«Человечность никто не отменял»

Как и медики, сейчас на переднем крае борьбы с коронавирусом находятся полицейские. И они не могут отказаться идти, где нужны, хоть тоже рискуют своим здоровьем. О том, в каком ритме в настоящее время работают полицейские Волыни, чего им недостает, кто их поддерживает и чем помогает,  какой должна быть коммуникация во время кризиса — в беседе с Ольгой БУЗУЛУК, пресс-секретарем Патрульной полиции области.

«ЗАЩИЩАЕМСЯ САМИ И ПРОСИМ ЭТО ДЕЛАТЬ ДРУГИХ»

— В настоящее время полиция работает в усиленном режиме. Это значит, что любой полицейский должен быть готов в любой момент выполнять приказы и указания относительно предотвращения этого вируса. Соответственно, это особенно напряженный режим, очень ответственный и рискованный. Здесь почти ничего невозможно предусмотреть, — говорит Ольга Бузулук. — Если говорить о том, как работает патрульная полиция, где я пресс-секретарь, то есть основная работа — охрана общественной безопасности, надзор за соблюдением правил дорожного движения, реагирование на вызовы, которые поступают на службу 102. Но сейчас работы добавилась из-за борьбы с коронавирусом. Патрульные особенно пристальны, особенно внимательны, особенно четкими и регламентированными являются их действия. В настоящее время они несут службу также на так называемых карантинных пунктах, которых 17 по области и которые только укомплектовываются. Также они следят, не курсирует ли общественный транспорт. Проверяют, закрыты ли заведения ведения хозяйства, которые не должны работать в период карантина. В настоящее время полицейские еще и проверяют людей, что вернулись из-за границы и должны соблюдать карантинный режим. Поэтому, конечно, работы добавилось в разы. Хочется, чтобы руководство это понимало и должным образом заботилось о полицейских, в том числе, материально.

— Как воспринимается эта напряженная обстановка, ведь полицейские — тоже люди, имеют семьи, но должны идти и защищать порядок, спокойствие и даже людей от них самих?

— Воспринимают все вполне нормально, даже с юмором. Прежде всего, мы понимаем, что все это очень серьезно. Поэтому мы защищаемся сами и просим это делать других. Мы постоянно на виду, являемся определенным эталоном, показателем, какими нужно быть. Во-вторых, мы так же, как и большинство граждан, не можем спрогнозировать, как будет развиваться ситуация. Но мы можем подготовиться. Поэтому используем это время, проводим просветительско-разъяснительную работу, информируем людей, готовим их к возможным вариантам развития событий.

«Я ДУМАЛА О ТОМ, ЧТО ЭТО ЖЕ 12 ЧАСОВ НУЖНО ОТСТОЯТЬ, А ОНИ ТОЖЕ ЛЮДИ...»

— Какой случай из работы полиции, конкретных полицейских поразил вас в последнее время, во время карантина?

— Меня поражают все они. У нас патрульный, чья жена скоро родит первенца, но я не слышу от него никакого недовольства или сетований. Он работал в аппарате, сейчас нужно заступать на карантинный пункт — пошел без проблем. Такие вещи не обсуждаются. Может, ему бы хотелось взять отпуск или больничный, побыть с женой, но есть служба. Большинство наших работников — очень молодые люди, у всех жизнь, можно сказать, только начинается, и такие вот испытания, как сейчас, — это непросто, но они мужественны и сильны. Как говорит моя коллега из Винницы: вот поезжу со своими патрульными — и будто все у нас нормально, они вселяют спокойствие и надежду, они оптимисты.

В то время, когда большинство людей сидят по домам, придерживаются карантина, полицейские одними из первых подвергаются опасности. Это нужно понимать и в меру возможностей помогать.

Как только начали запускаться карантинные пункты на въездах и выездах из Луцка, я с коллегами объехала их все: не было еще там ни условий, ни указаний, когда начинать работать. Но почему-то информация об этих пунктах всех испугала. Мы пытались донести людям информацию, что им ничего бояться, что их права и свободы не ограничат, но, конечно, что лишний раз из дома выезжать не нужно, потому что так вы подвергаете опасности себя и других.

Но я о другом думала, когда ездила по этим пунктам: я думала о том, что это же 12 часов нужно отстоять, а они же обычные люди, как и мы с вами. Они захотят где-то отдохнуть, поесть, им необходимо какие-то гигиенические вещи делать, мыть руки, в конце концов. Вот об этом я думала. И Бог слышит, вероятно, эти посылы. На следующий день позвонили по телефону из Жидычинского монастыря и предложили привозить еду на один из карантинных пунктов, на выезде из города. Я несколько секунд не знала, что сказать. Священник просто так говорит, что ехали, увидели ребят, решили хоть так поддержать их службу. То есть, понимаете, в то время, когда вокруг волна негатива, мол, наставили «блокпостов», ограничивают и так далее, находятся люди, которые проявляют сугубо гуманные чувства, которые отбрасывают всю эту суматоху, эту бюрократию, а идут и помогают. Потому что такая их потребность в это непростое время. Вот этот пример меня поразил.

Я бы хотела, чтобы граждане понимали: да, есть власть, ей где-то не доверяют, информацию где-то скрывают, медиа, возможно, не так подают информацию. Но человечность никто не отменял! Эти простые мужчины и женщины, которые каждую смену выходят и несут службу — они-то в чем виноваты? Просто у них немножко высшая степень ответственности, и в это время они не разводят «измену», а идут и что-то делают.

«НАША ОТВЕТСТВЕННОСТЬ — ОСОБЕННАЯ, СВЕРХВАЖНАЯ»

— Какой должна быть коммуникация во время кризиса? Удается ли вам это делать?

— Мы с коллегой по пресс-службе постоянно в курсе всего, что происходит на линии (на смене), ведь наши патрульные работают почти в онлайн-режиме: как только  что-то происходит, они прибывают на место, принимают все нужные меры реагирования, дальше описывают событие, фотографируют место события и посылают в специальный чат. Это все служебная информация, мы ее мониторим и смотрим, что и как подавать людям. Мы постоянно работаем в турборежиме, всегда в курсе всего, а если чего-то и не знаем, то узнаем почти мгновенно.

Я горжусь своими коллегами — пресс-службами в других городах: они делают колоссальную работу и тоже, кстати, подвергают себя опасности. Мы постоянно общаемся онлайн, обмениваемся информацией, делимся новостями, и, вы знаете, ситуация везде одинакова, но наша ответственность — особенная, весомая, сверхважная. Мы все это чувствуем и делаем все от нас зависимое, чтобы люди владели информацией. Другое дело, что не все, что мы предлагаем, воспринимают и понимают выше. Но выкручиваемся по-разному, по крайней мере, есть понимание того, что взаимодействие и коммуникация должны быть.

В настоящее время я настраиваю работу так, что полиция ежедневно должна предоставлять информацию, работаю в этом направлении как со своим руководителем в управлении патрульной полиции, так и с руководителем Главного управления Национальной полиции. Между нашими подразделами в настоящее пора хорошее взаимодействие, коммуникация идет в одном русле, то есть такой информации можно доверять.

Сознаюсь, что несколько раз были и «промахи», например, мы написали, что в чатах распространяется информация, якобы люди под видом специальных служб проникают в жилища с предложением продезинфицировать помещение. Мы просто написали, что в действительности никто этого не делает. А забыли прибавить одно важное предложение, что в полицию на номер 102 таких сообщений вообще не поступало, соответственно, это фейк. Поэтому люди немножко дезориентировались: ходят ли те переодетые люди, или нет, реагирует ли на это полиция, или нет. А нужно было написать просто: эта информация не отвечает действительности, поскольку в полицию таких обращений не поступало, поэтому не отворяйте двери незнакомцам, а в случае чего — звоните по телефону 102.

У меня есть общий чат с почти всеми медийщиками, там приблизительно 80 человек. То есть реагирование мгновенно, без разных официальных запросов и длительного ожидания комментариев. Они спрашивают — мы отвечаем или говорим, что все выясним и отвечаем позднее. А еще же пишут и звонят по телефону родные, друзья, знакомые, активисты. Еще есть сотрудничество с бизнесом, с общественными организациями, другими государственными учреждениями. Мне импонирует и наша открытость и прозрачность, которая есть в настоящее время. Я перед людьми честна, потому мне ничего скрывать и есть чем гордиться.