Британская драма Брекзита

На прошлой неделе благодаря ряду голосований в Палате Общин британского парламента судьба Брекзита стала более-менее понятной. Во-первых, парламентарии во второй раз отклонили соглашение Терезы Мэй относительно условий выхода из ЕС. Во-вторых, они не поддержали так называемый «жесткий» Брекзит — выход из Евросоюза без соглашения. В-третьих, депутаты категорически не поддержали проведение в стране повторного референдума относительно членства в ЕС. И, в-четвертых, парламент поддержал перенесение даты выхода Соединенного Королевства из ЕС с 29 марта на три месяца.

Между тем премьер-министр Тереза Мэй заявила, что планирует на этой неделе в третий раз вынести соглашение о Брекзит на рассмотрение парламента. В прошлые выходные в колонке для Sunday Telegraph премьер написала, что ее целью остается склонить больше парламентариев в интересах поддержки договоренности. По ее словам, если парламент не сможет принять соглашение до саммита Европейского Совета 21 марта, «альтернатива будет еще худшей», придется отложить Брекзит еще на более длительный период, и почти точно, что ЕС будет требовать участия Британии в выборах в Европарламент в мае. «Если парламент сможет найти способ поддержать Брекзит до саммита Европейского Совета, Соединенное Королевство выйдет из ЕС этой весной, без обязательства принимать участие в европейских выборах, и мы сможем перейти к построению будущих отношений с ЕС. Если нет — мы не сможем выйти из ЕС в течение многих месяцев, если это вообще случится», — отмечает Мэй.

Однако как сказал в интервью Би-Би-Си британский политик  от Консервативной партии и министр финансов Филипп Хеммонд, вопрос попадет на рассмотрение парламента только, если «достаточное количество наших коллег и Демократическая юнионистская партия будут готовы поддержать его». При этом он предупредил, что даже при поддержке этой политсилы нужен будет «короткий срок» на то, чтобы принять данный документ в парламенте, потому, по его словам, в настоящее время «физически невозможно» для Соединенного Королевства выйти из ЕС 29 марта.

Как стоит трактовать последние события относительно Брекзита «День» поинтересовался  во время разговора с профессором университета Стратклайда, Глазго, Джоном КЕРТИСОМ:

«ИМЕЮТСЯ ОПАСЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО СУВЕРЕНИТЕТА И ТОГО, КАКИМИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ДОЛГОСРОЧНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»

— Парламент дважды голосовал против соглашения о Брекзит Терезы Мэй, и в конце было решено отложить его. Как вы это прокомментируете? Почему членам парламента так сложно найти общую позицию в этом вопросе?

— Как часто в жизни бывает, относительно предложения правительства по Брекзит ее атаковали с двух сторон. Некоторые члены парламента голосуют против него в основном потому, что считают, что Соединенное Королевство не должно выходить из ЕС. Это, конечно, позиция  шотландских националистов, либеральных демократов и независимой группы, и это также точка зрения многих членов парламента от лейбористов.

С другой стороны, критика поступает от тех, кто за выход. Она заключается в том, что это соглашение толкает Соединенное Королевство к долгосрочным отношениям с ЕС. Здесь аргумент, по сути, касается политической декларации и позиции правительства. Например, Лейбористская партия долго отстаивала мнение, что мы хотя и не должны остаться в едином рынке, но у нас должны быть близкие отношения с единым рынком, и мы должны быть внутри таможенного союза.

Другие члены парламента выступают за разные вариации того, что мы знаем, как общий рынок 2.0, или Норвежская модель. Согласно ней, вы не являетесь частью политических структур ЕС, но имеете тесные экономические отношения. И критика с одной стороны касается виденья госпожи Мэй относительно того, какими должны быть долгосрочные отношения. Таким образом, отстаивается мнение, что политическая декларация слишком нечеткая, по мнению многих людей, которые выступали за «мягкий» Брекзит.

Что касается критики с другой стороны, то она поступает от тех, кто сильно выступает за выход Великобритании из ЕС, но которые не довольны отдельным соглашением, о котором договорились. И вопрос, что главным образом повлек наибольшую обеспокоенность, — это так называемый североирландский «бекстоп» (временное решение, которое должно предупредить установление жесткой границы между Ирландией и Северной Ирландией. — Ред.), отрицания против которого являются следующими. Во-первых, обеспокоенность заключается в том, что Соединенное Королевство не может в одностороннем порядке выйти из «бекстопа». Кроме того, не существует  ограничения во времени на  «бекстоп». И потому, в результате, это составляет давление на суверенитет Соединенного Королевства. Ведь, по меньшей мере, мы сообщили Евросоюзу, что собираемся выходить, но если Соединенное Королевство «подпишется» на это соглашение, то в конечном счете сможет выйти из «бекстопа» с разрешения ЕС. Поэтому этот аргумент касается суверенитета.

Во-вторых, другой более весомый аргумент касается того, что «бекстопинг» Северной Ирландии и требование ЕС относительно избегания границы с регионом, приведет к  долгосрочным отношениям и «мягкому» Брекзиту. Частично, политическая декларация относительно Брекзита определяет, что долгосрочные отношения должны строиться на договоренности относительно таможенного союза, который обеспечивает «бекстоп». И они побаиваются, что это может привести к тому, что Великобритания останется в таможенном союзе. Но я также думаю — и это артикулируется не так часто и четко  — в данном случае не будет идти речь о том, что Соединенное Королевство будет договариваться о любом старом торговом соглашении с ЕС, но, скорее, будет иметь согласованные отношения с торговым союзом, что предусматривают честную часть регламентирующих положений единого рынка, какое-то таможенное урегулирование для Северной Ирландии и, соответственно, в результате, например, их виденье соглашения о свободной торговле, похожего на канадское, — в котором в значительной мере воспринимаются регуляторные условия  обоих рынков.

Поэтому есть переживания относительно суверенитета и того, какими должны быть долгосрочные отношения, которые бы включали «бекстоп». Это значит, что многие из тех, кто выступает за выход, недовольны соглашением и во многих случаях просто отдали бы предпочтение тому, чтобы Соединенное Королевство вышло без соглашения. Но так не случилось, и мы четко знаем, что парламент не захотел этого принять.

«БОЛЬШЕ 80% ЛЮДЕЙ ПРОГОЛОСОВАЛО БЫ НА ДРУГОМ РЕФЕРЕНДУМЕ ТАК ЖЕ»

— Как британцы воспринимают эту ситуацию вокруг Брекзита? Сколько людей все еще его поддерживают и какие мнения превалируют?

— Это два разных вопроса. Первый вопрос, который вы мне задаете,            — хочет ли Соединенное Королевство все еще выходить. Ответ будет таким: когда людей спрашивают, как бы они проголосовали опять, результаты  последовательно демонстрируют малое преимущество в интересах того, чтобы остаться в ЕС. На данный момент, в среднем за то, чтобы остаться — 53%, а за выход — 47%. В прошлые 18 месяцев распределение было: 52-48 и 54-46. Главная причина того, почему соцопрос показывает такие результаты — не потому, что голоса тех, кто за выход, переходят к тем, кто против. Голосов за выход немного меньше, но не намного. Больше 80% людей на вопрос о том, как бы они проголосовали на другом референдуме, отвечают, что таким же образом. Однако те, что не голосовали в 2016 году, думаю, постепенно склонились к лагерю тех, кто выступает за сохранение членства. Их количество — два к одному, и высказывания этой группы «ведут» результаты соцопросов.

Другой вопрос, который вы мне задаете: что общество думает о соглашении Терезы Мэй. Могу рассказать немного, потому что существуют разнохарактерные причины того, что я в подробностях объяснил. Большинство из тех, кто за сохранение членства, то есть половина населения, считают, что это очень сложный Брекзит, среди тех, кто за выход — по меньшей мере, половина, отдали бы предпочтение выходу без соглашения и только около 40% из них поддержали бы соглашение госпожи Мэй. Ее договоренность     — это компромисс, который «теряет» перед обеими сторонами аргументов. Вот что происходит внутри Палаты общин и в плане общественного мнения.

«БИЗНЕС-СООБЩЕСТВО ОЧЕНЬ НАСТАИВАЛО, ЧТОБЫ НЕ ВЫХОДИТЬ БЕЗ СОГЛАШЕНИЯ»

— Каковы  наибольшие угрозы для британского бизнеса из-за Брекзита и что бизнес делает, чтобы оградить себя от убытков?

— Бизнес-сообщество, его большая часть, очень настаивало на том, чтобы не выходить без соглашения. И я думаю, достаточно понятно, что это желание будет удовлетворено. Но то, что правительство  продемонстрировало на прошлой неделе, мы и бизнес не готовы к этому. У нас нет таможенных пунктов и тому подобное. Существует потенциально разрушительный эффект, очень неожиданный, но и предсказуемый, на цепочке поставок и тому подобное. Некоторые бизнесы склонялись поддержать соглашение госпожи Мэй, объясняя это тем, что они хотят определенности. Но, по правде говоря, кто-то хочет, чтобы они тихо сели и сказали: это соглашение не приносит определенности, потому что, в то время как бизнес в тревожном состоянии, оно поддерживает статус-кво в наших торговых отношениях в течение последующих 21 месяца. То есть в известной степени, оно обеспечит 21 месяц определенности. Однако в течение этих 21 месяца мы будем договариваться о будущих долгосрочных отношениях с ЕС. У нас только начнутся эти переговоры относительно долгосрочных торговых отношений и условий, согласно которым будут идти поставки, и сможет ли правительство Соединенного Королевства преодолеть остальные противоречия. ЕС, в основном, говорит, что все зависит от вас, но из-за «красных линий» мы меньше сможем предложить вам.

— Существует такое мнение, что Брекзит нанесет больше вреда тем, кто проголосовал за него. Что вы думаете по этому поводу?

— Это не моя компетенция. Я видел несколько презентаций Economist, где рассматривалось влияние Брекзита в географическом измерении, и все они отличаются и не согласовываются между собой.

ФОТО REUTERS

«СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО НЕ ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ СТРАНОЙ»

— В настоящее время, когда больше двух лет прошло после референдума относительно членства в ЕС, как вы сами для себя объясняете, почему Брекзит стал возможным в Соединенном Королевстве?

— Для этого могла бы понадобиться длинная лекция! Это смесь неотвратимых структурных и случайных факторов. Существуют долгосрочные структурные факторы, которые заключаются в том, что Соединенное Королевство никогда не должно было быть членом ЕС. В действительности, мы вступили в эту организацию в 1970-х, потому что мы были «больным человеком Европы» в экономическом плане, в то время как шесть тогдашних членов общего рынка, включая Германию, было намного  успешнее экономически, чем в послевоенный период, и опережали нас. Поэтому аргумент  заключался в том, что нам нужно присоединиться к общему рынку, чтобы извлечь выгоду от экономического роста и, чтобы преодолеть нашу очевидную неспособность достичь постоянного роста в нашей экономике. Поэтому это был весьма инструментальный аргумент с позиции Соединенного Королевства. Первое — эта страна не чувствует себя европейской, и одна из фундаментальных неудач проекта ЕС в Великобритании — что нам не удалось привить ощущение, что мы европейцы. Если вы посмотрите на Европу сегодня, мы только одни из двух действующих членов ЕС, где большинство людей отрицают, что является европейцами. Суть в том, если мы не разделяем общее ощущение идентичности с остальным ЕС, то неминуемо вопрос нашего желания разделять суверенитет с ЕС становится проблематичным. И возможно это объясняется тем, что  существует риторика, почему Брюссель диктует нам, что делать. Кто-либо, кто является европейцем, скажет, что мы принимаем решение вместе с нашими европейскими друзьями и дружественными гражданами, но если вы не разделяете это чувство идентичности, вы скажете: подождите, почему Брюссель диктует нам, что делать.

Второй структурный фактор, который ценится, но, в действительности, отличает Соединенное Королевство от большинства стран Европы, за исключением Португалии, Ирландии и Швеции. Правда заключается в том, что фактически везде в Европе в период с 1939 года и в дальнейшем чувствовался опыт от прямых или непрямых следствий зарубежного вмешательства. Необходимость для ЕС сохранить мир в Европе, более всего, жила в глазах его основателей. Эта движущая сила не чувствуется здесь так же, история, что мы рассказываем себе о Второй мировой войне заключается в том, что в 1940 году мы стояли сами против нацистской Германии, и стояли твердо. Другими словами, мы думаем о себе как о стране, которая смогла устоять перед ужасами фашизма сама по себе, что отличается от истории остальной Европы. Это урок с того периода и следствие в рамках российского доминирования в Центральной и Восточной Европе в течение 40 лет. А эта история заключается в том, что вам нужно достичь экономической интеграции, чтобы сделать возможность вооруженного конфликта неосуществимым.

Третий фактор, из-за которого Соединенное Королевство смотрит на себя по-другому, — структуральное отличие. Психологически, Австралия — очень близка к нам. И мы видели это очень-очень отчетливо в прошедшие 36 часов (интервью записывалось 16 марта. — Ред.) из-за ужасных события в Крайстчерче, в Новой Зеландии. Это в 11 часах отсюда, но у нас было очень много трансляций и информации в газетах. Когда во Флориде происходят ураганы, которые идут в том направлении, мы отслеживаем это в Космосе. То есть я хочу сказать, что у нас есть очень большая англоязычная диаспора, которая живет за пределами Соединенных Штатов, что артикулируется через Содружество наций, с которым в культурном плане благодаря языку мы имеем ощущение общности, — с Австралией, Новой Зеландией, Канадой.

Я психологически помню, что когда мы присоединились в 1973 году к ЕС, у нас спорили, почему мы оставляем наших хороших друзей и присоединяемся к этой смешной европейской организации. По моему мнению, это структурно очень важно.

Дальше идут несколько случайных факторов, из которых есть два наиболее очевидных. Первый — в последние 15—20 лет Соединенное Королевство пережило очень высокий уровень миграции. По нашим собственным историческим стандартам, это был наивысший уровень миграции с 17 века. У общественности было ощущение, что иммиграция вышла из-под контроля. Жесткая правда заключается в том, что в соответствии с нормами ЕС относительно свободы передвижения ни одно правительство не может контролировать миграционные потоки внутри ЕС.

Также решающим является случайный фактор. Как я уже объяснял, почему мы присоединились, прежде всего? Потому что мы считали, что это инструмент, который удовлетворит наш интерес, — прежде всего экономический. Но в начале финансового кризиса, и потом кризиса Еврозоны, намного сложнее «продать» ЕС, как экономически успешную институцию. Ввиду того, что ЕС — институционная манифестация процесса глобализации, которая влечет наибольшие столкновения в 1930-х, не так много лет тому назад, и которая, как институция, не смогла справиться с последствиями, и южные европейские колонии, в частности, до сих пор сильно страдают от этого. Таким образом, намного сложнее сказать, что мы должны быть внутри этого клуба, потому что это прекрасная экономическая институция.

И этого было достаточно, чтобы склонить нас в направлении 52-48. Хотя споры относительно того, должны ли мы быть в составе ЕС, в действительности никогда не прекращались с 1973 года. В конце 80-х, в начале 90-х был короткий период, когда Евросоюз был решающе популярен. Однако большинство времени ситуация была 50 на 50, иногда мы были очень за, а иногда были готовы выйти. Поэтому мы всегда были проблематичными. Просто посмотрите на факты. Мы не в «Шанхае» (Торгово-промышленная палата Европейского союза в Китае. — Ред.), не в Еврозоне, не являемся частью многих договоренностей, потому что мы всегда говорили, что это для нас слишком. И это индикатор того факта, что мы очень сильно выступаем против интеграции с этим клубом.

«БОЛЬШИНСТВО ДЕПУТАТОВ, НАВЕРНОЕ, БУДУТ СКЛОННЫ К  БОЛЕЕ «МЯГКОМУ» БРЕКЗИТУ»

— Каковы ваши ожидания в настоящее время? Как вы думаете, чем все-таки закончится Брекзит?

— Думаю, что мы, вероятно, все равно выйдем, невзирая на то, на основе ли соглашения госпожи Мэй, или основываясь на чем-то более «мягком».

На данный момент шанс, что Мэй сможет провести это соглашение, составляет от 30 до 40%. У нас будет еще одно голосование на этой неделе, и цифры пойдут на убыль. Немаловажная группа «тяжелых» лейбористов разделяют мнение, что это соглашение хуже, чем остаться внутри ЕС, и, учитывая такой взгляд, ей будет трудно убедить. Однако она может его провести. Ей не просто нужно победить один раз. Если она победит в «значительном голосовании», ей нужно будет провести законопроект через Палату Общин и Палату Лордов. И это будет внутренняя борьба и бой, но она может это сделать.

Если этого не случится, я думаю, что это правительство будет существовать недолго. Большинство депутатов, наверно, склонятся к более «мягкому» Брекзиту, что сможет решить проблему североирландского «бекстопа», потому что мы останемся очень близкими к единому рынку и таможенному союзу. Однако те, кто поддерживают эту позицию, не обязательно соглашаются относительно деталей, хотя, потенциально, дьявол кроется именно в деталях. Однако правительство должно пообещать Палате Общин, что ей будет разрешено выразить свою точку зрения относительно альтернативы соглашения. И если  соглашение не будет принято на этой неделе, нужно будет действовать очень быстро, чтобы разъяснить ЕС, что мы хотим делать и какой хотим отсрочки. Главный урок на прошлой неделе, что является внутренним политическим уроком, что правительство не может обеспечить отсутствие соглашения, но так же, думаю, что партия Тори расколется, если будет наблюдаться движение в сторону «мягкого» Брекзита. И потому правительство, наверно, уйдет в отставку, как следствие — состоятся всеобщие выборы, и тогда все ставки отменяются. Также может быть подвешенный парламент, которому будет так же сложно управлять, как нынешнему. Лейбористская партия так же разделена Брекзитом, как Консервативная партия. Поэтому не факт, что администрации лейбористов будет легче найти выход из этой ситуации, чем консерваторам.