После Дагестана — снова Чечня
После того как в последние дни начались ракетно-бомбовые удары российской военной авиации по целям вокруг Грозного (а по сообщениям чеченских источников — и в самом городе), сложилось впечатление, что Москва полна решимости, как уже заявлял премьер-министр России Владимир Путин, «додавить гадину», т.е. терроризм.
Удары методично наносятся по целям, которые считаются базами терроризма в Чечне. Они получили полную поддержку практически всех политических элит и, тем более, — российского общества. Путин обещает, что повторения ошибок прошлой чеченской войны не будет. Президент Чечни Аслан Масхадов в ответ объявил, что готов план обороны Грозного от вторжения и что каждому командиру в случае продолжения авианалетов будет вручен пакет с персональным заданием. Фактически — в Чечню снова переместилась кавказская война, продолжающаяся уже не первый год.
«Мы будем преследовать их везде. Если, пардон, в туалете их поймаем, в сортире и замочим», — красноречивая цитата из Путина по поводу терроризма как-то не очень стыкуется с его же заверениями, что не будет широкомасштабной войны. Москва сегодня, после Дагестана, где погибло более 280 российских солдат, после серии терактов, с удивлением констатирует, что в одном из субъектов федерации господствует бандитизм — как будто не благодаря российской политике были созданы для этого все предпосылки. Говорится о пересмотре кавказской политики, о решении проблемы исключительно политическими методами — но никаких признаков какой-то новой политики России просто нет. Это больше похоже на попытки покончить с проблемой терроризма обычным кавалерийским наскоком. Очевидным является только то, что проблему все равно нужно как-то решать.
