«Сейчас у нас аргументов больше, чем было раньше»

На днях в Совете Безопасности ООН в 29-й раз рассматривали украинский вопрос. Как и в предыдущих заседаниях, ни одного решения не было принято из-за вето России — постоянного члена СБ.

«День» обратился к постоянному представителю Украины в ООН Юрию Сергееву с просьбой рассказать, при каких условиях нашей стране удастся добиться осуждения российской агрессии на этом международном форуме, а также о перспективах реформирования ООН и в частности лишения пятерки постоянных членов СБ ООН права вето.

«ПОСЛЕ ПРИНЯТИЯ ВРУ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ РЕЗОЛЮЦИИ ПРОДВИГАТЬ ТЕМУ ПРИЗНАНИЯ РОССИИ АГРЕССОРОМ БУДЕТ ЗНАЧИТЕЛЬНО ЛЕГЧЕ»

— Во-первых, на всех заседаниях страны-члены Совета Безопасности проявляли солидарность с Украиной. Ни одна страна, конечно, кроме Российской Федерации, не обошла в своих выступлениях акцента на поддержке территориальной целостности Украины и невмешательстве в наши дела извне. Часть стран Запада и Соединенные Штаты напрямую призывали Россию прекратить агрессию. Кстати, вопрос российской агрессии возник в первые дни марта прошлого года на одном из первых заседаний Совета Безопасности. Тогда, напомню, посол Иордании подробно рассказал, ссылаясь на соответствующие резолюции СБ ООН, в чем заключается суть российской агрессии в Крыму. Он буквально по этапам рассказал, что выход военнослужащих российского Черноморского флота за пределы своего расположения без согласия украинской стороны является актом агрессии.

То есть эти факты уже тогда приводились. А теперь — после принятия Верховной Радой соответствующей резолюции — продвигать тему признания России стороной конфликта и как агрессора будет значительно легче. Хотя мы понимаем, что Россия будет применять свое право вето даже в этом случае. Через механизмы Совета Безопасности, которые действуют здесь в ООН, чрезвычайно сложно привлечь к ответственности кого-то из постоянных членов СБ. Россия это понимает и будет этим пользоваться,  но, тем не менее, в настоящее время у нас аргументов больше, чем было раньше. Ведь решение Верховной Рады, по крайней мере, является тем инструментом, благодаря которому можно собирать большую поддержку.

— Можете объяснить, в чем именно заключается важность этого решения парламента и как это может  способствовать признанию России агрессором такой организацией как ООН?

— Признание той или другой страны агрессором, в первую очередь должно исходить от страны, против которой осуществлена агрессия. После этого решения Украина может убеждать других, предоставляя и так известные всем факты, и таким образом собирать поддержку в интересах признания России агрессором. На предыдущих всех заседаниях, кроме нас, многие обвиняли Россию в агрессивности, но призывать признать Россию агрессором, — так вопрос не стоял. Теперь он стоит именно так.

— И когда можно ждать заседания СБ ООН, на котором будет рассматриваться этот вопрос?       

— Для того чтобы рассматривать любой вопрос в СБ ООН, нужна или чрезвычайная ситуация, как это возникло в контексте террористического акта в Мариуполе. Или же вопрос должен быть хорошо подготовлен для получения позитивного результата. Мы в январе уже провели заседание, информировали о состоянии дел, а буквально через несколько дней были вынуждены требовать созыва чрезвычайного заседания, потому что ситуация усложнилась из-за ракетной атаки на Мариуполь.

Что касается проведения заседания по признанию России агрессором, то к этому нужно готовиться. Из одного наскока этого не достичь, это требует усиленной работы.

«МЫ ПОЛЬЗУЕМСЯ АНАЛИТИЧЕСКИМИ МАТЕРИАЛАМИ, КОТОРЫЕ ПЕЧАТАЮТСЯ НА СТРАНИЦАХ ВАШЕЙ ГАЗЕТЫ»

— Достаточно ли у нас информационного обеспечения или ресурсов для того, чтобы в мире, в частности в ООН, распространять объективную информацию о том, что в действительности происходит на востоке Украины?

— Конечно, с российской пропагандой очень сложно бороться. В России информационные ресурсы намного больше. Но, тем не менее, правда и факты за нами, потому, имея решение Верховной Рады, все предыдущие факты, начиная с конца февраля прошлого года и до последнего момента,  будут обобщены и даны теперь в совсем иной плоскости.

Конечно, мы будем задействовать имеющиеся ресурсы — их недостаточно, но есть ресурсы стран, которые нам симпатизируют и которые нас поддерживали. Я имею в виду страны Евросоюза, Соединенные Штаты, отдельные страны Африканского континента. То есть с их помощью мы сможем распространить эту информацию по всему миру.

— Но у нас есть украинские ресурсы, скажем, наша газета «День» выходит на трех языках, в том числе дважды в неделю на английском, доступна в интернете. Разве не было бы полезно этот ресурс использовать и в ООН — для ежедневного разъяснения ситуации в нашей стране?

— Конечно, мы могли бы и это делать. Мы пользуемся аналитическими материалами, которые печатаются на страницах вашей газеты. Вы приглашаете достаточно серьезных экспертов, особенно там, где нам недостает знаний и информации по ситуации, например на Ближнем Востоке, Африке. Мы все это берем из ваших источников. Так что это очень полезно.

Любые наши иноязычные ресурсы: и печатные издания, и интернет-издания могли бы быть полезными в противостоянии российской пропаганде.

«КРИЗИС В СИРИИ, КРИЗИС В УКРАИНЕ ПОДТОЛКНУЛИ ДЕБАТЫ ПО РЕФОРМИРОВАНИЮ ООН»

— Видите ли вы перспективу реформирования этой организации, ввиду того, что разговоры об этом продолжаются десятки лет?

— В настоящее время проходит 69-я сессия ГА ООН, а еще на 30-й сессии начались определенные движения по реформированию Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН. Дискуссия сложная, потому что изменяется конфигурация в глобальном измерении, появляются новые лидеры — как Япония, Бразилия, Индия, Германия. Мир изменяется, и, как правило, есть требование, чтобы были учтены интересы тех стран и тех регионов, которые влияют на человеческие ресурсы в мире, на финансовые, технические и другие возможности. Но это непросто, потому что есть пересечение интересов. Но кризисы в Сирии, в Украине подтолкнули дебаты по реформированию ООН. Есть определенные формулировки, но процесс не будет таким быстрым и простым.

— А какие в действительности существуют механизмы для реформирования СБ и ГА ООН, например, лишения права вето постоянных членов СБ?

— Нет, Совет Безопасности сам этого не сделает. Конечно, нужна воля пяти стран — постоянных членов СБ. Они должны продемонстрировать свою готовность к реформированию. Первая ласточка была — это инициатива французского президента, который предложил не применять право вето в случаях, когда существует угроза жизни людей, когда есть откровенная агрессия. Такое заявление прозвучало на 68-й сессии, и на 69-й Франция ее повторила. Эта инициатива находит свою поддержку.

Другой вариант заключается в следующем: собрать как можно больше голосов на самой ГА ООН, чтобы психологически заставить постоянных членов СБ ООН соглашаться на определенные изменения.

На мой взгляд, арифметическая реконфигурация СБ за счет новых членов не повлияет на вопрос применения права вето. Да, мы за то, чтобы в СБ в том числе среди постоянных членов были представители Африканского континента и латиноамериканских стран. Но если сохранится право вето, то какое бы количество там не было, какой бы регион там бы не присутствовал, это не повлияло бы на изменения.

«ТЕ, КТО ИМЕЕТ ПРАВО ВЕТО, ДОЛЖНЫ СОГЛАСИТЬСЯ С ПРИНЦИПАМИ ЕГО ПРИМЕНЕНИЯ»

— То есть не существует пути лишить права вето?

— Этот вопрос можно постепенно урегулировать. Например, те, кто имеет право вето, должны согласиться с принципами его применения и неприменения. Это именно то, что предложил французский президент. Потом идти дальше. Выходом не может быть переход на принцип принятия решения консенсусом, который существует в отдельных комитетах ООН. Потому что кто-либо может сломать консенсус.

— А какие еще существуют варианты?

— Можно было бы принять действующий на ГА ООН принцип принятия решений двумя третями голосов. Но опять же, для этого нужно выписать механизмы. В конце концов, это приведет к определенным изменениям в Уставе ООН, что будет требовать значительных усилий. Действующий Устав принимали 50 лет тому назад. И потому отдельные страны применяют Устав так, как им заблагорассудится. Как, например, Россия применила его в Крыму, заявив, что «мы поддерживаем право народа на самоопределение», и то же самое Москва требует на Донбассе. А это идет вопреки другому принципу Устава ООН: территориальная целостность и уважение территориальной целостности. Если раньше было сложно выписать Устав, чтобы он звучал однозначно, то внесение в него поправок тоже будет непростым.

«НУЖНО МЕНЯТЬ ПРИНЦИП МИРОТВОРЧЕСТВА»

— Кстати, сейчас как раз отмечается 50-летие со дня смерти Черчилля, который в своей Фултонской речи предлагал, чтобы  ООН имела собственные вооруженные силы. Что вы думаете о его предложении?

— Это сложно сделать. Этот вопрос возникает и в настоящее время, правда в другом контексте. Мы хотим, чтобы в ООН был постоянный миротворческий контингент. Но все это упирается в средства и вопросы, когда и как можно применять эти миротворческие силы. Ведь имея свой контингент, ООН не может просто так его послать, а только по просьбе правительства страны, где существует проблема. Не может ООН просто принять решение и реализовать его. Нужно изменять принцип миротворчества. И еще существует проблема с финансированием. Поэтому вопрос непростой, и я не вижу перспективы.

— А в нашей ситуации есть ли смысл просить миротворцев, чтобы помочь вернуть контроль  границы на востоке страны, или, другими словами, заставить Россию выполнить Минские договоренности?

— Теоретически это может быть, но практически это сложно. Ведь решение о направлении миротворческого контингента ООН принимает Совет Безопасности. Представьте картину, как поведет себя Российская Федерация, если украинское правительство сделает запрос на то, чтобы направить миротворческий контингент. Она наложит вето на все это. Или же будет вести себя так, как она вела себя в Абхазии. Все сманипулировала таким образом, что там очутился миротворческий контингент так называемой СНГ, который на 100% состоял из российских войск. Вот и все.