Косовский конфликт как стратегический вызов украинско-американским отношениям

ПРИМЕНЕНИЕ СИЛЫ И ЕВРОПЕЙСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ

В создавшейся ситуации наиболее очевиден тот факт, что испытанию подверглась вся система европейской безопасности. Она не смогла найти решения косовского кризиса без военного вмешательства. Как сторонники, так и противники бомбежек НАТО предпочли бы мирное урегулирование спора, однако камнем преткновения стал вопрос о том, что является большим злом: сам кризис или применение военной силы для его решения. Естественно, нет никаких гарантий, что использование силы приведет к удовлетворительному разрешению косовского узла. Став на сторону косоваров, НАТО фактически поставило под вопрос собственный престиж и дееспособность в будущем. Впрочем, реальной альтернативой было просто выжидать и наблюдать, как Слободан Милошевич совершал этнические чистки в Косово. Нет сомнения в том, что после начала налетов Сербия усилила наступление на албанское население, однако подготовка всей операции началась еще в прошлом году.

Естественно, Украина обеспокоена прежде всего тем, что использование силы в Косово создает прецедент вмешательства супердержавы во внутренние дела других стран. У Украины есть проблемы с собственными национальными меньшинствами, особенно в Крыму. Украинцы, естественно, опасаются возможности использования косовского прецедента со стороны будущего поколения националистически настроенных политиков России, которые могут пожелать разрешить крымский вопрос, используя силовые методы. Все же косовский прецедент — явление совершенно иного порядка. Здесь имеет место вмешательство НАТО в целом, а не одной супердержавы. Это вмешательство совершается не по прихоти и воле Вашингтона, а посредством коллективных усилий Северо-Атлантического блока. Будучи американцем, привыкшим к политике Белого дома, когда невольных союзников заставляют тем или иным путем приходить к консенсусу, я считаю, военное вмешательство в случае Косово весьма примечательным событием в деле осуществления стратегической инициативы и энергичных усилий со стороны Европы, в частности Тони Блэра и Жака Ширака. Абсурдные утверждения о том, что Вашингтон демонстрирует свою политику силы или же что он таким образом дает нечто понять России и остальной части Европы, не выдерживают никакой критики.

Кроме того, значение прецедента Косово состоит не в том, что чужие государства могут вмешиваться в политику какой-либо страны по отношению к ее национальным меньшинствам. Разве можно провести какие бы то ни было параллели между «войной указов» Киева и Симферополя и злодеяниями, совершенными по отношению к албанскому меньшинству в Косово? А вот прецедент, который должен был бы озаботить руководство Украины в первую очередь, состоит в том, что может произойти, если НАТО потерпит полную неудачу, если после этого применение силы вообще будет объявлено вне закона, даже в случаях массовых репрессий или агрессии.

При создавшейся ситуации Украина и другие государства, выступающие против воздушных налетов на Косово, должны четко определиться в вопросе применения силы как средства содействия дипломатии, к которому прибегают в крайнем случае, в исключительных обстоятельствах, подобных тем, которые возникли в Косово. Вне всякого сомнения, позиция по этому вопросу является ключевой в плане будущих отношений между Украиной и ее соседями, а также ее ролью в структурах типа ГУУАМ.

УКРАИНСКОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ

Второе испытание касается непосредственно Украины. Целый ряд украинских политических деятелей, особенно «левых», желает воспользоваться косовским кризисом, чтобы направить общественное мнение против США, превратить его в широкую оппозицию сотрудничеству Украины с Западом. Эти политические деятели видят будущее Украины вне Европы, в союзе с Россией, возможно даже с Беларусью. Они правы только в одном: реальные разногласия между Украиной и Европой в настоящий момент превращают возможность ее интегрирования в более широкие европейские структуры в долгосрочный и болезненный процесс. Застойная экономика Украины и в значительной степени неэффективная политическая система очень отличается от принятых на Западе норм. Все же основной вопрос для Украины не в самом существовании этих различий, а в том, что именно следует предпринять, чтобы от них избавиться. Будет ли эта брешь между Украиной и Европой постоянным явлением? Или же Украина направит свою внутреннюю и внешнюю политику на ее сокращение и удаление, а затем — на возможно более активное участие во всех процессах Европы?

Считаю, что дать ответы на данные вопросы несложно, хотя все еще нет политического курса, необходимого, чтобы обеспечить решение этих вопросов. В пределах Украины и в Европе есть политики, которые не хотят, чтобы эта брешь между Украиной и Европой сузилась. Украинские «левые» хотят, чтобы страна следовала курсу растущей интеграции с Россией и другими бывшими республиками СССР. Они боятся того, что могут принести экономические и политические реформы.

В Европе есть также много тех, кого вполне устраивает Украина, остающаяся «на периферии», которые приветствуют сегодняшние беды в Украине, потому что это избавляет их от необходимости серьезно думать о роли Украины в Европе. Эти две группы политиков надеются создать своего рода порочный круг, в котором длительный застой Украины оправдал бы длительное отсутствие должного внимания к ее проблемам со стороны Европы.

УКРЕПЛЕНИЕ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ США И УКРАИНОЙ

Третье испытание предстоит американо-украинским отношениям. Весьма вероятно, что трудности здесь окажутся гораздо более значительными, чем многие предполагают. Уже сейчас эти отношения испытывают напряженность в связи с продолжающимися спорами вокруг Косово. Некоторые в Украине спрашивают, а что, собственно, эта страна будет иметь от стратегического партнерства. Они хотят видеть ощутимую помощь и прямое инвестирование. Похоже, кое-кто в США забыл о вкладе Украины в региональную стабильность, межэтническую терпимость, ядерное разоружение. Вместо этого основное внимание сосредотачивается на коррупции и трудностях, с которыми сталкиваются американские компании в Украине. Для этих людей разногласия в вопросе Косово — долгожданная «последняя капля». Они предпочитают слабое, спотыкающееся партнерство.

И все же такой исход не был бы ни в интересах США, ни Украины. Украина остается главной стабилизирующей силой в центре Восточной Европы. Она доказала способность создать многонациональное государство, существующее на принципах терпимости, способное восстановить язык и культуру, близкие большинству населения. Она продемонстрировала, что можно менять президентов и парламенты, не прибегая к силе оружия. Ее внутренние проблемы достаточно серьезны, однако они не являются свойственными исключительно лишь Украине, и эти проблемы нельзя сводить только лишь к Украине, поскольку длительный застой ее экономики, нестабильность могут иметь самые плачевные последствия для Польши, Венгрии и Румынии. Нельзя построить никакой стены, могущей отделить внутренние проблемы Украины, оставить их в пределах этой страны. Неустойчивость с одной стороны неизбежно породила бы неустойчивость с другой. Именно в этом заключается основная истина новой Европы. Истина, которой также руководствовались все, стоящие за вмешательством НАТО в Косово.

Ничего из изложенного мной выше, наверное, не может убедить тех украинцев, которые выступают против бомбежек в Югославии. Сила остается орудием грубого насилия, поэтому те, кто применяет ее, должны всегда помнить о последствиях для невинных. Одна моя знакомая украинка в Вашингтоне сказала просто, что бомбежки у нее вызывают отвращение, потому что она-то представляет, каково это оказаться под летящей сверху смертью. Ей рассказывали об этом родители, бабушки и дедушки, которые, как и все украинцы, выстрадали последнюю мировую войну. Конечно, трудно обвинить людей, попавших под пули, бомбы и снаряды, что они не делают различия, откуда эта смерть летит на них. Однако разница есть. Та Европа, которая может появиться, если политика насилия и смерти Милошевича победит, окажется совершенно иной средой обитания.

Независимо от различий в точках зрения по Косово, вдумчивые украинцы, американцы, остальные жители Европы признают общую заинтересованность в предотвращении такой «другой Европы». И сейчас, и после разрешения косовского кризиса, они должны определиться и достойно встретить этот общий стратегический вызов.