Милиция с народом?

«...Меня били долго. Сначала кулаками по голове, потом табельным пистолетом, потом пластиковой бутылкой с водой, а когда я падал — ногами», — рассказывает о своем пребывании в отделении милиции Михаил Коваль из Чернигова. Он отделался «легко» — переломом ребра, сотрясением мозга и множеством синяков и ушибов. В соседней комнате параллельно издевались над его сыном. Не будем приводить описание 28 летнего юноши после того,как его вывели из комнаты. Зрелище было не для слабонервных, и читать об этом тоже будет не слишком приятно. «Сын просил меня не жаловаться, говорил, что они вообще убьют нас, — продолжал Михаил Коваль. — Я ответил ему, что они сломали его душу, и я вылечу ее, добившись правды в суде». Правды в суде добиться не удалось, но удалось помочь правозащитным организациям, которые борются против пыток в украинской милиции. История Ковалей вместе с другими подобными историями легла в основу отчета Ассоциации международной амнистии (АМА) «Украина. Время действовать: Пытки и жестокое обращение в милиции.» Отчет, который охватывает период с 2001 по 2005 годы и описывает использование пыток украинскими должностными лицами, был презентован вчера. Выводы его неутешительны — пытают любых, причастных к процессу следствия, лиц, а также абсолютно посторонних людей. Харьковский Институт социальных исследований провел опрос побывавших под стражей граждан.

Оказалось, что 62,4% опрошенных почувствовали на себе «руку» украинской милиции: 44,6% выкручивали руки, ноги или шеи, 32,8% били руками и ногами, а 3,8% утверждали, что их пытали при помощи специального оборудования. Исследование показало, что, кроме рук и ног, чаще всего защитники правопорядка применяют в работе с подследственными резиновые дубинки. Не брезгуют использованием наручников «на протяжении длительного времени» (например, сковывают руки под коленями на несколько суток), пластиковых бутылок с водой, противогазов, электрического шока и подвешиванием на металлических прутах. В отчете содержатся показания реально существующих людей, которые пережили все это на собственном опыте.

Откуда такая жестокость? «Чаще всего милиционеры прибегают к жестокому обращению и пыткам, чтобы получить признание в совершении преступления», — рассказывает Хеза Макгил, эксперт АМА в Украине. Пытки — это наследие советских времен, когда существовали высокие нормативы раскрытия преступлений. До 2003 года от милиционеров требовали 80-процентной раскрываемости. Для сравнения, раскрываемость преступлений в европейских странах составляет 20—40%. В 2003 году с украинских правоохранителей официально сняли обязанность раскрыть восемь из десяти преступлений, но милиционеры все также получают нагоняи от начальства за низкий процент. Вот и стараются изо всех сил «расколоть» подозреваемых, даже если на самом деле признаваться им не в чем. «Милиция не умеет расследовать преступления, у нее нет такого мастерства, — говорит специалист из Харьковской правозащитной группы Аркадий Бущенко. — Они декларируют, что им не нужно ничего расследовать, потому что преступники сами «колятся». Это такой метод работы». Милицейские «раскольниковы», как говорят правозащитники, чаще всего прибегают к выбиванию признания именно у тех подозреваемых, против которых явно недостаточно улик.

Еще один «пыточный» мотив — корысть. Так было в случае с Михаилом Ковалем. Милиционеры требовали от Михаила и их сына подписать заявление о добровольной передаче милиции газового пистолета и перфоратора «Бош».

Кстати, жестоким обращением могут быть признаны не только удары дубинками по голове, но и... плохие условия содержания в изоляторах временного содержания (ИВС). Большинство домов, в которых размещаются ИВС, построены не позже девятнадцатого столетия, в них нет необходимого санитарно-гигиенического оборудования и вентиляции. Если приплюсовать к этому чрезвычайную переполненность ИВС, получаем картину жестокого обращения. Не будет преувеличением назвать пребывание в СИЗО пыткой — трое суток на 5,8 квадратных метрах в компании с 16 другими задержанными.

Проблема пыток в милиции поднимается не впервые. Этой теме в своих ежегодных докладах уделяет немало внимания омбудсман Нина Карпачева. Так, в последнем отчете от 6 июля 2005 года Карпачева заявила, что пытки и жестокое обращение в милиции являются широко распространенными. В 2003 году в ее ведомство поступило 1518 таких жалоб, а в Министерство внутренних дел — 32296 жалоб на протяжении 2002 и 2003 годов. При этом следует учитывать, что имеющиеся на руках жалобы — свидетельства лишь малой части нанесенных оскорблений.

Нередко прокуратура отказывает в открытии уголовного дела по факту пытки в милиции. Гражданам приходится аргументировано доказывать, что их пытали, хотя это как раз работа прокуратуры. «В Малине на допросе подозреваемому выбили глаз, — рассказывает юрист Украино-американского бюро по правам человека Татьяна Яблонская. — Прокуратура отказалась открывать по этому факту уголовное дело. А потом к бывшему подозреваемому домой пришли мужчины в масках, вывезли его в лес, и там «просили» больше не жаловаться».

Альтернатива — жалоба в Европейский суд. Сегодня в Евросуде находится приблизительно 30 исков украинцев относительно пыток. Недавно гражданину Украины Афанасьеву удалось выиграть дело против своей страны. «Дело Афанасьева — это классический случай пыток в милиции и классический случай отсутствия расследования по этому поводу», — говорит А.Бущенко.

Украинскому правительству правозащитники предлагают решительно продемонстрировать сотрудникам милиции, что пытки недопустимы, абсолютно запрещены и чреваты серьезным наказанием. А прокуроры и судьи, в свою очередь, должны честно браться за расследования всех таких случаев. Такие рекомендации дает АМА. Понятно, что осуществление их весьма проблематично. Но некоторые реальные меры все же можно принять. Например, вести обязательную запись всех допросов на аудио или видео пленку. Или организовывать постоянные проверки. Так, с 2003 года в Харьковской, Сумской и Полтавской областях проходит эксперимент по контролю за отделениями милиции. Мобильные группы могут в любой момент прийти в милицейский участок, зайти в любой кабинет, посмотреть, поговорить с задержанными. Правда, у них нет возможности поговорить с задержанным тет-а-тет, что сильно сдерживает процесс установления истинной картины общения между работниками милиции и простыми гражданами. «Нарушений множество, — рассказывает А.Бущенко. — У нас в изоляторах временного содержания всегда полно «бомжей». Если у вас нет с собой паспорта, вы также можете попасть под эту категорию и провести 30 дней под стражей безо всякого следствия».

Словом, главное начать. Пока что сложившаяся ситуация очень вредит имиджу Украины и мешает ее евроинтеграции, как утверждает Хеза Макгил. Показательно, что после оранжевой революции и смены милицейского начальства, практика применения пыток абсолютно не изменилась.