Отметили окончание старой войны на фоне новой

По замыслу хозяина торжеств, президента Франции Эммануэля Макрона, юбилейная церемония у Триумфальной арки должна была продемонстрировать прежде всего единство Европы и, шире, Запада в целом. Но как раз с этим не очень получилось. Британская премьер-министр Тереза Мэй, которую гораздо больше волнуют нерешенные проблемы брексита, чем демонстрация единства с партнерами по Евросоюзу, церемонию в Париже проигнорировала, устроив сепаратные торжества в Вестминстере. И даже председатель Европейского Совета Дональд Туск предпочел 11 ноября быть не в Париже, а в Варшаве, на торжествах по случаю столетнего юбилея восстановления независимости Польши.

Через 100 лет после окончания войны, радикальным образом изменившей мир, Евросоюз, одна из главных задач которого — гарантировать сохранение мира на Европейском континенте, раздирается противоречиями как никогда прежде, и обстановка сейчас отличается наибольшей военно-политической напряженностью с момента окончания «холодной войны». Помимо агрессивной внешней политики России, один из главных факторов — относительная военная слабость ЕС. Это обстоятельство вступает в непримиримое противоречие с претензиями руководства Евросоюза обеспечить единство внешней политики государств — членов ЕС, поскольку непременное условие единой внешней политики — наличие единой структуры обороны и безопасности, способной адекватно поддержать внешнеполитические амбиции. Однако такой структуры у Евросоюза нет, и ее создания в ближайшие десятилетия не предвидится. Ведь для того, чтобы действительно обеспечивать внешнеполитическое единство ЕС, военный потенциал Евросоюза должен быть сопоставим с военным потенциалом других мировых центров силы — США, России и Китая. Но сейчас, даже если просто просуммировать военные потенциалы всех стран — членов ЕС, этого и близко нет, и чтобы достигнуть здесь паритета с другими центрами силы, нужны такие военные расходы, которые Евросоюз не может себе позволить без практически полного свертывания социальных программ. Поэтому все они полагаются исключительно на военную мощь НАТО. А по поводу распределения военного веса различных членов Североатлантического союза один мой латышский друг высказался так: «НАТО — это большая корзина, в которой лежат: одна дыня, несколько яблок, несколько абрикосов, а остальное — вишенки. Вот мы, Латвия, — это вишенка». Нетрудно догадаться, что дыня — это США, яблоки — Англия, Франция и Германия, абрикосы — Канада, Италия, Польша, Испания и Турция (хотя основной турецкий военный потенциал развернут в Азии), ну, а остальные — вишенки. Теперь, когда самое крупное яблоко — Англия, чьи военные расходы в 1,5 раза больше, чем у Франции и Германии, выпало из единой европейской корзины, надежды на формирование в будущем единой европейской армии стали и вовсе призрачными.

Сейчас на США приходится примерно 80% военного потенциала НАТО, и без американской помощи европейские страны альянса не в состоянии осуществить ни одной более или менее крупной военной операции. Это подтвердила и военная интервенция европейских членов НАТО в Ливии с целью свержению режима Каддафи. Логистику этой операции пришлось обеспечивать американцам. Но президент Макрон, заносясь в гибельные выси и на мгновение вообразив себя Шарлем де Голлем, накануне встречи с Дональдом Трампом, предшествовавшей торжествам 11 ноября, заявил, что ЕС нуждается в своей собственной армии для противостояния давлению со стороны США, Китая и России. Трамп по этому поводу с нескрываемым раздражением ответил в своем твиттере, что американцам, мол, подобное слышать больно и обидно. И Макрон, испугавшись, пошел на попятную. На встрече с американским коллегой, как французский президент заявил на совместной пресс-конференции, они  говорили только о необходимости европейским странам больше тратить на оборону. Очевидно, что на встрече с Трампом Макрон всячески убеждал его, что имел в виду единую европейскую армию только в рамках НАТО. Ну, а насчет противостояния с США, так это его черт (или Путин?) попутал. Путину же идея единой европейской армии, противостоящей Америке, явно пришлась по душе, о чем он и заявил в Париже в интервью телеканалу Russia Today: «В принципе Европа — мощное экономическое образование, мощный экономический союз. И в целом это вполне естественно, что они хотят быть независимыми, самодостаточными, суверенными в сфере обороны и безопасности. Думаю, что это в целом процесс положительный с точки зрения укрепления многополярности мира. В этом смысле у нас перекликаются позиции и с Францией в том числе».

Естественно, Кремль был бы очень заинтересован в том, чтобы страны Евросоюза передали бы все или большую часть своих вооруженных сил под командование какой-то структуры ЕС, а не НАТО. Это бы существенно затруднило координацию внутри Североатлантического альянса в случае любой новой российской агрессии в Европе. Однако шансов на такое развитие событий нет. Члены Евросоюза не проявляют большого стремления к созданию общеевропейской армии и совсем не горят желанием передавать под контроль структур Евросоюза сколько-нибудь значительные контингенты своих вооруженных сил, довольствуясь теми, что они уже передали под контроль НАТО. Пока что дальше разговоров проект единой европейской армии не двигается, и вряд ли двинется.

11 ноября, как известно, согласно договоренностям, достигнутым в Москве Джоном Болтоном, должны были состояться встреча и переговоры Путина и Трампа. Однако, по просьбе президента Франции, лидеры России и США согласились ограничиться чисто протокольной краткой беседой, чтобы не создавать информационный повод, который рисковал затмить основной — торжества по случаю 100-летия Компьенского перемирия. Собственно же переговоры предполагается теперь провести в конце ноября в Аргентине на саммите G 20. Сама по себе такая просьба со стороны французского президента отражает реальный вес держав: если два главных внешних по отношению к ЕС игрока вдруг провели бы в столице Франции серьезные переговоры, юбилейные торжества по случаю окончания Первой мировой войны вообще мировой прессе могли быть побоку. Но еще характернее российская реакция. Путин сказал, что беседа с Трампом прошла «хорошо», а его пресс-секретарь пояснил, что президенты России и США смогли только поприветствовать друг друга в рамках протокольных мероприятий, а прощаясь, Путин сказал Трампу: «До встречи» (очевидно, имелась в виду грядущая встреча в Буэнос-Айресе).

Если для Кремля даже такой мимолетный обмен дежурными фразами с главой сильнейшей державы мира считается хорошим результатом, значит, дела действительно плохи. И, следовательно, в сохранении договора по ракетам средней и малой дальности в Европе заинтересована только Россия, но не США. Именно Москва, а не Вашингтон боится возобновления гонки вооружений в этой сфере. Быть может, в Кремле все же начали осознавать степень международной изоляции, в которой оказалась Россия из-за агрессии против Украины.

КОММЕНТАРИИ

«УЧАСТИЕ ПУТИНА В МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ПОВОДУ ТРАГИЧЕСКОГО СОБЫТИЯ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА ВЫГЛЯДЕЛО ЦИНИЧНЫМ»

Сергей СОЛОДКИЙ, первый заместитель директора Центра «Новая Европа»:

— Участие Путина в памятной церемонии в Париже — это отражение политики Запада в отношении России последних пяти лет, с начала российской агрессии против Украины. Она заключалась в сочетании двух подходов: с одной стороны — политики кнута, введения санкций против РФ, а с другой стороны — политики ведения диалога с Россией под разными поводами и объяснениями: мол, это нужно, чтобы не загонять в тупик Путина, сохранить его лицо, не потерять возможность мирного разрешения конфликта, не привести к более серьезному и масштабному военному конфликту с Россией и тому подобное. Запад находил немало оправданий для своих переговоров с Кремлем. На этих выходных мы видели концентрированный пример этой политики, которая, можно сегодня говорить, потерпела крах, которая не заставила Россию сделать выводы и прекратить войну.

Участие Путина в мероприятиях по поводу такого трагического события в истории человечества выглядело циничным для многих наблюдателей. Как можно говорить об уроках, вынесенных из кровавой страницы европейской истории, если на этом мероприятии, где и должно бы происходить осознание вызовов, стоявших перед человечеством, присутствовал один из виновников новой масштабной кровавой страницы в истории Европы и человечества?

Вопрос в том — усваивает ли Европа и мир то, о чем мы в Украине говорим? К сожалению, не всегда, с опозданием, не во всех странах одинаково. Одни из свежайших примеров — Австрия, Греция — страны, которые записывали в лагерь нейтралистов или даже лояльных к России. А теперь мы увидели, как постепенно к ним приходило осознания угроз, которые представляет Россия для них, например, когда в Австрии был обнаружен российский шпион.

У каждой европейской страны — своя история такого диалогового подхода к России. В случае Германии это всепроникающий пацифизм, желание любым способом избегать моментов, которые могут привести к возобновлению масштабной военной авантюры. А также здесь есть крыло, очень сильное среди представителей бизнеса, которое не видит угроз от России, хочет продолжать сотрудничество и «бизнес, как обычно». В Греции это объясняли принадлежностью к единому православному миру, обидами и недоверием к США.

Все это приводит к тому, что, к сожалению, среди европейских стран нет единства в том, чтобы одинаково оценить действия России, но и даже если они одинаково оценивают их, то нет одинакового подхода в отношении жесткой реакции. В этом заключается наибольшая проблема. Пока каждая страна не почувствует для себя лично угрозы для России, до тех пор не изменит свою политику.

Что с этим делать? Со стороны Украины — как можно больше информировать общества стран, которые живут в каком-то иллюзорном мире. Нужно активнее сотрудничать с лагерем, который таких иллюзий не имеет, для Украины такими естественными союзниками является Литва, Польша, Великобритания. Даже в Германии есть очень много здоровых сил, готовых поддерживать Украину.

Также многое зависит от неправительственного сектора — аналитиков, журналистов, которые не молчат, дают правильные адекватные оценки того, что происходит вокруг России. Западные лидеры должны понять, в том числе через критику в масс-медиа, что сотрудничество с Путиным в некоторых случаях несет угрозы и для их репутации тоже.

«ЛИДЕРЫ ЗАПАДНЫХ СТРАН ДОЛЖНЫ В КОНЦЕ КОНЦОВ ПОСТАВИТЬ НА МЕСТО ПРЕЗИДЕНТА РФ»

Юрий КОЧУБЕЙ, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины во Франции (1992—1997 гг.):

— Очень важно, что Президент Украины принимал участие в праздновании такой важной для стран Западной Европы даты, как 100-летие завершения Первой мировой войны. Таким образом мы все глубже входим в европейскую и мировую историю. Это важно для Украины, которая в те времена еще не была государственной, а теперь уже является независимым государством. Поэтому очень символическим является то, что мы принимаем участие во всех общеевропейских делах.

Когда я был послом, настаивал на том, чтобы среди стран, победивших во Второй мировой войне, значилась Украина, и наш флаг был около Триумфальной арки вместе с другими европейскими флагами.

Что касается того, что на торжествах по этому поводу присутствовал Владимир Путин, то это, конечно, не делает большой чести лидерам западных стран. Они должны в конце концов поставить на место президента РФ и четко показать свое отношение ко всем тем нарушениям международного права и развязывания военных конфликтов, которые делаются с его благословения и при его активном участии.

Подготовила Наталия ПУШКАРУК, «День»