Сила кубинского бессилия

Немногим более года назад поэт и журналист Рауль Риверо Кастанеда написал, что он отказывается смириться с тем, что американское эмбарго против Кубы является определяющим фактором в международной дискуссии о судьбе одиннадцатимиллионного населения острова. «В этой стране реальная блокада, которая действительно угрожает повседневной жизни народа, кроется во внутренней политике управления страной», — заявил он. С тех пор Риверо сам находится в подобном состоянии блокады.

Внутренняя политическая система Кубы — это система, которую Риверо умудрялся не раздражать слишком сильно вплоть до марта нынешнего года. Но затем в течение трех дней Риверо вместе с еще 27-ю независимыми журналистами был арестован кубинским правительством. К апрелю того же года все они были приговорены к тюремному заключению на срок от 14 до 17 лет. Журналисты попали под весеннюю зачистку, в результате которой 75 кубинцев, в том числе библиотекари, писатели и другие профессиональные деятели стали политическими заключенными.

Для Риверо и журналистов, которые контрабандой провозили свои работы за границу, стремление к описанию всего увиденного и испытанного привело к тому, что они оказались под арестом. Подобная преданность правде может их сейчас убить. По сведениям, поступающим от их родственников, Риверо вместе с 62-летним журналистом Оскаром Эспинозой Чепе сейчас больны. Сильно похудевший Риверо имеет проблемы с системой кровообращения, а Эспиноза страдает от прогрессирующего заболевания печени.

Кастро должен понять, что даже если он смягчится и отпустит на свободу Риверо и других заключенных, они, скорее всего, не покинут страну. Риверо уже давно понял, что Кастро, возможно, и является Отцом Кубинской Революции, но дети революции становятся все более своенравными. Кастро может отвергать их простые истины подобно Кубинскому королю Лиру, но Риверо и другие стоят на своем. Они свидетельствуют. Они пишут. Риверо принял решение выйти за рамки революционного определения журналистики в 1989 году, когда он вышел из союза писателей и, объединившись с десятком других интеллектуальных деятелей, написал открытое письмо, в котором был поднят вопрос о политических заключенных.

Кастро их наказал вместе с другими строптивыми детьми революции. После этого, один за другим, многие уехали. Но Риверо остался. Остались и другие, в том числе находящиеся сейчас в тюрьме экономист Марта Беатрис Рок и доктор Оскар Элиас Бискет. Риверо организовал независимую службу новостей и под носом у властей отправил свою работу за границу. В одной своей статье в 1998 году он написал о том, что журналистика оказалась в тюрьме за свою независимость, и с горечью отозвался о государственной прессе как об «абсолютно лишенной смысла». В другой своей статье он заметил, что никто не может его заставить почувствовать себя преступником: «Я всего лишь человек, который пишет; человек, который пишет в стране, где родился».

Через несколько лет власти арестовали Риверо, устроили ему допрос, стали его запугивать и попытались выгнать с острова, туда, где он, по всей вероятности, должен был раствориться в «черной дыре» общины ссыльных кубинцев Майами. Однако Риверо был слишком умен. Он смог остаться и называл себя «присыльным». Многие поступили так же. Когда я вместе с группой студентов, готовящих репортаж о Кубе, посетила остров в 2001 году, один из них, Эзеквиль Минайя, все свое время посвятил разговорам с Риверо и другими писателями. Многие из старых друзей Риверо опасались, что общение с поэтом может подвергнуть их опасности, и поэтому он остался один. Мой студент задал Риверо вопрос о том, почему он остался, и поэт ответил заклинанием, с которым он жил: «Почему я должен уезжать, это моя страна».

На протяжении многих лет Кастро винит во всех внутренних проблемах государства драконовское торговое эмбарго США. Однако писатели, подобные Риверо, а также его товарищи из числа политических заключенных и те диссиденты, которые не находятся в тюрьме, не могут позволить Кастро так легко уйти от ответственности. Они не хотят покидать Кубу; им бы хотелось сделать ее другой страной. Более 30 000 кубинцев подписали петицию Варела, в которой требуется провести референдум по вопросу основных прав. Международное же сообщество пока только прислушивается. Аресты и задержания еще больше усиливают внимание с его стороны.

Американские левые, долгое время молчаливо взиравшие на ситуацию, складывающуюся на Кубе, наконец, высказались по этой проблеме. В середине сентября давление еще возросло. Европейский Парламент осудил нарушение прав человека на Кубе и потребовал освобождения Риверо и других заключенных. Ранее Европейский Союз обнародовал новые санкции против кубинского правительства, тем самым разгневав Кастро. Кубинская конференция епископов также потребовала проявления милосердия по отношению к заключенным.

Кубинцы известны своей способностью сохранять чувство юмора в самых отчаянных ситуациях. Я представляю себе, что Риверо захотел бы закончить статью словами из вступительной части дневника, контрабандой провезенного его соратником-журналистом и тюремным товарищем Мануэлем Васкезом Порталом. Дневник Васкеза размещен на веб-сайте Комитета по защите журналистов: «Сейчас, подобно Т.С. Элиоту, я могу сказать: «Апрель — это самый жестокий месяц в году». 4 апреля — несчастливый для меня день. 4 апреля моя мать дала мне 18 подзатыльников за то, что я стал юным пионером (вступил в коммунистическую молодежную организацию) без ее разрешения. Сейчас опять 4 апреля, и меня приговорили к 18 годам тюрьмы за то, что я пишу без позволения властей. Первый раз я был ребенком, сейчас я уже старик. Похоже, репрессивные методы не работают, либо я просто очень неподатлив».

Лидия ЧАВЕЗ — профессор журналистики Калифорнийского университета в Беркли.