Предательство элиты

Ныне элита нигде не чувствует себя в безопасности. Некоторые, если не все, политики подозреваются в коррупции. Корпоративные менеджеры обвиняются в стремлении получить быструю личную прибыль, а не достигнуть общественного процветания. Боссы профсоюзов высмеиваются за отсталость, интеллектуалы — за поиски славы, а не истины, журналисты — за угодливость. Эти насмешки, как это ни парадоксально, идут рука об руку с попытками привлечь и опереться на эту самую элиту.

Похоже, что демократиям необходима элита, но сама идея элиты рассматривается как оскорбительная. Франция является ярким примером подобной политической шизофрении. Старая элитная французская система воспринимается самым широким кругом населения как причина закостенелой экономики, образовательной системы, даже демократии. Поскольку общество не становится «заблокированным» само по себе, корнем зла объявлена небольшая изолированная группа, которая воспринимает все перемены как атаку.

Примеров паралича более чем достаточно: отсутствие серьезной внешней оценки университетов; слепота парламента к упущениям правительства; дублирование функций власти; недостаточные наблюдательные органы в больших компаниях. Кто- то называет это «парижанством» — правлением элиты, закрытой для внешнего мира. Большая часть прессы «виляет хвостом» перед властью элитной интеллигенции, что подрывает попытки изменить положение дел.

Не вдохновляющая, но имевшая успех книга, вышедшая недавно под названием «Французская омерта» отражает вуайеризм и беспомощную ярость общества; многие люди чувствуют, что пустые и стерильные политические игры придуманы специально для того, чтобы ничего не изменялось. Перед лицом этой беспомощности, популизм радикально правых теперь соответствует протестам со стороны радикально левых, что свидетельствует об общем ощущении «пойманности» в ловушку.

Эта французская патология берет свое начало в двух противоречивых грехах: первый состоит в нашей давней традиции повиновения, второй — ультра- рационализм в упражнениях власти. В результате, элита считает свою власть самой естественной вещью на свете, и тем не менее чувствует себя обязанной создать идеологические, а не практические причины для ее применения.

Повиновение делает возможным недоступность власти и культ секретности вокруг элиты. Эти секретность и недоступность искажают французскую демократию, что демонстрируется на примере долгой борьбы за раскрытие коррумпированности мэра Парижа Жана Тибери, а также друга президента Миттерана, министра иностранных дел Ролана Дюма. Эти искажения являются и институционными, как это видно по легкости, с которой правительство покрывает свои упущения посредством отказа парламенту в какой-либо информации. Ультра- рационализм ведет к тому, что элита предпочитает слова действиям, призывы — фактам, рекламу — результатам.

Французская элита действовала хорошо, когда идеологическое противостояние «холодной войны» создало структуру политической жизни, и когда увеличение национального дохода в результате послевоенного восстановления вызвало чувство реального прогресса. Как только идеологии ушли в прошлое, а экономические цифры потускнели, неизменившаяся природа элиты оставила население с горьким чувством того, что система является безответственной, самозащищенной, закрытой и секретной. Идеал равенства, похоже, был извращен безудержными привилегиями элиты. Все опросы общественного мнения указывают на это — неравенство всегда занимает верхние позиции в списке претензий.

Сейчас во французской системе ответственность основана не на действиях человека, а на его позиции; в этой системе отчетности просто не существует. Наша самоизбранная элита делает упор на возможность больших политических перемен. Вместо этого, цель всех политических программ состоит в поддержании status quo; периодическое перераспределение позиций, собственности и дохода — жизненно важное для демократии — просто отменено.

Неравенство, социальное напряжение, сама природа правительства стали запрещенными темами. Наша элита устанавливает свое видение реальности на все. Эти антиинтеллектуальные тенденции внутри якобы гиперинтеллектуальных правящих классов Франции усиливаются отсутствием связующих звеньев между университетами, политической администрацией, бизнесом и средствами массовой информации. В американском, английском и даже немецком обществах аутсайдеры и вовлеченные в элиты встречаются, спорят и создают политические варианты. У нас элита является стерильной, потому что не существует какого-либо элемента с достаточной интеллектуальной критической массой, чтобы ей противостоять.

Малые реформы проблемы не решают. Необходима настоящая демократическая революция, чтобы предотвратить ситуацию, в которой популизм станет единственным решением для системы довольства, безответственности и узколобости.

Первая революция должна быть институционной. Безответственность среди членов кабинета должна караться отменой их бонусов. Иммунитет президентского офиса должен быть отменен, исполнительная власть должна быть отделена от суда, конфликты интересов, подрывающие деятельность парламента, должны быть искоренены. Местные власти должны стать действительно независимыми, а власть должна быть отделена от личных интересов. Назначения должны быть основаны на компетенции в конкретных сферах, а не на принадлежности к элите.

Помимо этого, мифическая природа президента республики должна быть урезана настолько, чтобы стало возможным ясно описать обязанности исполнительной власти. Это, в свою очередь, позволит парламенту исполнять свою функцию наблюдателя и законодателя. Без подобных перемен Франция останется монархической демократией, наполненной внутренними интригами.

Вторая революция должна стать интеллектуальной. Должно стимулироваться образование, развивающее критическое мышление. Чтобы сломить систему подобострастия и недоступности в наших университетах, необходимо ввести международную внешнюю оценку. Поощрение иностранных студентов, учителей и исследователей может помочь, также как и культивирование международных связей. Открытая конкуренция только улучшает качество мысли.

И последнее. Должна стать реальностью реформа общества. Ни одна группа, выбранная на основе успеха в университете без ссылки на дальнейшие действия, не должна получать привилегии. Защита без социальной ответственности не имеет оправдания. Должна быть установлена адекватная ответственность для каждого человека, в зависимости от его (ее) роли в обществе — начиная с ответственности менеджеров компании перед держателями акций и заканчивая ответственностью бюрократии перед гражданами страны. Награды должны быть напрямую связаны с этим. Налогообложение должно быть изменено так, чтобы поощрялись реальные заслуги и работа, а не связи. Чтобы провести настоящую реформу, Франция должна начать синтез социализма, который она риторически приветствует, и либерализма, к которому она уже давно относится настороженно. Потому что дух справедливости и прогресса существует, только если их питает движущая сила свободных индивидуумов.