Иранский ядерный полуфинал

Завершившаяся в Женеве трехдневная встреча представителей Тегерана и шестерки (пять постоянных членов СБ ООН и Германия) посредников стала второй после того, как в июне президентом Ирана был избран Хасан Роухани.

Новый президент Ирана еще во время своей предвыборной кампании ясно давал понять, что намерен сдвинуть с мертвой точки переговорный процесс по ядерной проблеме. Сделать это ему было не так уже и просто, так как внутри Ирана консерваторы категорически не согласны на какие-либо уступки Западу вообще, а по ядерной программе тем более.

Сам президент Роухани испытал неприязнь консерваторов на себе лично в виде хулиганских выходок против него, а также в многочисленных выступлениях военных руководителей и депутатов парламента, обвинявших его в отступлении перед Западом. Тем не менее, и надо отдать ему должное, президент постепенно и последовательно проводит линию на поиск компромисса с Западом по этой самой сложной проблеме.

Причины такого изменения в подходе правящих кругов Тегерана достаточно ясны. Экономические и финансовые санкции, примененные против Ирана, поставили страну на грань экономического коллапса. Добыча нефти и ее экспорт значительно уменьшились. Надежды предыдущего правительства президента Ахмадинежада, что нефтяную блокаду удастся прорвать с помощью Индии, Китая и Южной Кореи, покупавших большие объемы иранской нефти, не оправдались. Хотя поставки нефти в эти страны продолжались, но толку было мало, так как рассчитаться за них не представлялось возможным. Иран был отключен от международной банковской системы, а банки, осуществлявшие с ним финансовые операции, сами попадали под действие санкций. В частности, Индия уже должна Ирану более  двух миллиардов долларов, готова их оплатить, но сделать это не может технически.

Китай тоже не стал вступать в конфронтацию и оплачивал иранскую нефть бартером поставками своих товаров. В результате в Иране возник острый дефицит валюты, реал стремительно девальвировался, некоторые предприятия стали останавливаться из-за отсутствия комплектующих. Такие же проблемы начала испытывать и нефтехимическая промышленность, что усилило падение добычи жидкого топлива. Уже к концу пребывания Ахмадинежада на посту президента в стране возник дефицит товаров первой необходимости, в том числе и продовольствия. В Иране до сих пор вспоминают дефицит курятины, которая является важным продуктом для небогатых граждан страны. Интересно, что ее пришлось закупать в Венесуэле, а той в свою очередь — в соседней Колумбии, с которой у Каракаса весьма неприязненные отношения.

В обстановке возрастающих экономических трудностей и роста недовольства населения новый президент просто обязан был найти способ смягчения санкций. Сделать это можно было только найдя точки соприкосновения с Западом.

Впрочем, в европейских столицах и Вашингтоне тоже хотели компромисса.

Во-первых. Американская дипломатия не может похвастаться какими-либо успехами. С Сирией ожидаемая победа над режимом Асада плавно перешла в затяжную и вязкую войну до полного истощения сторон. Бюджетные проблемы сказались на имидже администрации внутри страны, а скоро — промежуточные выборы в конгресс. Их результат пока демократам не сулит ничего хорошего.

Во-вторых. Иранская ядерная проблема стала камнем преткновения в отношениях с Израилем и монархиями Персидского залива, в первую очередь — с Саудовской Аравией. Их воинственность и угрозы Тель-Авива при молчаливой поддержке Эр-Риада военным путем затормозить иранскую ядерную программу поставили Вашингтон в весьма сложное положение. Воевать на Потомаке не хотят, но и оставаться в стороне тоже не могут. Так что и в этом смысле компромисс также необходим.

В-третьих. Конечно, санкции больно ударили по Ирану, но и европейские страны тоже понесли определенные потери. При этом торговля с США у Ирана не очень большая, с Европой же значительная. Так что разрядка также вызывается объективными причинами постепенного восстановления объемов торговли.

При таком желании сторон возможности поиска компромисса значительно увеличиваются.

Вообще, женевские переговоры выявили много интересного. Хотя уровень переговоров изначально не планировался высоким. Он должен был проходить с участием политических директоров или заместителей министров, но в Женеву срочно вылетели государственный секретарь Джон Керри и его западные партнеры, а также глава МИД России Сергей Лавров.

Хотя ожидаемого прорыва в итоге достичь не удалось, оценки сторон свидетельствуют о том, что за три дня в Женеве им удалось серьезно продвинуться в преодолении разногласий. По словам Сергея Лаврова, переговоры были «очень конкретные и затяжные, но время было потрачено не зря».  И уж совсем неожиданной для российского министра стала оценка роли американской стороны: «Хотел бы отметить лидирующую роль, которую сыграла делегация США во главе с Джоном Керри по продвижению подходов, которые были бы приемлемы для Ирана». Также оптимистичным был и глава МИД Великобритании Уильям Хейг. По его словам, договоренность с Тегераном может быть достигнута в течение двух недель. Лондон уже принял решение восстановить дипломатические отношения с Тегераном.

Более сдержанную позицию заняла Франция. Глава ее МИД Лориан Фабиус в интервью Международному французскому радио признал, что между членами шестерки возникли разногласия по двум вопросам. Во-первых, по вопросу будущего строящегося иранского ядерного реактора «Арак». В Париже считают, что он может производить оружейный плутоний. Во-вторых, каким должен быть разрешенный Ирану уровень обогащения урана.

Как и следовало ожидать, Израиль отрицательно относится к достижению компромисса с Ираном и требует полного сворачивания его ядерной программы. С визитом в США отправляется министр экономики Израиля Нафтали Беннетт, который намерен просить конгрессменов использовать свое влияние на Белый дом для того, чтобы не допустить ядерную сделку с Ираном как «угрожающую безопасности Израиля».

Иран уже дал понять, что предложение полностью отказаться от обогащения урана для него неприемлемо. Как  заявил после переговоров в Женеве президент Хасан Роухани: «Для нас существуют красные линии, которые нельзя пересекать. Они определяются нашим правом на обогащение урана в соответствии с международными нормами».

Несмотря на определенный оптимизм некоторых участников переговоров, достижение соглашения с Ираном по его ядерной программе быстрым не будет. Проблема слишком сложная. Тем не менее дипломатия лучше боевых действий. Но еще важнее, чтобы, в конце концов, результат был положительным. Тогда мир вздохнет с облегчением.