Богоматерь из Нагасаки

Традиционный японский театр Ноо, корнями  связанный  с древними мистериями,  один из самых консервативных театров современного мира. Передающиеся из поколения в поколение костюмы и маски — не просто богатый  театральный реквизит. Некоторым маскам в синтоистских храмах поклоняются как божествам, предполагая, что в них обитают души  предков-жрецов.

Как и прежде,  в первые дни нового года ведущие актеры  представляют зрителям  действо «Окина», древний ритуал благословения, сулящий удачу и благополучие в наступившем году. Перед выходом на сцену, по которой актер  двигается практически «на ощупь»,  ориентируясь на отблеск белого гравия, обрамляющего ее границы, исполнитель проходит  обряд очищения  искрами от своеобразного огнива. Тексты спектаклей выписаны  столетия тому, а амплуа актеров определены строжайшими рамками символов и условностей.

Спектакль на современную тему в традиционном Ноо представить невероятно сложно.

«Богоматерь из Нагасаки»: сообщение об аншлаговом  спектакле театра Ноо в Нью-Йорке и Бостоне  могло бы  вызвать недоумение, если бы не...

Если бы нам не пришлось увидеть ее собственными глазами, в Токио весной 2010 года. «Богоматерь из Нагасаки» — уцелевшую после атомного взрыва  голову деревянной статуи со следами «ожогов»  и черными провалами пустых глазниц.

Японцев отличает врожденная искренность и отсутствие казенности и пафоса в организации самых торжественных мероприятий.

Возможно, именно поэтому я вспоминаю  ангельский голос Эрики Солон, ее «Аве Мария» в церкви университета Васеда и святую реликвию в руках епископа Таками в день  перед началом «паломничества « Богоматери из Токио  в Ватикан, затем — в Гернику (Испания) и США.

В Гернике должны были «встретиться» две Мадонны, два символа мира и ненасилия — статуя, уцелевшая после массированной бомбардировки Герники в 1937 году, и «Богоматерь из Нагасаки». В истории современных войн Герника стала первым городом, стертым  авиаударами с лица земли, последним должен быть Нагасаки.

Город-порт Нагасаки — колыбель христианства в Японии. Именно здесь в XVI веке святым Франциском Ксавьером была основана первая христианская община Японии, которую через полвека запретил сегун Тоетоми Хидэйоси.

По его же приказу подверглись жестоким пыткам и впоследствии были распяты двадцать шесть японцев-христиан, в наше время причисленных  к лику святых великомучеников.

Невзирая на строгий запрет и преследования, христиане Нагасаки продолжали совершать таинства  крещения и  молились Деве Марии перед статуей буддистской богини милосердия Кэннон.

После революции Мейдзи, открывшей Японию  миру, было законодательно закреплено право на свободу вероисповедания. И в начале ХХ века в Нагасаки был возведен  храм Непорочного зачатия Девы Марии. В дар его общине посол  Испании передал статую Богоматери, вырезанную из дерева по образу, написанному знаменитым Бартоломео Мурильо.

Вслед за сброшенной на Хиросиму атомной бомбой «Малыш», взрыв в Нагасаки 9 августа 1945 года  атомного «Толстяка», унес около сотни тысяч жизней и стал последней ядерной атакой Второй мировой войны. Один из самых величественных соборов Японии, храм Непорочного зачатия, находился всего в паре сотен метров от  эпицентра взрыва.

Два месяца спустя в родных местах оказался демобилизованный из армии монах ордена траппистов Каэмон Ногучи. Перед возвращением в свой монастырь в Хакодате он  пришел в храм, вернее, к обломкам того, что от него осталось. Он молился о покровительстве Девы Марии и искал глазами хотя бы осколок предмета, напоминающего о храме. И, уже почти утратив надежду, под обломками алтаря он вдруг увидел почерневшее от гари лицо Богоматери. Торс деревянной скульптуры был полностью уничтожен, некогда прекрасные глаза из цветного стекла расплавились, уцелела только ее голова.

Тридцать лет он хранил реликвию в монастырской  келье, а в  1975 году  принял решение  вернуть ее заново отстроенному храму и дать  возможность всем молиться о мире перед образом  Богоматери с новым титулом «Хибаку-но Мария».

Этот титул, как и однокоренное с ним «хибакуся», — страшные неологизмы нашего времени.

Хибакуся — пережившие атомный взрыв. Так определены законом Японии люди, находившиеся  в радиусе до двух километров от эпицентра  взрыва, попавшие под «черный дождь»,  и те, кто родился у матерей, переживших трагедию.

За семьдесят лет их число сократилось до  почти двухсот тысяч. Законом  хибакуся гарантировано бесплатное лечение, но они сталкиваются не только с проблемами здоровья. С ними неохотно вступают в брак, опасаясь плохой наследственности у детей, им часто отказывают в приеме на работу. Сейчас активно действуют общественные организации хибакуся, члены которых объединяются для решения общих проблем, распространения информации, основанной на собственных воспоминаниях о пережитом. Невзирая на ужас произошедшего,  они не сосредоточенны только на себе, а обращаются к миру с призывом не допустить повторения трагедии.

«Жители Нагасаки, пав ниц перед Богом, молят о том, чтобы Нагасаки стал последней атомной трагедией в мире», — писал Такаси Нагаи, известный японский врач, философ и писатель, потерявший в момент взрыва жену, делавший все возможное  для поддержки  пострадавших, вскоре сам умерший от лейкемии.

С раннего «советского» детства, когда из далекой  Японии до нас доходило не так много информации, мне особенно запомнились две вещи, связанные с этой страной.

Гибкая пластинка в журнале «Кругозор» с яркой фотографией исполнительниц хита «У моря, у синего моря....»  сестричек Натс, и история девочки Садако, умершей от лейкемии через год после моего рождения.

Возможно потому, что не могу  забыть тот детский гэта в Музее мира  в Хиросиме погибшего при взрыве ребенка — все, что осталось у выжившей матери, я  не смогу понять, как можно бить поклоны перед иконой и благословлять ракету «Сатана»... Как можно чуть ли не со слезами вспоминать о пломбире по девятнадцать  копеек (из того же «советского» детства), но  позабыть историю Садако?

Историю  девочки, попавшей под «черный дождь». В надежде побороть «атомную болезнь», как тогда называли лейкемию, Садако должна была по старинному обычаю сложить тысячу журавликов-оригами. Ей удалось дожить до 644. Недостающие 356 сложили ее одноклассники. Потрясенные  смертью девочки, они собрали средства для памятника Садако с тем самым журавликом  в руках. На плите его выбиты простые, но очень верные слова:

«Это — наш плач,

Это — наша молитва

Во имя мира  на земле»