Маневры Барака: амбиций больше, чем логики?

Решение исполняющего обязанности премьер-министра Израиля Эхуда Барака не присоединяться к образовываемому новоизбранным премьером Ариэлем Шароном правительству озадачило многих. За последний месяц обозреватели уже привыкли к политическим зигзагам Барака, когда он, не моргнув глазом, менял свои решения с интервалом в несколько дней. После поражения на общенародных премьерских выборах Барак заявил, что должен уйти из большой политики, оставив председательство в Партии труда, а также место в парламенте. Однако менее чем через две недели становится известно, что он согласился присоединиться к правительству Ариэля Шарона, чтобы занять должность министра обороны. Вдруг Барак уже на пятый день изменил свое решение и обратился с письмом к Шарону, в котором заявил о нежелании сотрудничать в сформированном им правительстве.

«Я решил не входить в правительство национального единства как министр обороны или же в любой другой роли, и я действительно намереваюсь оставить на определенный промежуток времени свою дипломатическую и политическую деятельность, как я и обещал с самого начала», — говорится в переданном Шарону письме Барака. Здравому смыслу логика действий Барака фактически не поддается. Согласно официальной версии, бывший премьер не присоединится к коалиционному правительству только потому, что Шарон отдает слишком много правительственных мест праворадикальным партиям. Однако о таких намерениях Шарона было известно задолго до предварительного согласия Барака присоединиться к правительству, даже задолго до выборов. Более вероятным кажется, что на Барака было просто осуществлено безумное давление со стороны однопартийцев, которые, похоже, не могли смириться с лояльностью их шефа по отношению к Шарону. В любом случае — правдивость или ошибочность последней версии — засвидетельствует обсуждение Партией труда планов о кооперации с «Ликудом». «Трудовикам» дали время на раздумья до понедельника. В случае их отказа от участия в правительстве, Шарон предупредил, что будет вынужден утвердить министерские должности преимущественно из правых сил.

От предупреждения Шарона, правда, отдает не столько угрозой, сколько отчаянием. Сотрудничество с Партией труда для него еще более необходимо, чем менее года назад, когда Барак нуждался в таком сотрудничестве с «Ликудом» при формировании собственного правительства единства. Для Барака тогда риск состоял в потере власти, прекращении влияния во внедрении внешнеполитических решений после одного года руководства страной. Для Шарона же неучастие влиятельных в Израиле «трудовиков» означает конец без политических начинаний. Во-первых, закрепленный за Шароном образ жесткого лидера совсем не способствует прекращению кровопролития на Ближнем Востоке. Скорее, только побуждает к его продолжению. При таких обстоятельствах переговорный процесс в регионе можно считать похороненным по меньшей мере на срок пребывания у власти Шарона. О позиции Запада в этом случае вспоминать вряд ли стоит: скрытое подозрение влиятельных стран этого мира в конечном счете может превратиться в открытое игнорирование, осуждение, если не конфронтацию по отношению к израильской верхушке.

Единственной надеждой Шарона пока что остается бывший израильский премьер, лауреат Нобелевской премии мира, однопартиец Барака Шимон Перес, который в противовес Бараку не спешит с декларированием однозначной позиции по поводу участия в коалиционном правительстве. Поговаривают, что Перес, которого до сих пор рассматривали как кандидата на должность министра иностранных дел, мог бы вполне выполнять функции министра обороны. Существует даже подозрение, что Шарон, ведя переговоры с Бараком, одновременно тайно обсуждал назначение на должность министра обороны именно с Пересом. Что, собственно, не могло не возмутить и Барака...