Успех — это не коридор, а лестница, или Слово как действие
Десять лет назад тело политического лидера подавленной венгерской революции 1956 года Имре Наги было извлечено из тайной могилы и торжественно перезахоронено. Это событие было отмечено собранием большого количества людей на площади Героев в Будапеште, которые слушали тогда еще неизвестного лидера студентов Виктора Орбана, призывавшего к выводу Советской Армии из Венгрии и к установлению демократии. Сейчас Виктор Орбан является премьер-министром Венгрии.
Из лингвистики мы знаем, что некоторые глаголы обладают так называемым совершенным видом (performative function). Произнося какой-нибудь глагол, мы в действительности совершаем действие: мы даем крещение кораблю или объявляем пару мужем и женой. В других бывших коммунистических странах демократические перемены иногда сопровождались насилием. В Венгрии перемены произошли почти исключительно силой слов. Слова доказали способность быть революционными. Язык привел к фундаментальному прорыву в жизни общества.
Речи, произнесенные 10 лет назад при перезахоронении бывшего премьер-министра Имре Наги, казненного в 1958 году коммунистами-пособниками советской оккупационной армии, внесли свой вклад в этот процесс. Слова, требовавшие вывода российских войск с территории Венгрии, стали кульминаций падения коммунистического режима. Слова могут быть действительно эффективными, особенно если двести тысяч человек собираются на площади, чтобы их услышать.
При коммунизме «язык» использовался и в политике, и общественной жизни, даже литература была подобием секретного кода. Хотя каждый более или менее понимал термины, использовавшиеся политиками и журналистами, существовала огромная пропасть между их языком и языком людей в приглушенных личных разговорах. В 1989 году первая манифестация демократии стала прорывом свободы слова, зажатой десятилетиями принужденного молчания. Люди смотрели телевизор не отрываясь, смакуя речи новых политиков, которые открыто говорили на ранее подавленном языке.
Оливер Вендел Холмс однажды сказал: «Откровение момента иногда стоит опыта целой жизни», и мы понимали, что то время было правильным. Михаил Горбачев открыл свой ящик Пандоры. Однажды открыв правду, ее нельзя спрятать обратно.
То, что одно поколение воспринимает как роскошь, другое поколение видит как необходимость. Целое поколение воспринимало демократию, права человека, рыночную экономику как роскошь. Сейчас мы не представляем свою жизнь без них. Они стали основой жизни Венгрии.
Десять лет назад, когда людям в странах, ранее находившихся за железным занавесом, стало ясно, что коммунизм больше не существует, мы знали, что нам необходимо установить демократию. Но что это значит, установить демократию? Тогда это означало создать демократическое государство.
За последние десять лет мы построили новые государства, заменяя клонированные коммунистические монолиты, действовавшие на протяжении сорока лет. Мы создали демократические институты, заменили пятилетку рынком, приватизировали большинство государственных активов. Более 80% ВНП Венгрии сейчас производится частным сектором, 75% торговли происходит с членами Европейского союза. В Венгрии, как и в нескольких других странах Центральной Европы, посткоммунистический период практически завершен.
Но падение коммунизма заставило нас осознать, что он унижал не только индивидуальную свободу, но и чувство «общественности» в целом. Поэтому нашей задачей была реконструкция не только государства, но и общества — его семейных ценностей, национальных традиций и культурного наследия. Наши вновь освобожденные общества должны изучить «язык» наших составляющих частей, так же, как мы выучили новый экономический и политический язык.
Центральная Европа продемонстрировала, что посредством изучения языков друг друга, посредством сотрудничества, основанного на разделяемых ценностях, общих интересах и исторических связях можно достигнуть впечатляющих результатов. Группа Вышеградская и Центрально-европейская инициатива создали процветающую систему свободной торговли и возрастающий поток инвестиций между странами региона.
В более широком контексте реинтеграция Венгии в западные институционные структуры проходит стабильно, практически в желаемом темпе. Со вступлением Польши, Чехии и Венгрии в НАТО ялтинский мировой порядок закончился. Это установило историческую справедливость для борцов за свободу Венгрии 1956 года, которые боролись за независимость своей страны, но были разбиты советскими танками. Трагический конфликт в Косово произошел спустя несколько дней после вступления Венгрии в НАТО, и он подтвердил уверенность в том, что наша безопасность может быть гарантирована только внутри структуры НАТО.
В следующем году Венгрия будет праздновать тысячелетнюю годовщину своего государства, поэтому нам не нужно практиковаться в диалекте европейской цивилизации. Однако нам все еще нужно выучить жаргон Европейского союза. И необходимо признать, он иногда все еще труден для нас. Разговоры о вступлении в ЕС начались в ноябре прошлого года, и встреча ЕС в Берлине очистила дорогу к расширению союза. Но нужно не теряться в словесном тумане, а определить точную дату вступления. На третьих демократических выборах в 1998 году венгры проголосовали за радикальный разрыв с прошлым. Они выбрали поколение, которое не затронуто плохим наследием прошлого. Венгрия является первой страной в Центральной Европе, где произошла такая смена поколений. Новое правительство принесло с собой новый стиль управления, который исключает запутанный бюрократический язык, использованный теми, кто был у власти раньше. Мы поставили перед собой цель выражать понятные мысли доступным языком. Мы разделяем точку зрения Витгенштейна, который говорил, что все, что можно сказать, можно сказать ясно.
Возможно, кто-то думает, что формировать правительство, возглавляемое кем-то, кому еще нет сорока, опасно. Но последняя декада в Венгрии не была обычным десятилетием в устоявшейся демократии. В течение этих лет парламент сформировал демократические рамки, наверстав то, что было упущено в течение сорока лет диктатуры. Мы создавали законодательство в таком темпе, что это иногда казалось форсированным маршем. Ни у кого не было ясного представления о том, как перейти от коммунистической структуры к демократической. Но пока другие говорили о переходном периоде, мы приняли меры, необходимые для этого перехода.
Без перемен не может быть прогресса. Мы живем в такой исторический момент, когда перемены проходят так быстро, что мы видим настоящее, только когда оно уже уходит в прошлое. Не забывая об этом, мы должны заняться планами на будущее. Успех — это не коридор, это — лестница. В Венгрии мы поняли: чтобы добиться желаемого, мы должны применять совершенную форму глагола. Позвольте мне процитировать слова Эмили Дикенсон: «Говорят, что слово умирает, когда его произносят». А я говорю, что в этот момент оно начинает жить.
