«Наши» или «ихние»?

«Ты знаешь, я всегда хотел поехать в Америку. И если бы Соединенные Штаты не стали закрывать свои ворота для иммигрантов в конце 80-х, то так бы, очевидно, и произошло», — так Игорь Глидер, адвокат из Хайфы, объясняет, как он сам оказался в Израиле. Игорю, урожденному харьковчанину, 30 лет. В Израиле он получил неплохое образование, неплохо устроился — он ведет дела «русскоязычных», время от времени бывает в Украине, интересуется событиями. Он подтверждает мнение многих выходцев из Советского Союза — в Израиле надо многое менять, и в Украине, в частности, сейчас не только интереснее, но и можно лучше устроиться. Он ожидает возможности начать дело в Украине, оставаясь гражданином Израиля. Таких немало.

Алексей, водитель в туристической компании в Хайфе, также якобы доволен жизнью — он неплохо зарабатывает, государство Израиль все еще проводит неплохую социальную политику. Он намного старше Игоря, «там», в Союзе, собственно, в Донецке, он много лет прослужил в армии, там остались его близкие родственники. Он также интересуется украинскими событиями, и вдруг заявляет, что если бы не дети, точно бы вернулся назад. Тем более, что «бандиты», по его словам, больше не при власти.

По официальным данным, обнародованным в мае, гражданами Израиля являются более 900 тысяч выходцев из бывшего СССР. Депутат кнессета (парламента) Роман Бронфман, уроженец Черновцов, считает, что на самом деле эта цифра больше — за миллион в почти семимиллионной стране. При этом в 250-тысячной Хайфе, городе на Средиземном море, «русских» около четверти. Мэр города утверждает, что «русская» община — один из тех столпов, на котором держится успех города, она многое вносит в его динамичное развитие. По данным Бронфмана, около 450 тысяч израильтян — выходцы именно из Украины (и при этом около 30 тысяч из них сохранили украинское гражданство и даже участвовали в выборах Президента Украины). Сами «олим» считают, что мэр Хайфы несколько преувеличивает, и лично он ничего особого для процветания «русской» общины в городе не сделал. Но, очевидно, в этих деталях они разберутся сами между собой.

Большинство их приехало в Израиль на рубеже 1989—1990 гг. Судьбы этих людей разные, правдой является то, что молодым устраиваться намного легче, чем их родителям. К тому же молодые люди после трехлетней обязательной службы в армии получают возможность учиться, выбирать специальность (высшее образование в Израиле платное). Григорий Кульчинский, журналист газеты «Вести», бывший харьковчанин, убежден, что людям «свободных профессий», художникам в действительности устроиться даже легче, чем, скажем, ученым, инженерам, учителям. Григорий носит кипу и утверждает, что именно здесь, в еврейском государстве, он чувствует себя дома. Игорь, например, честно признает, что для его отца «дом» — «там».

Как-то так сложилось, что израильские «русские» большей частью и селятся по соседству, и общаются между собой. Язык здесь не всегда имеет значения. Шутка, что в Хайфе можно всю жизнь прожить, не разговаривая на иврите, похожа на правду, особенно в квартале Хадар, где и вывески и ценники в магазинах — на русском языке. Однако и язык не настолько труден, чтобы его невозможно было выучить, и вообще Израиль — страна иммигрантов, поэтому язык играет большую интеграционную роль. У Бориса Куранта, директора страховой компании, среди клиентов разные люди и разные компании, но в жизни он также больше общается с «русскими». И объясняет это так: «Мне легко понять твою логику, я знаю принципы твоего мышления, мне легко понять и то, о чем ты еще не сказал, или вообще не скажешь — я это легко могу почувствовать».

Когда спрашиваешь, как «наших» воспринимают «здесь», в израильском обществе, ответы бывают разные. Поскольку, в частности, молодежь намного лучше интегрируется в эту жизнь, молодым ближе ее ценности, ее система координат. Старшим труднее. И они часто искренне рады пообщаться с человеком, которого они понимают — именно по тем причинам, которые указывал Борис.

У разных групп «алии» — иммиграции — разные стереотипы восприятия среди «коренных» израильтян. Так, утверждает Игорь Глидер, «румынских» евреев принято считать ворами, «марокканских» — убийцами (они якобы никогда не оставляют своих ножей), «русских» — проститутками и алкоголиками, «эфиопы» вообще стали героями множества мифов и анекдотов (нужно признать, они отличаются от основной массы не только темным цветом кожи). Реальность — конечно, другая. Но фактом остается то, что среди «русских» — очень немного высших командных чинов армии, после отставки Натана Щаранского они не имеют представительства в правительстве, выходцы из бывшего СССР в ближайшие годы вряд ли будут иметь шансы войти в высшие эшелоны общества. Однако не все так плохо — в частности, 9 из 120 депутатов кнесета — таки «русские». Как и положено, их политические взгляды часто диаметрально противоположны. Один только пример: бывшие «наши» есть как среди «оранжевых» протестантов, которые протестуют против решения израильского правительства ликвидировать израильские поселения на палестинских территориях, так и среди тех, кто выступает за нормальное разделение Израиля и Палестины и начало нормальной мирной жизни. Среди «наших» есть и ортодоксальные иудеи, и воинствующие атеисты.

В среде выходцев из бывшего СССР более высокие, чем в среднем в Израиле, показатели уголовной преступности. Этого не скрывает ни один из собеседников. Причины — разные. У подростков, в частности — это потребность самоутверждения. Например, Игорь не скрывает, что сам, будучи «тинейджером», несколько раз попадал в полицию. Свою роль играют психологические проблемы, то, что нередко после переезда разрушались семьи, действительность мало соответствовала представлению. Свою роль играет и разное отношение к алкоголю — здесь, по словам Игоря, наркомана отправят на принудительное лечение, а того, кто выпил, просто посадят. Часто дает о себе знать и отсутствие понимания, и недостаточное владение языком, и незнание основных условий и правил. Нередки преступления и аферы внутри самой «русской» общины. Делу не помогает то, что среди государственных служащих очень редко кто владеет русским языком (в частной сфере — наоборот). Среди психологических проблем, присущих «русским», было своеобразное сочетание комплекса неполноценности и великодержавного комплекса, что также отражалось на том, как себя чувствовала община в целом.

«Русская» алия принесла с собой проблемы — в начале 90-х, когда был настоящий бум переселения, еженедельно в Израиль приезжало несколько десятков тысяч людей. Страна, ее инфраструктура были просто неготовыми к приему такого количества людей. С другой стороны, именно в это время страна переживала жестокий экономический кризис. Именно «русские» помогли Израилю выйти из этого глубокого кризиса, который он тогда переживал, утверждает Марина Замская, сотрудник агентства по оказанию социальной помощи. По ее интонациям чувствуется, что государство могло бы и лучше оценить вклад, сделанный «русскими». Но прямой дискриминации нет. Так считают все, с кем приходилось общаться. Непонимание, разные традиции, различие в менталитете — это есть. «Люди ехали преимущественно не «сюда», а «оттуда», поэтому было и есть довольно много проблем», — говорит Марина Замская. «Нас не учили рассчитывать только на свои силы. Поэтому каждая ситуация ставила меня едва ли не на грань катастрофы», — делится воспоминаниями Григорий Кульчинский.

Большинство этих проблем отойдет со временем. Те, кто приехал сюда детьми, сегодня еще с удовольствием общаются на родном для них языке. С их детьми будет уже не так. Магазин «Москва», в котором продается не столько русское, сколько постсоветское продовольствие (немало товаров и алкоголя импортируется из Украины) и сегодня является все больше ностальгическим символом, завтра он будет превращаться в аналог «национальных» магазинов, которых множество в Нью-Йорке, Лондоне, Париже. Дети уже не будут понимать, почему родителей так тянет «туда» — и сегодня можно встретить многих, чьи деды или прадеды жили в Белой Церкви, Житомире, Виннице, но это уже не более, чем семейная история. Очевидно, новые поколения будут создавать новую страну, более адаптированную к потребностям современности, менее настроенную на постоянную войну (никто не спорит с тем, что в свое время это была просто необходимость).