы заявляете, что отличаетесь от других?

— Я ушла из НДП значительно раньше, чем «уехала крыша». К тому же я избиралась по мажоритарному округу. Мой приход во фракцию НДП для политики был простым и сказочным. Я была соавтором многих статей 1990—1993 гг., первых законов о собственности, о предпринимательстве и т.д. Я тогда много работала на общественных началах, так как это был первый Верховный Совет. Буквально через пару недель после моего избрания в 1998 г. мне позвонил Володя Филенко (мы с ним дружили с 1990 года) и предложил подписать заявление о вступлении в НДП. Тогда трудно было себе вообразить, что будет представлять собой эта фракция. Я спросила про состав, и Володя сказал, что среди членов фракции будут он, Емец и другие люди, которых я знала еще задолго до вступления в НДП. А знала я их потому, что была одним из соучредителей партии «Новая Украина». И я подписала это заявление, так как прекрасно понимала, что, избиравшись по мажоритарному округу, оставаться в одиночестве в ВР ни при каких обстоятельствах не допустимо и не благополучно. Два дня политика вне фракции в ВР — это потерянные два-три месяца полноценной политической жизни. Не нужно бояться пробовать, экспериментировать и знакомиться. Я совершенно не стесняюсь того, что сменила три фракции: НДП, «зеленых» и «Трудовую Украину». Я считаю, что для политика с нормальными темпами развития это могли быть три разных четырехлетия. Но поскольку Бог мне дал возможность быстро разбираться в ситуации, то я прошла три школы и увидела три совершенно разные политические конструкции. Для меня понятен инструментарий, звучание и политическая окраска того, что было во фракции НДП. Также мне абсолютно понятны феномен и реалии Партии зеленых. Для меня понятно, что такое Трудовая Украина сегодня. Я благодарна тем, кто со мной был и в НДП, и в фракции «зеленых», и в Трудовой Украине. Это была моя высшая школа, мои университеты. Я считаю, что за эти три с половиной года я лет шесть в политике прожила.

— А вам не жаль своего идеализма после этих «университетов»?

— Дело в том, что в эту Раду я с идеализмом уже не шла. Идеализм у меня был в 1990-93 годах. А в 1993 году я была одним из самых молодых членов Государственной Думы при Леониде Кравчуке. Именно в то время политический идеализм у меня закончился, когда я увидела, как первый президент Украины из оппозиции сделал позицию. Он фактически поставил в позицию оппозицию, раздав портфели. Я сейчас любое событие, которое происходит в политике, воспринимаю абсолютно спокойно. Задача — проанализировать, понять достоинства, недостатки, ошибки, проблемы и постараться уберечь себя от аналогичных проступков в будущем.

— После этого опыта можно было сделать для себя два крайних вывода: остаться без портфеля или участвовать в борьбе только за портфели в «особо крупных размерах». Каков ваш вывод для себя?

— Мой личный вывод — это как раз то, что я сейчас делаю. Я не подхожу под химический состав основных действующих политических сил. Я однозначно ментально отношусь к другому поколению политиков. А также по способу жизни и по тому, какой была моя жизнь. Я никогда не зависела ни от папок, ни от комсомола. Уважая тот, другой, стиль жизни, я никогда его не любила, потому что мне было душно. Ощущение безвоздушного пространства я особенно помню в брежневские времена. И это пространство выталкивало меня все время из того общества.

— Рассчитываете ли вы на поддержку власти?

— На поддержку, конечно же, нет. Главное, чтобы власть не начала уничтожать. Ведь у нас уже есть эта плохая традиция.

— А кто идейный вождь вашего проекта?

— Нет у нас идейного вождя, и я надеюсь, что до 31 марта он и не появится.

— На поддержку какого бизнеса вы рассчитываете?

— Мы рассчитываем на поддержку среднего и выше среднего бизнеса, но не олигархического. Самый крупный бизнесмен у нас Хорошковский.

— А правда ли то, что господин Хорошковский является одним из участников проекта потому, что на него рассчитывали в ТУНДРе, а он просто не захотел финансировать других, не будучи уверенным, что он будет в первых рядах?

— Я абсолютно исключаю такую версию. Помимо того, что Валерий — талантливый менеджер и организатор, он очень порядочный человек. Среди его заслуг можно назвать огромные достижения в фирме «Галактон», великолепно развитую сеть «Меркса».

— Чтобы раскрутить ваш никому неизвестный проект за такой небольшой промежуток времени, нужны довольно большие деньги. А очень большие деньги без разрешения в этой стране не ходят.

— Неправда, 80% денег ходят как раз без разрешения государства.

Мой бизнес — это юридический и аудиторский консалтинг. Так, как я знаю передвижение денег в нашей стране, мало кто знает. Для того, чтобы сейчас в политике сделать настоящий политический проект, нужны деньги и люди. У нас в данный момент сложилась очень неожиданная ситуация: собрались люди, которые рискуют большими деньгами, и определились, что это будет бюджет нашей избирательной кампании. Оказалось, что желающих рискнуть очень много. Поэтому я и говорю, что мы правильно оцениваем критическую массу людей, которые готовы к появлению такого проекта.

— Можно ли сказать, что ваша партия, пока не имеющая яркого лидера, будет партией идеи, а не партией личности?

— Мы должны раскрутить несколько личностей. Они не будут восприниматься как лидеры общенационального масштаба, как претенденты на победу на президентских выборах и. т.д. Всякая нормальная политическая сила должна сегодня забыть про это. Хотя, конечно, будущий парламент будет иметь серьезное значение в определении нового президента страны. Но любая сила, которая будет делать на это ставки на парламентских выборах, потеряет половину от возможного процента голосов. Участвуя в парламентских выборах, нужно бороться за парламентские выборы. Наш проект, по мнению Хорошковского, это проект на жизнь. Мы все рассчитываем, что это проект надолго, что мы создадим новую партию совершенно другого типа, современную, мобильную, именно такую, которая нужна этой стране.

— То есть, ваш проект строится на перспективу, и его цель направлена намного дальше выборов — 2002?

— Я имею опыт работы в округе и уверена в своих силах. У Хорошковского та же ситуация. Сейчас мы сжигаем эти мосты и не будем пытаться сидеть на двух стульях. Мы делаем общенациональный проект. Мы демонстрируем, что пришли к осознанию того, что нужно привести уже организованную силу в ВР. Мы будем поддерживать некоторых мажоритарщиков, которые, полностью разделяя нашу идею, хотят проверить свои силы на округах. Это наши люди с точки зрения идеологии и фактуры.

«НИКОЛАЮ ЯНОВИЧУ ПРИДЕТСЯ ДЕЛАТЬ ВЫБОР...»

— Вы говорили, что проект ваш задуман уже давно. Не означает ли это, что утечка информации о блоке вашем и Хорошковского запланирована?

— Нет. Это абсолютно случайно. Не было никакого «слива» информации. Дело в том, что мы общаемся с огромным количеством людей, потому что ищем новых людей в регионах. Мы хотим, чтобы провинциалы пришли в Киев, потому что здесь среда уже самоуничтожающаяся. Нужна свежая кровь, свежие люди, свежие порывы.

— А ТУНДРА — это разве «не свежее» из регионов?

— ТУНДРА имеет свое место и свое право на жизнь. При этом я абсолютно готова со всеми существующими блоками сотрудничать.

— Вы говорили, что знаете, где ходят 80% теневых денег. Возможно, что Николай Янович очень бы расстроился, если бы узнал, что у него появился конкурент, который знает, где еще есть деньги, в то время, как он этого не знает.

— У нас с ним разные задачи.

— Вам не кажется, что Николай Азаров немного обижен тем, что в парламенте принимают решение о невозможности совмещать пост руководителя налоговой службы с постом руководителя партии. Но ведь налоговая — это мощнейший инструмент давления... Почему бы тогда не создать партию СБУ, МВД, Генерального прокурора?

— Я буквально через пару недель после того, как было принято решение о том, что Азаров возглавит Партию Регионов, сказала, что это дуализм, что здесь заложен конфликт и ничего хорошего из этого не выйдет. И что рано или поздно Николаю Яновичу придется делать этот выбор.

У нас только сейчас зарождается такая профессия, как политик. Ее никогда не было, она всегда была по совместительству. Я думаю, еще реально уйдет лет семь на то, чтобы сформировался более-менее профессиональный состав политиков, которые потом обязательно сомкнутся с какими- то группами и интересами бизнеса. И тогда у нас появится полностью политически структурированная власть. То, что политика может быть отдельно от экономики, — это иллюзия.

— Имеет место и такая мысль, что процесс не столько объективный, сколько рукотворный. И в частности, оформившиеся экономические силы, которые сейчас претендуют на власть, — это может быть второй этап перераспределения благ. На этих парламентских выборах в силу ослабления центральной власти, есть очень большие заявки из регионов. И где гарантия, что ваш проект не станет политическим прикрытием для какого-то бизнеса, который просто хочет отстоять свои интересы в новом составе Верховного Совета?

— Наш проект обязательно станет политической силой, которая будет защитником малого и среднего бизнеса. Мы хотим защитить тот бизнес, который не лег сегодня под олигархические бизнесы, доказал свое право на эффективное хозяйствование, эффективную экономику. Никто из действующих политических сил защиты им предоставить не может. Именно поэтому я уверена, что наш проект будет успешным.

— Дело в том, что те люди, которые занимаются бизнесом и которых вы собираетесь защищать, как правило, являются политически равнодушными.

— Да кто вам такое сказал? Вы знаете, сколько на сегодня есть гражданских организаций, которые объединяют малый бизнес? Сотни. И они укрупняются каждый месяц. Потому что у них уже есть осознание того, что если они сами себе не помогут, им никто не поможет.

— Если бизнесмен идет в политическую организацию бизнесменов — это означает, что у него с бизнесом проблемы. Когда у него все в порядке, он просто тихо делает свое дело.

— Вы абсолютно правы. У нас, только если жареный петух клюнет, начинают что-то делать. В гражданские организации идут тогда, когда понимают, что их права могут быть нарушены. Там, где не может один, там может группа.

— Недавно Президент сказал, что на этих парламентских выборах будут попытки влиять извне. Судя по всему, он имел в виду две наиболее крупные страны, которые являются стратегическими партнерами Украины — Соединенные Штаты и Россию. Вы чувствуете заинтересованность со стороны стратегических партнеров к своему проекту?

— Чувствую. Плюс к этим странам — Европа.

— А как вы считаете, это нормально, что другая страна влияет на государственную политику Украины? Похоже, Президент имел в виду именно такое, негативное, влияние.

— Такое влияние неприлично, и в нем мы принимать участие не будем. Но я думаю, что нельзя строить Украину вне контекста мировых событий. В Украине должна появиться сила, понятная миру. Потому что сейчас в украинском политикуме Запад никого не понимает. Даже Ющенко, который казался таким легко объяснимым.

— Тем, кто придумал, тем и не понятен... Какие-то конкретные рецепты вы можете предложить?

— Я еще в1996 году говорила, что мы не можем выдержать такой налог как НДС. Его срочно нужно отменить. Я сейчас говорю, что если мы не изменим руководителя Национального банка и министра финансов, нас в 2003 году ждет ужасный финансовый кризис. Но меня никто не слышит. Когда услышат — будет поздно. Я очень хочу, чтобы пришла сила, которая сможет это говорить в тысячи голосов. Возможно, тогда будут слышать. Было совещание у Президента по вопросам бюджета, и там я спорила со Стельмахом (глава Национального банка Украины. — Ред. ). Я говорила: «Вот-вот упадет доллар. Где ваша диверсификация на евро?» А Стельмах говорил, что он с такими дилетантами не хочет иметь дело. А после этого было 11 сентября. Есть вещи, которые объективно чувствуются. И теперь мы имеем скрытый дефицит бюджета почти 7 млрд. А Стельмах при этом говорит, что у нас есть все ресурсы для ревальвации гривны. Да их в два дня не должно быть на этих должностях! Поэтому я и хочу, чтобы пришло 30 человек в парламент, которые понимают, что они говорят.

— Инна Германовна, кто будет вашими политическими противниками на этих выборах?

— Я бы хотела, чтобы в ходе избирательной кампании мы построили мосты со всеми, кто будет потом в парламенте.

— И с Витренко, и с коммунистами?

— Я, когда формировался последний Кабинет министров, порекомендовала предложить Наталии Михайловне стать во главе Госкомстата. Считаю, что от этого стране было бы лучше. Я также считаю, что коммунисты должны в следующие четыре года пройти очень серьезную трансформацию — и организационную, и идеологическую. И в этом им надо помочь. Потому что там уже нет идеологического однообразия. И с ними тоже надо работать и понимать, что они такие же граждане нашей страны. Точно так же, как нужно работать и с Рухами. Ведь великолепное было движение, им в пояс надо поклониться за то, что они сделали на заре независимости Украины. А сейчас в Рухах — и это трагедия для этого движения — те, кто начинал там 10 лет назад, почему-то решили, что они являются профессиональными политиками до конца своих дней и что они за собой записали места в парламенте. Они легли железобетонной плитой на все хорошее, что растет в Рухах, и это хорошее не может пробить эту плиту, а страдает от этого Украина. Украине обязательно нужно сильное свежее полнокровное крыло национал- демократии. По крайней мере, на этом этапе построения страны.

Кроме того, нам обязательно в следующем парламенте нужно попытаться поменять систему власти, потому что сегодня у нас устройство власти таково, что какими бы ни были идеальными премьер-министр, президент, спикер, руководитель Верховного Суда, они постоянно будут враждовать. Потому что заложенные механизмы не дают возможности нормально функционировать государственной власти.

«МЫ НЕ В ОППОЗИЦИИ НИ К ПРЕЗИДЕНТУ... НИ К ЕГО ОППОЗИЦИИ»

— Вы в оппозиции?

— К кому?

— Ну, у нас принято считать, что существует одна оппозиция — к Президенту, «существующему антинародному режиму».

— Понятно. Мы не в оппозиции ни к Президенту, ни к его оппозиции. Абсурдно быть в оппозиции к Президенту, который выбран конституционным путем при отсутствии в законодательстве системы законной смены.

— Не считаете ли вы, что участие вашего блока в выборах лишь поспособствует дроблению центра?

— Сегодня та ниша, в которую мы идем, к центру не имеет никакого отношения. Это текучая среда — 27%-30% населения, которые говорят, что никого из действующих они не хотят видеть. Это те люди, которые будут вынуждены делать выбор на избирательном участке — это не осознанный выбор. Конечно, если мы правильно организуем кампанию, к нам будет отходить часть голосов тех, кто сегодня симпатизирует тем или иным политическим силам. Но, я думаю, это не электорат центра. Это, скорее, электорат «зеленых», за которых голосуют в большинстве случаев потому, что нет другого предложения.

— Кононов не предлагал вам блокироваться?

— Пока не предлагал. У тех, кто уже в парламенте, есть определенная мания величия. Я думаю, что все осознанное будет появляться в последние полтора- два месяца кампании.

— А что касается слухов о том, что Пинчук тоже намерен создать свою политическую силу?

— Пинчук — очень интересная фигура, и он еще себя проявит. Он не похож сейчас на других политиков. Я, честно говоря, не думаю, что он будет формировать свою политическую силу. По моей информации, он собирается идти по мажоритарному округу. Но у нас с ним прекрасные отношения. Нас с ним объединяет любовь к «Виртуозам Москвы», к театру Ленинского Комсомола, к музыке, живописи — у нас очень много общих интересов.

— А насчет «химического состава» он не обидится?

— В этой комнате и за окном тоже разный химический состав, но это не приводит к взрыву.

— То, что вы предлагаете, вещь несомненно интересная, но в то же время, и уязвимая исключительно потому, что наша политическая среда — не для хрупких плеч...

— Я всегда привожу пример. Когда я начинала в 1993 году защищать Виталия Мешина, директора Николаевского глиноземного завода, мне говорили: «Не лезь в это. Это невозможно решить. Этого директора снимут. И не будет там никакой приватизации». Но когда его уже готовы были взять в наручники, мы вывели его победителем с коллегии при участии четырех министерств. Да, у меня ушло на это 6 лет. Но это лучшая приватизация в Украине, и я за это отвечаю. 100 млн. долларов, заплаченных наличными, за 30% акций — такой приватизации в Украине не было. И я думаю, к сожалению, что в ближайшем будущем и не будет. Еще начиная с моей адвокатской практики я выигрывала дела, за которые никто не брался. Следующим моим шагом будет этот проект. Тем более, что занимаюсь я им не одна. Со мной работает очень славная группа людей, которым, я надеюсь, что даже когда стану уже шамкающей беззубой старухой, смогу позвонить и спросить: «Дружок, ты помнишь, как мы с тобой начинали?»

— Какая партия будет «паровозиком» в вашем блоке?

— Не будет никакого паровозика. Будет четыре равных партии.

— Эти партии входят сейчас в блоки?

— Нет, эти партии имеют чистейшую репутацию.

— То есть, это законсервированные партии, которые кроме названий и регистрации больше ничего не имеют?

— Нет, не все. Часть из них — это партии, которые зарегистрированы и были маргинальными. А часть — это партии, которые родились вместе с независимостью, и идеи, которые мы сейчас провозглашаем, попытались провозгласить еще 10 лет назад. Правда, общество было не готово воспринимать тогда такие идеи. Эти партии жили, и в них более 2000 членов в каждой.

— Есть ли в перечне этих партий Конституционно-демократическая партия (глава — Владимир Золоторев. — Ред.)?

— Есть. И Золоторев будет в списке.

— А Либеральная?

— Есть Либерально-демократическая партия Украины (глава — Игорь Душин. — Ред. ). В ней 2,5 тысячи действующих членов. И не просто действующих — это настоящие либералы. Умереть можно, пока с ними договоришься.

— На какой медийный ресурс вы рассчитываете?

— Мы в соответствии с тарифами, которые будут объявлены каналами «1+1», Интер и УТ-1 обязательно сделаем заявки. И если нам откажут — обязательно пойдем в суд.

— За счет чего вы собираетесь вести кампанию в сельской местности?

— За счет одного из участников процесса.

— Есть такая Украинская селянская демократическая партия (глава — Валерий Вощевский — Ред.). Так вот недавно у них, кажется, появились деньги... Это не вы за них взялись?

— Ну, во-первых, у УСДП деньги появились, насколько я помню, года полтора-два назад. Черниговские парни взялись за эту партию и делают ее очень неплохо. Я думаю, что они тоже будут нашими партнерами.

— Судя по всему, вы прекрасно представляете себе правила игры в нашем политическом террариуме. Какой, по вашему мнению, будет реакция «старожилов» на появление вашего блока?

— Реакция уже такая, что вы себе даже не можете представить. Хотя еще ничего официально не объявлено. Еще не было ни одного интервью. Но желание «убить» возникло у всех сразу. И это первый показатель того, что этот проект нужен.

— А что будете делать, если НЛО провалится?

— Сделаю свою фирму самой большой и лучшей в стране.