Зачем нам ЭТО?

Александр СУШКО, директор Центра мира, конверсии и внешней политики Украины:

— В украинско-российских отношениях есть много экстравагантного. Пакетный подход к рассмотрению трех документов — результат определенных торгов, желаний сделать само событие максимально масштабным, чтобы показать, что две стороны готовы к комплексному, качественному развитию сотрудничества. На самом деле применение такой процедуры приносит в жертву качество работы парламента в оценке этих документов на предмет их соответствия национальным интересам. Можно ли согласиться с мнением о том, что такой подход наиболее компромиссный? Дескать, в других обстоятельствах россияне никогда бы не ратифицировали договор о государственной границе. Мой ответ — нет. Россияне не для нас ратифицировали этот документ, а для себя, потому что граница — УКРАИНСКО-РОССИЙСКАЯ. Если Москве не нужно договорно-правовое решение вопроса границы, то это — их проблема не в меньшей мере, чем наша. Мы не можем сказать, что этот договор — какая-то уступка украинцам.

Кроме того, стоит обратить внимание на разноплановость «пакетных» документов. Любая система договоров о границе подтверждает полноту процесса утверждения государственности. В то же время соглашение о ЕЭП касается совсем другой категории международных документов — о создании интеграционных проектов. Поэтому считаю «пакетное» голосование довольно противоречивым. Скажем, договор по Азову — абсолютно проблемный. Понятно, что Россия сегодня занимает позицию выдвижения территориальных претензий в Керченском проливе. В таких условиях ставить документ на голосование, по моему мнению, просто недопустимо, потому что он создает преференциальный для России режим использования акватории Азовского моря и Керченского пролива. Потом, опираясь на этот договор, россияне могут требовать пересмотра линии прохождения государственной границы в Керченской акватории. Это не равноправный обмен, потому что ни одно из этих соглашений не является какой-то уступкой Украине. Как минимум один документ является уступкой России — по Азову и Керчи.

Другой документ по созданию ЕЭП — вообще творение, которое еще ждет своей оценки. Он негативно скажется на будущем Украины. Очевидно, в дальнейшем Киев будет выстраивать свою тактику, используя статью соглашения о ЕЭП, которая предусматривает разноуровневую и разноскоростную интеграцию. Поэтому этот проект фактически ожидает та же судьба, что и экономический союз СНГ 1993 года. Я не вижу политической воли у элит для того, чтобы полностью снять все экономические барьеры. А без снятия торговых барьеров говорить о более глубоких стадиях интеграции — нереалистично. Хотя понятно, что для России важно хотя бы запустить переговоры о глубоких этапах интеграции. Россияне не будут говорить о зоне свободной торговли, пока Украина не согласится вести речь о таможенном союзе, об унификации таможенных тарифов. Вокруг этого будут идти маневры, торги, процесс будет затяжным. Понятно, что это будет вредить Украине — никто с таким государством не будет вести переговоры о любой интеграции, пока она ведет переговоры об интеграции с другими. Вопрос ЕЭП скажется на вступлении в ВТО. Здесь очень многое зависит от правительства, от тех профильных ведомств, которые отвечают за ВТО, и если будет соблюдена та концепция, что Украина независимо вступает в ВТО, не согласовывая это с другими государствами, то разговоры о ЕЭП продолжатся только как определенный информационный фон, определенная шумовая завеса. Именно этот факт вредит международному имиджу Украины.

Мария ЛИПМАН, главный редактор журнала Pro et Contra, Россия:

— Несомненно, ЕЭП — более политический проект, чем экономический. Очевидно, что Россия не хотела бы потерять Украину из сферы своего влияния. Особенно остро для Москвы этот вопрос стоит накануне президентских выборов в вашей стране. Кто победит — кандидат, который отдает предпочтение развитию отношений с Россией, или политик, ориентированный на Запад. Параллели, проводимые между ЕС и ЕЭП, не имеют под собой никаких оснований. Прежде чем объединяться в Евросоюз, страны на тот момент уже достигли в определенной степени экономического благополучия, очень долго вели переговоры не на бумаге, а по существу для гармонизации законодательств, политики на совместном пространстве. Лишь после многолетней работы было достигнуто единообразие. Экономическое положение и Украины, и России далеко от того, чтобы говорить о каких-то интеграционных проектах (тем более такого рода, как ЕС). Думаю, когда наши страны приблизятся к стабильности и благополучию, смысл устраивать какой-либо отдельный Евросоюз отпадет сам по себе. В конце концов можно будет присоединиться к настоящему ЕС. Но следует заметить, что Россия претендует на то, чтобы быть центром притяжения, а не членом какого-то сообщества. Украина же, как я полагаю, если бы у нее были надежды и возможности, наверное, и сегодня вступила в ЕС. Так что перспектива создания «своего» Евросоюза — разговор довольно странный. У Украины всегда существует выбор между более прочными отношениями с Россией или с Западом. Как ни жаль, но этот выбор реально есть. Жаль не потому, что я хотела бы, чтобы Украина была с Россией, а потому, что неприятно, когда Россия оказывается на «другой стороне» от Запада. Мне представляется досадным, что существует такое разделение, но именно так сегодня обстоят дела. Поэтому разумеется, что в Украине есть люди, которые хотели бы быть частью Европы, а не частью посткоммунистических стран бывшего Советского Союза.

По поводу договора об использовании Азовского моря и Керченского пролива. Гарантирует ли он, что не случится рецидив Тузлы? Гарантий нет. К сожалению, в российской внешней политике иногда выдвигаются такие инициативы, о смысле которых приходится только догадываться. Достаточно вспомнить бросок солдат в Косово. Что это было? Решение верховной власти или это инициатива военных, которые так сильно ненавидят НАТО, что готовы навредить ему любой ценой? Даже ценой общенационального унижения, чтобы впоследствии зависеть от этой самой как бы «вражьей силы», которая должна была снабжать российский контингент водой и продуктами. Мы не знаем наверняка, чем была на самом деле проблема с Тузлой — предвыборной акцией или непродуманными действиями местных властей. В любом случае отрадно, что сейчас вместо того, чтобы углублять этот конфликт, возникший на пустом месте, стороны заключают цивилизованные соглашения. Но, к сожалению, внешняя политика России так устроена, что невозможно предсказать, какие еще могут возникнуть инициативы или фантазии. Россия дает основания предполагать, что такого рода вещи могут случаться. Вместе с тем я отношу к позитиву тот факт, что гласно заключаются соглашения, которые регламентируют все вопросы, сделавшие возможным возникновение этой абсурдной проблемы Тузлы. А ЕЭП — это формальность, под которой в действительности нет единства, нет ясности, но есть конфликты и взаимные претензии.

Максут САРСЕНОВ, эксперт Ассоциации социологов и политологов Республики Казахстан:

— По моему мнению, проект Единого экономического пространства сегодня носит политический, вернее, декларативно-политический характер. Экономическая составляющая этого проекта пока сомнительна, в первую очередь из-за разной направленности экономик четырех стран. В частности, направленность экономики Казахстана — сырьевая; высоких технологий переработки, таких, как в той же России, у нас нет. Кроме того, существуют и нестыковки в законодательстве четырех стран. Так что пока ЕЭП будет существовать только на бумаге, и похоже, что может превратиться в СНГ-2.

Но в этом проекте для Казахстана есть и позитивная составляющая. Таким образом мы четко заявляем об ориентации на своих бывших собратьев по СССР. Потому что из-за некогда объявленной многовекторности мы то ориентировались на Восток, хотели строить «турецкую модель», «южнокорейскую», «китайскую», то ориентировались на Запад, то на Россию... Сегодня Казахстан сохраняет баланс в отношениях с другими странами — это можно называть многовекторностью, если хотите, гибкостью внешнеполитического курса, — но и укрепляет нить сотрудничества с теми, с кем мы жили бок о бок.

Все, что способствует укреплению связей Казахстана с собратьями по СНГ, идет ему на пользу — таможенный союз, свободное перемещение людей и товаров через границы. Но, наверное, пройдет много времени, прежде чем проект ЕЭП будет наполнен конкретным содержанием. Для этого надо проводить серьезные реформы в экономической сфере, необходимы и шаги навстречу друг другу по унификации правового пространства, а доброй воли к этому не наблюдается, хотя на словах все «за».

Леонид ЗАИКО, председатель совета Аналитического центра «Стратегия», Беларусь:

— В своем выступлении 14 апреля президент Лукашенко достаточно четко высказался о Едином экономическом пространстве. Он сказал, что не правы те, кто принимает его за противника ЕЭП. Но в то же время Лукашенко считает, что «четверка» будет работать только тогда, когда все принципиальные решения будут приниматься одновременно всеми странами-участницами, без оговорок, без рассуждений, без ссылок на то, что потом кто-то подключится «с разной скоростью». Беларусь будет участвовать в проекте ЕЭП до тех пор, пока в нем будет реалистичность и прагматизм. Если же все превратится в подобие СНГ, в участии Беларуси не будет смысла, дал понять Лукашенко.

По убеждению экспертов нашего центра, эффективность и целесообразность Единого экономического пространства зависит от того, насколько экономические элиты четырех стран заинтересованы друг в друге. Именно они должны строить этот проект. А политики, президенты должны чувствовать «волну» и работать, реализуя интересы своих элит. На наш взгляд, экономические элиты Украины, Казахстана и Беларуси еще не столь четко себя идентифицировали, они еще не столь прогрессивны и недостаточно стремятся к координации своих интересов, поэтому политики будут создавать сигнальные маяки для сегментов интеграции.

— Как бы вы прокомментировали мнение о том, что Александр Лукашенко будет использовать фактор ЕЭП для торга с Кремлем?

— Лукашенко уже сейчас не в доверии у Кремля, поэтому торговаться не о чем. Кремль ясно показал, что может действовать достаточно жестко (газ отключать). По поводу ЕЭП торга не будет, как не будет и игры на разъединение интересов. Мне кажется, что главный тандем в ЕЭП — это Россия и Казахстан. Украина пока не определилась, в вашей стране должны пройти выборы и устояться интересы. А Беларусь — очень маленький, не стратегический партнер. Поэтому ее игра будет не столь значима.

— «Газовая война» между Москвой и Минском показала реальную цену «глубокой интеграции»...

— Мы должны понимать, что настоящей интеграции между Беларусью и Россией не было. Беларусь, мягко говоря, использовала ресурсы России. Так как это была не интеграция, а политическая игра, Беларусь в последние месяцы старалась аналогично вести себя и в газовом вопросе. Ранее Лукашенко и Путин договорились по газу: платим по $50 за тысячу кубометров, заключаем контракт — и никаких проблем. Но дело в том, что Беларусь не хотела платить эти деньги и никаких контрактов не подписала. Мы до сих пор покупаем газ маленькими партиями. Такая позиция Минска не только странная, но и недальновидная — мы сами для себя создали эту проблему.

Конечно, проект Единого экономического пространства интересен. Но интеграция должна строиться на национальных экономических интересах, на простой и ясной формуле, которая дала бы возможность свободного передвижения товаров, ресурсов, рабочей силы, позволила бы иметь равные условия для бизнеса в четырех странах. Но повторюсь: такое возможно только если экономические элиты поднимутся на ноги.