Преступление, которое нельзя забыть

Как гитлеризм аккумулировал идеи прусского милитаризма, так большевизм, несмотря на свой декларировано «интернационалистический» характер, вобрал в себя установки российского империализма. Традиционный российский имперский шовинизм получил своеобразное идейное подкрепление благодаря текстам классиков марксизма. По их мнению, одни народы «были носителями прогресса, активно влияли на историю и еще теперь сохранили жизнеспособность», другие же такими носителями прогресса, то есть «революционными нациями», не были, и поэтому их судьба предопределена. «Всем остальным большим и малым народностям и народам предстоит в ближайшем будущем погибнуть в буре мировой революции», писал Энгельс. Существенно ли эти установки отличаются от установок Гитлера?

Практику депортации и геноцида подкрепляла соответствующая теория. В докладной записке от 10 мая 1944 г. члена Государственного комитета обороны, наркома внутренних дел СССР Лаврентия Берии Сталину (оба претендовали на роль большевистских теоретиков по национальному вопросу) приведена статистика: во время очистки Крыма от немецких и румынских войск арестован за различные виды враждебной деятельности 5381 человек. Немного на более чем трёхсоттысячный Крым, не так ли? И мотивацией для массовых репрессий против местного населения быть не может. Вторая цифра с этой же докладной: 20 тыс. крымских татар якобы дезертировали из советской армии. Это уже вроде бы много. Но эта цифра была выведена искусственно — с согласия того же Берии (и, несомненно, с полным пониманием со стороны Сталина). В 1941-1942 годах в Крыму в немецкий плен в результате бездарных действий советского командования попали в целом около 200 тыс. красноармейцев. Немцы впоследствии отпустили пленных крымских татар (конечно, не командиров и не коммунистов) домой. Это делалось из чисто прагматических соображений — будет кому работать в Крыму. Вот и набралось 20 тыс. таких отпущенных. Эти люди были записаны в «дезертиры», и их судьба была поставлена в вину не армейскому командованию, а им самим и всему крымскотатарскому народу.

А вот другие доказательства «враждебности» всего крымскотатарского народа. При обысках весной 1944-го было найдено: минометов — 10, пулеметов — 173, автоматов — 192, винтовок — 2650. Можно уверенно сказать, что большую часть оружия притащили домой подростки, как это водилось в те времена — если пошарить по украинским или российским деревням того времени, статистика была бы идентичной или еще масштабнее. Но нужно было задокументировать «страшные преступления» целого народа. И «задокументировали», сделав его «враждебным».

На основе этих «аргументов» 11 мая 1944 г. Сталин подписал постановление Государственного комитета обороны Советского Союза № ГОКО-5859 под названием «О крымских татарах», по которому все крымские татары должны быть силой выселены из Крыма. Мол, «в период Отечественной войны многие крымские татары предали Родину, дезертировали из частей Красной армии, оборонявших Крым, и переходили на сторону противника, вступая в сформированные немцами добровольческие татарские воинские части, боровшиеся против Красной армии, в период оккупации Крыма немецко-фашистскими войсками, участвуя в немецких карательных отрядах, крымские татары особенно отличились своими жестокими расправами в отношении советских партизан, а также помогали немецким оккупантам в деле организации на насильнического вывоза советских граждан в немецкое рабство и массового истребления советских людей».

Обвинения крымских татар в противодействии партизанскому движению на полуострове стоит рассмотреть подробнее. Оно основывалось на попытках главы крымских партизан Мокроусова (одного из организаторов «красного террора» на полуострове в 1917—1920 годах, командующего партизанским движением Крыма в 1941—942 годах) оправдать собственные ошибки и преступления. Крымский обком ВКП(б) авантюрно подготовился к партизанской войне, считая, что немецко-румынская оккупация продлится не более двух-трех месяцев (на самом деле большая часть Крыма оставалась оккупированной два с половиной года), а потому направил на поддержку этого движения очень ограниченные ресурсы, что в конечном итоге привело к голоду и случаям каннибализма среди партизан. Поэтому партизаны нередко прибегали к грабежу крымскотатарских деревень, забирая у жителей продовольствие. Но фактом была и добровольная поддержка партизан крымскими татарами. Не случайно десятки крымскотатарских деревень были сожжены оккупантами за связь с партизанами. Практически в каждом партизанском отряде (а их было три десятка) среди бойцов и командиров были лица крымскотатарского происхождения; соответствующие фамилии имеются на памятниках погибшим партизанам. Но эти факты не остановили ни Сталина, ни советскую пропагандистскую машину...

Кстати, в июле 1942 года за пьянство, бездарное руководство, избиения и расстрел командирских кадров Мокроусов был снят с должности командира партизан Крыма и эвакуирован самолетом в Москву. Но это не прервало его карьеры (вскоре он стал начальником разведки Северо-Кавказского фронта) и не уменьшило доверие к нему со стороны Сталина.

Постановление № ГОКО-5859  готовилось и было подписано еще до полного овладения Красной Армией всей территорией Крыма, которое стало фактом 12 мая. Для его выполнения утром 18 мая 1944 года войска НКВД (общей численностью 33 тыс. «штыков») начали так называемую «спецоперацию», в ходе которой крымские татары были принудительно переселены из Крыма в Узбекистан, Казахстан, Марийскую автономную республику и шесть областей России. Значительная часть физически крепких мужчин попала в лагеря ГУЛАГа, которые обслуживали шахты Подмосковного буроугольного бассейна, где смертность была очень высокой. Спецоперация закончилась 20 мая в 16:00. Депортированным отводили от нескольких минут до получаса на сборы, после чего их на грузовиках транспортировали на железнодорожные станции. Оттуда эшелоны отправляли в места ссылки. По воспоминаниям очевидцев, тех, кто сопротивлялся или не мог идти, часто расстреливали на месте. Перевозки людей по железной дороге в товарных вагонах без еды и воды сопровождались массовой гибелью детей, стариков и больных. В телеграмме НКВД на имя Сталина указывалось, что выселено было 183155 человек крымскотатарской национальности. По официальным данным, в дороге умерли около 200 человек, реально — значительно больше.

А крымские татары, воевавшие в Красной Армии, были депортированы уже после демобилизации. Были и исключения, когда отдельных офицеры не высылали в места депортации как спецпереселенцев (например, дважды Героя Советского Союза летчика Амет-Хана Султана), однако им было запрещено жить в Крыму. Всего за 1945-1946 годы в места депортации было сослано 8995 крымских татар-фронтовиков, в том числе 524 офицера и 1392 сержанта. Депортированы были также крымские татары, которые эвакуировались из Крыма до прихода немецких войск и успели вернуться из эвакуации в течение апреля-мая 1944 года, несмотря на то, что они не жили в оккупации и не могли участвовать — даже теоретически — в коллаборационистских формированиях. Были депортированы и все руководители и сотрудники Крымского обкома ВКП(б) (во главе с первым секретарем) и Совнаркома КрАРСР из числа крымских татар. Это было объяснено тем, что «на новом месте нужны руководящие работники» (из партии эту категорию депортированных не исключали)...

Общая численность крымских татар, депортированных во время войны и в первые послевоенные годы, по оценкам исследователей, составляет около 238 тыс. человек.

Вот как описывал депортацию офицер СМЕРШ, который принимал в ней участие, а в 2000-е годы на условиях анонимности предоставил свой тогдашний дневник историкам: «В населенный пункт, где мы расквартировались, прибыли загруженные беженцами машины (здесь были русские, украинцы, белорусы и представители других национальностей). Каждая машина подходила к домам: из них силой выселяли татар и вселяли беженцев. Татар грузили в эти же машины и отправляли на железнодорожные станции. Хозяин дома, где мы жили (кулацкая сволочь), перед отправкой зашел в конюшню и из охотничьего ружья убил всех животных: лошадей, коров, овец, нескольких кошек. Эшелоны с татарами отправлялись вглубь страны, потом возвращались пустыми в Крым для эвакуации наших войск, которые закончили освобождение Крыма».

А вот как позже вспоминали депортацию те, кто ее пережил: «Утром вместо приветствия отборная брань и вопрос: трупы есть? Люди за умерших цепляются, плачут, не отдают. Солдаты тела взрослых выбрасывают в дверь, детей — в окно...»

«Медицинского обслуживания не было. Умерших выносили из вагона и оставляли на станции, не давая хоронить».

«О медицинском обслуживании и речи не могло быть. Люди пили воду из водоемов и оттуда же брали впрок. Воду кипятить возможности не было. Люди начали болеть дизентерией, брюшным тифом, малярией, чесоткой, вши мучили всех. Было жарко, постоянно мучила жажда. Умерших оставляли на разъездах, никто их не хоронил».

«Через несколько дней пути из нашего вагона вынесли умерших: старушку и маленького мальчика. Поезд останавливался на маленьких полустанках, чтобы оставить умерших... Хоронить не давали».

И еще один знаковый эпизод периода депортации. В 1944 году жители рыбацкой деревушки Чокрак на Арабатской стрелке не пострадали — по распространенной версии, об их существовании во время депортации забыли. Однако в июне 1945 года власти обратили внимание на этот «просчет» (а Сталину уже отрапортовали о полном «очищении» полуострова), поэтому жителей села (преимущественно крымских татар, но также и некоторых украинцев) загрузили на баржу и вывезли в Азовское море, где посреди моря баржу затопили вместе со всеми людьми.

Кстати, 413 бойцов и командиров за депортацию крымских татар получили боевые (!!!) ордена и медали. Возможно, кто-то из них до недавнего времени, пока позволяло состояние здоровья, гордо ходил под красным флагом с портретом Сталина (и с непременной «колорадской» лентой на груди) на 9 Мая в колонне «ветеранов»...

И не только 33 тыс. личного состава войск НКВД участвовали в депортации народов Крыма. Часть победных советских войск, которые 12 мая завершили битву за Крым, через несколько дней после этого использовали при депортации крымскотатарского народа. Таким способом героев войны советский режим сделал соучастниками геноцида.

В местах высылки депортированные получали статус «спецпереселенцев», они жили в гетто — так называемых «спецпоселениях», их заставляли работать на лесозаготовках, на строительстве, в шахтах, колхозах и совхозах. Демобилизованные из Красной Армии солдаты и офицеры, которые возвращались к своим депортированным семьям или в родные места, тоже получали статус «спецпереселенцев», которым было запрещено без письменного разрешения пересечение границы спецпоселения и грозило уголовное наказание в случае такого нарушения. Известны многочисленные случаи, когда депортированных приговаривали к многолетним (до 20-25 лет) срокам лагерей ГУЛАГа за то, что они посещали родственников в соседних поселках, территория которых относилась к другому спецпоселению.

Значительное количество депортированных, истощенных за три года жизни в немецкой оккупации, погибло в местах высылки от голода и болезней в течение 1944—1945 годов. Оценки количества погибших в этот период очень отличаются: от 15-25% по данным различных советских официальных органов и до 46% — по оценкам активистов крымскотатарского движения, которые в 1960-е годы собирали сведения о погибших. Последняя цифра признана многими международными организациями и считается сейчас общепринятой. Эта трагедия, когда погибла почти половина крымских татар, получила название Сюрґюн (Surgun — изгнанник).