Бумажные гарантии

5 декабря 1994 года стало знаковой для Украины датой — в тот день было подписано международное соглашение между США, Великобританией, Украиной и Россией о неядерном статусе Украины — «Меморандуме о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия», известному также как Будапештский меморандум. Свои подписи под документом поставили президент Украины Леонид Кучма, президент РФ Борис Ельцин, премьер-министр Великобритании Джон Мейджор, президент США Билл Клинтон.

Данный документ предусматривал, что Украина ликвидирует все ядерное оружие, которое находится на ее территории. Стоит отметить, что на тот момент ядерный арсенал нашего государства был третьим по величине в мире. В обмен на это Вашингтон, Москва и Лондон приняли на себя обязательства:

1. Уважать независимость, суверенитет и существующие границы Украины;

2. Воздерживаться от угрозы силой или ее использование против территориальной целостности или политической независимости Украины, и гарантировать, что никакое их оружие никогда не будет использоваться против Украины, кроме целей самообороны;

3. Воздерживаться от экономического давления;

4. Добиваться немедленных действий со стороны Совбеза ООН с целью предоставления помощи Украине, если она станет жертвой акта агрессии или объектом угрозы агрессией с использованием ядерного оружия;

Кроме того, гаранты подтвердили обязательство не использовать против Украины ядерное оружие  и обязались проводить консультации «в случае возникновения ситуации, в результате которой появляется вопрос относительно этих обязательств».

Однако после аннексии Крыма и агрессии относительно Донбасса (были и более ранние примеры — ситуация с Тузлой, газово-экономические войны) одним из подписантов документа — Россией — Будапештский меморандум был фактически нарушен. Возникали вопросы и к его содержанию, ведь в документе нет четких механизмов на случай нарушения его кем-то из подписантов.

Бывший вице-премьер-министр Украины и экс-министр иностранных дел Украины Константин Грищенко недавно в интервью «Дню» (www.day.kyiv. ua/uk/article/den-planety /pro-nadzavdannya-dyplomatiyi) заявил, что Украина не использует даже те механизмы, которые заложены в документе. «Там идет речь, что государство, которое отказалось от ядерного оружия, может требовать проведения срочных консультаций, если нарушена его территориальная целостность или против него осуществлено экономическое давление. Я, кроме каких-то всхлипываний, не слышал ни одного четкого жесткого требования относительно созыва таких консультаций», — сказал он, прибавив, что нужно вести консультации с теми странами, которые не нарушили обязательств согласно Будапештскому меморандуму. «Другое дело, что, возможно, от этого мы практически ничего материального бы и не получили, но имели бы площадку для давления как минимум на США и Британию. А мы не использовали и не используем даже эти имеющиеся возможности. Так же, если нам не нравится определенная часть Минских договоренностей, то, по-видимому, нам не стоит было их поддерживать, утвердив по нашему согласию, настоящий документ в резолюции Совета Безопасности ООН. То есть, во внешней политике нет «головы», нет продуманной стратегии, чего мы хотим и каким образом хотим достичь своей цели», — отметил собеседник.

«День» обратился к экс-министру иностранных дел Украины (2007—2009 гг.) Владимиру ОГРЫЗКО с просьбой прокомментировать нынешнее значение Будапештского меморандума для Украины, особенно после того, как Россия нарушила его, и он фактически не выполнил свою функцию и не гарантировал неприкосновенность границ Украины:

— Если оценивать Будапештский меморандум с точки зрения того времени, когда он подписывался, то можно было бы признать, что он сыграл свою позитивную роль, потому что открыл для Украины возможность двигаться вперед, избавиться от потенциальных санкций, которые могли бы быть введены относительно Украины в случае его неподписания, решить вопрос о лишении Украины смертоносного оружия. Все это происходило при условиях, когда весь цивилизованный мир верил в то, что международное право — это то, что является обязательным для всех тех, кто ставит свою подпись под теми или другими документами.

Ошибка заключалась в том, что мы не хотели понять и увидеть, что Россия в действительности не изменяется, и это продолжение тех же имперских шовинистических захватнических традиций, которые были, есть и, к сожалению, скорее всего, будут присущи России, как имперскому государству.

Думаю, что мы не довели до конца идею имплементации положений, зафиксированных в Будапештском меморандуме. Ведь там написаны правильные вещи, единственное чего там нет — это инструментов, каким образом их применять и реализовывать. Формула о консультациях, к сожалению, не сработала и не могла сработать, потому что страна-агрессор ни на какие консультации относительно своей агрессии, безусловно, не может пойти.

Поэтому оценка неоднозначна. Если бы в то время мы смогли довести дело до конца и прописать механизм имплементации, ситуация была бы другой. Поскольку документ остался на уровне лозунгов со стороны стран, которые гарантировали нам безопасность, он не сработал.

Сегодня мы слышим, что западные политики, как по команде, начинают говорить о том, что этот меморандум не содержит для них юридически обязывающих положений. Тогда у меня возникает вопрос: как это может быть, если он содержит юридически обязывающие положения относительно Украины? Не бывает такого международного договора, когда одна сторона принимает на себя обязательства, а другая — нет. Так бывает только  относительно колоний. Поскольку Украина не была и не является колонией, это означает невыполнение со стороны подписантов как Востока, так и Запада, своих обязательств.

То, что Россия нарушила не только положения меморандума, но и международное право в целом и поиздевалась над ним — это отдельная история. Но в данном случае говорю о наших западных партнерах-подписантах, которые почему-то решили, что подписи их президентов или премьеров для них не являются юридически обязывающими.

— На ваш взгляд, возможно ли проведение консультаций,  предусмотренных Будапештским меморандумом?

— Теоретически их можно провести, но тогда теряется смысл того, что подписано в Будапештском меморандуме. Конечно, можно провести консультации поодиночке с США, Францией, Великобританией,  Китаем. Вопрос только в том, что это даст, если шла речь о подписании документа со всеми постоянными членами Совета Безопасности ООН. Смысл этих консультаций в том, что это коллективное решение, которое должно быть принято относительно того, что страны подписали.

После агрессии России против Грузии мое мнение, когда я был министром, заключалось в том, что Украина должна была срочно заключить безопасностные соглашения с тремя западными странами-подписантами Будапештского меморандума, кроме России. К величайшему сожалению, — как тогда, так и сегодня — западные партнеры отказываются от подписания такого соглашения и это, я думая, не очень адекватная позиция. Ведь было грубо нарушено международное право, состоялась аннексия территории, продолжается война. На Западе все замечательно понимают, что такое «ДНР» и «ЛНР», люди понимают, что это в действительности российская война против Украины, но тем не менее надлежащих и достаточных выводов не делают. То, что до сих пор мы не получили необходимое нам вооружение, свидетельствует о том, что, к величайшему сожалению, наши западные партнеры не до конца осознают степень угрозы со стороны РФ.

— В таком случае, какой должна быть позиция украинской власти и украинской дипломатии?

— Нужно думать о таких способах обеспечения своей безопасности, которые нам в действительности нужны, невзирая на формальные запрещения, которые возложены на Украину согласно некоторым международным договоренностям. Имею в виду в первую очередь ракеты средней дальности, которые могут стать очень серьезным сдерживающим элементом для любого агрессора.

Это значит, что мы должны бросить все свои силы на вооружение и подготовку армии, которая будет означать для агрессора такие потери, что это будет сдерживающим фактором даже для каких-либо мыслей об агрессии.

Относительно наших партнеров на Западе, мы должны продолжать линию по убеждению их в том, что такая Россия — это угроза, а никак не партнер для западных стран, с которым нужно искать точки соприкосновения. Потому что в действительности ни одна кооперация с Россией, даже по вопросам борьбы против терроризма, не выдерживает критики, потому что Россия — это страна, которая спонсирует терроризм, потому с ней бороться против терроризма — это как будто бороться с фата-морганой. Эти псевдоусилия России по Сирии, Северной Корее или любой другой международной горячей точке являются лишь попыткой России стать на уровень мирового государства, с которым нужно считаться. А в действительности мысли относительно возможностей урегулировать международные конфликты с помощью России — это абсурд, непонимание или нежелание  понять реальные цели России, заключающиеся для нее в том, что Запад является экзистенциональным врагом, с которым она борется всеми доступными методами.