Насколько правы «мудрецы»

Эксперты каждый день засыпают нас своими мнениями, касающимися таких разных тем, как иракские повстанцы, боливийские плантаторы коки, центральные европейские банки и северокорейское политбюро. Но насколько достоверны мнения экспертов?

С оптимистической точки зрения следует, что до тех пор, пока люди, предлагающие экспертное мнение, активно конкурируют, чтобы привлечь внимание разборчивых покупателей (средства массовой информации), рыночные механизмы будут обеспечивать контроль качества. У «мудрецов», печатающихся в колонках мнений специалистов или выступающих на телевидении или радио, должны быть хорошие рейтинги; в противном случае, их уничтожат, как сорняки.

Скептики, однако, предупреждают о том, что СМИ диктуют выбор голосов, которые мы слышим, и больше заинтересованы в поддержании распространенных предрассудков, а не в аргументированных дебатах. В результате, слава может отрицательно, а не положительно сказываться на долгосрочной правильности мнений.

До недавних пор никто не знал, кто же прав, потому что никто не изучал этот вопрос. Но теперь результаты 20-летнего исследовательского проекта показывают, что скептики ближе к истине.

Я детально описываю данный проект в моей книге «Экспертное политическое мнение: насколько оно точно? Откуда нам знать?» Основная идея заключалась в том, чтобы узнать тысячи прогнозов сотен экспертов о ситуации в десятках стран, а затем оценить их точность. Мы считаем, что средства информации не только не выкорчевывают плохие идеи, но и часто потакают плохим идеям, особенно когда ситуация слишком запутанная, чтобы можно было легко выявить истину.

Доказательства подразделяются на две категории. Во-первых, как предупреждали скептики, когда толпы «мудрецов» борются за то, чтобы быть на виду, многие из них поддаются искушению сказать, что они знают больше, чем в действительности. «Мудрецы», предсказывающие бум или крах, преувеличивают больше других.

С 1985-го по 2005 годы «мудрецы», предсказывающие бум, делали десятилетние прогнозы, преувеличивающие шансы больших положительных изменений как на финансовых ранках (например, индекс Доу-Джонса для акций промышленных компаний должен был вырасти до 36000), так и в мировой политике (например, урегулирование ситуации на Ближнем Востоке и динамический рост в регионе южнее Сахары в Африке). Они предсказывали 65% вероятности радужных перспектив, которые оказались равными лишь 15%.

В то же самое время, «мудрецы», предсказывающие крах, оказались еще менее эффективны, преувеличив шансы негативных изменений во всех тех областях, в которых «мудрецы», предсказывающие бум, прогнозировали положительные изменения, и в некоторых других областях (я до сих пор жду неизбежного распада Канады, Нигерии, Индии, Индонезии, ЮАР, Бельгии и Судана). Они предсказывали 70% вероятности мрачных перспектив, которые оказались равными лишь 12%.

Во-вторых, опять же, как предупреждали скептики, те, кто преувеличивает, редко отвечают за свои ошибки. В самом деле, информационный поток обращает внимание на приверженцев преувеличений, игнорируя их более скромных коллег.

Мы можем наблюдать данный процесс во всей красе, если, следуя философу Сэру Исайе Берлину, классифицируем экспертов на «ежей» и «лис». Ежи — это изобретатели великих идей, влюбленные в свои грандиозные теории: либертарианство, марксизм, движение за охрану окружающей среды и т.п. Их уверенность в собственной правоте может быть заразительной. Они знают, как выиграть в споре с помощью приведения доводов своей правоты и неправоты оппонентов.

Это приносит им признание в СМИ. Но они не знают, когда не следует выходить за психологические пределы и когда следует делать уступки в пользу своих оппонентов. Они слишком серьезно относятся к своим теориям. В результате, «ежи» чаще ошибаются, но набирают больше обращений к ним по поиску на Google.

Эклектические «лисы» лучше умеют сдерживать свой идеологический энтузиазм. Они не переживают по поводу затянувшейся неопределенности о том, кто же прав даже в остром споре, признавая пробелы в своих знаниях и допуская обоснованность противоположной точки зрения. Они усеивают свою речь лингвистическими уточнителями, которые ограничивают область их аргументов: «но», «однако», «хотя».

Благодаря тому, что они избегают чрезмерного упрощения, лисы реже ошибаются. Лисы нередко частично соглашаются с ежами, чтобы не усугублять ситуацию: «Да, мой коллега прав в том, что монархия в Саудовской Аравии уязвима, но следует помнить и о том, что государственные перевороты случаются там редко, а правительство использует множество средств для подавления оппозиции».

Представьте, что ваша работа в качестве управляющего средством массовой информации зависит от расширения вашей зрительской аудитории. Кого вы выберете: эксперта, который балансирует между противоречащими друг другу аргументами и делает вывод о том, что наиболее очевидный исход является самым вероятным, или же эксперта, который заставляет зрителей нервно вздрагивать при мысли о радикальных исламистах, пришедших к власти и вызвавших взлет цен на нефть?

В двух словах: те качества, которые делают лис более точными, делают их также менее популярными.

Здесь безжалостные скептики ворчат, что мы имеем средства массовой информации, которые заслуживаем. Но это несправедливо. Ни одно общество пока не выработало широко признанного способа распознания лже- мудрости. Даже граждане, приветствующие точность суждений, редко догадываются о том, что они жертвуют ею, когда переключают канал со скучной лисы на харизматического ежа.

Тут есть одно скромное предложение, относящееся ко всем демократическим странам: рынок идей функционирует лучше, если гражданам не трудно увидеть компромисс между точностью и развлечением или между точностью и партийной солидарностью. Не станут ли они тогда чаще читать статьи «мудрецов» с более высоким рейтингом? Если это так, то «мудрецы» смогут научиться отвечать за свои слова и быть скромнее, а политические дебаты смогут стать менее острыми.

Конечно, не так легко разработать способы распознания лже-мудрости, которые бы действовали во многих сферах общественного мнения. Но в мире, в котором, как сказал ирландский поэт Вильям Итс, «худшие полны энтузиазма, а лучшим не хватает уверенности в себе», стоит попытаться это сделать.

Филипп Е. ТЕТЛОК — автор книги «Экспертное политическое мнение: насколько оно точно? Откуда нам знать?», профессор бизнес-управления, политологии и психологии Калифорнийского университета в Беркли