Светское и церковное в европейской конституции

Эта статья — одна из серии, созданной независимой рабочей группой, которая была сформирована Европейской комиссией под руководством ее президента Романо Проди, с целью определить долгосрочные духовные и культурные перспективы объединенной Европы. И ее актуальность измеряется тем, что упоминания христианского наследия в преамбуле обнародованной на днях Европейской конституции успели вызвать неоднозначную реакцию.

Несмотря на то, что церкви в Европе пусты, вопросы религии по-прежнему вызывают горячие споры. На этот раз речь идет о месте религии в Европейской конституции. Требования, чтобы в конституции упоминалось о христианском наследии Европы, заставили Валери Жискара Д’Эстена, председателя конституционного конвента, обдумать добавление к преамбуле конституции. Другие желают заявить о светском характере власти в Европе. Какая же роль должна быть отведена светскому и церковному в основном законе Европы?

Несколько недель назад Конвент одобрил статью 37 будущей европейской конституции. Вместе со статьей 10 Европейской Хартии основных прав, эти две статьи определяют основу отношений между государством и церковью в ЕС.

Неудивительно, что свободе вероисповедания уделяется пристальное внимание. Каждый европейский гражданин обладает правом исповедовать любую религию по собственному выбору, или никакой вовсе. Эта позиция основана на убеждении о праве каждого человека решать по собственному усмотрению вопросы вероисповедания так, чтобы данное решение не влекло за собой негативные юридические последствия.

Гражданские и политические права должны быть в равной мере предоставлены всем гражданам вне зависимости от их вероисповедания и убеждений, являются ли граждане католиками, протестантами или православными.

Второй основополагающий принцип касается автономности религиозных общин. ЕС признает особый вклад церкви в европейскую жизнь. Безусловно, язык весьма расплывчат, но это означает, что религиозные общины обладают качествами, отличающими их от других ассоциаций и институтов, а также то, что Европа готова уважать эти отличия.

Согласно третьему принципу, выраженному в статье 37 , между союзом и европейскими религиозными (а также философскими и неконфессиональными) обществами должен существовать «регулярный диалог». Разделение государства и церкви не означает взаимное игнорирование. В случае четкого определения границы между церковью и политикой для общего блага более целесообразным является открытый, прозрачный диалог, чем глухота к религии. Отделение государства — принятое в большинстве стран Европы — не означает изолирование церкви в политическом гетто.

Наконец, ЕС относится с уважением, а не предубеждением к статусу церкви в соответствии с национальными законами о церкви и религиозных ассоциаций и общин в странах членах ЕС. Другими словами, границы автономии церкви и взаимодействия с другими конфессиями главным образом определяются законами стран-членов ЕС.

Это означает, что ЕС не будет вмешиваться в уже существующие национальные системы взаимоотношений между государством и церковью и воздержится от навязывания общей модели отношений. Польша и Италия могут сохранять свои конкордаты с католической церковью, Францию не будут вынуждать отказаться от разделения государства и церкви, существующего на протяжении столетий, а королева Елизавета II может по-прежнему оставаться главой англиканской церкви. Определение системы взаимоотношений церкви и государства и её главных аспектов является прерогативой граждан каждого государства ЕС.

В целом статья 10 Хартии основных прав и статья 37 первой редакции конституции создают целостную модель, отражающую реалии, являющиеся частью общего европейского наследия: свобода вероисповедания, автономность религиозных общин, взаимодействие государства и церкви, и уважение к особенностям всех стран-членов союза.

Безусловно, улучшения возможны. Равное отношение ко всем религиозным общинам не отражается в тексте, подготовленным Европейской конвенцией. Несмотря на то, что равное отношение определяется, в основном, самими европейскими государствами, невключение этого принципа в конституцию ставит под сомнение не только принцип равноправия, но и свободы вероисповедания. Если нет равноправия, существует угроза и свободе вероисповедания.

Кроме того, возможно более четкое определение характера взаимодействия государства и церкви путем разграничения сфер религиозного и светского. Несмотря на то, что регулярный диалог с религиозными общинами является положительный фактором, он не должен ограничиваться только светскими вопросами.

Именно сейчас усилия включить упоминание о христианско- иудейском наследии в преамбулу конституции должны рассматриваться беспристрастно. Конечно, европейская цивилизация выросла на основе синтеза религиозных и гуманистических ценностей. Корни современного европейского взгляда на жизнь лежат в иудейско-христианской традиции, наследии Греции и Рима и просвещении, несмотря на то, что из-за длительной секуляризации труднее проследить эти взаимоотношения.

Однако упоминание определенной конфессии в Европейской конституции является сомнительным. Несмотря на то, что оно будет иметь символический характер, а символы важны для объединения, оно может скрывать и опасность, заключающуюся в разделении и исключении. Значительная часть мусульманской общины почувствовала бы себя в роли маргинальной, если бы эти утверждения были включены в проект будущей конституции, ведь это будет и конституция мусульман. Это послужило бы подарком для исламских фундаменталистов и использовалось бы всеми, кто стремится помешать развитию современного умеренного европейского ислама.

Сильвио ФЕРАРИ, профессор по вопросам отношений церкви и государства Миланского университета Degli Studi.