Неподатливый Миссима

Почин в отношении Юкио Миссимы, еще неосвоенного украинской сценой японского писателя и драматурга, сделал Национальный театр имени Ивана Франко, включив в свой репертуар спектакль по пьесе «Маркиза де Сада». Эта драма оригинальна составом участников. Миссима представил жизнь знаменитого маркиза глазами женщин, его окружавших. Таковых в пьесе всего шесть; соответственно, режиссер Андрей Приходько выполнил постановку в камерном, одноактном формате. Ощутимым недостатком пьесы Миссимы именно для подмостков является ее многословие — героини в основном предаются воспоминаниям и дискуссиям о роли де Сада в их жизни. Финальная идентификации с архетипическим маркизом («Альфонс — это я!») — лишь одна из реплик, мало помогающая действию. Ради воплощения такого материала авторы спектакля явно стремились использовать по максимуму весь арсенал сценической зрелищности. Наиболее удачной из этого набора следует признать работу Полины Адамовой. Ее костюмы сами по себе являются чем-то вроде персонажей, подчиняют себе героинь, превращая их в характерные, трагикомические маски. В свою очередь, манерным нарядам подобран соответствующий фон — белое обрамление сценической конструкции, своего рода сцена на сцене, плюс контрастные по цвету и подчас неожиданные задники. Только костюмами дело не ограничилось. Во многих эпизодах заметна стилизация под театр теней, еще более — под традиционный японский театр с его интермедийными занавесами, «минималистским» звуковым оформлением и фиксированной, иероглифичной актерской пластикой. Применение театральных техник такого рода всегда опасно — ведь за тем же театром кабуки стоят поколения актерской школы, столетиями отшлифовывавшей роли до мельчайших подробностей жеста и интонации. К сожалению, в работах актрис такой труд незаметен. Все очень быстро и в который раз сбивается на надрыв, на ненужный и излишний наигрыш, очень утомительный как для зрителя, так, похоже, и для самих исполнительниц. Миссима для нашей сцены и для нашего культурного интерьера вообще, действительно, все еще достаточно диковинный и редкий гость. Его литературные достижения достаточно спорны и уж во всяком случае уступают самому сюжету его реальной жизни, прожитой или, скорее, исполненной писателем с соблюдением всех законов драматургического жанра, вплоть до трагической развязки. Возможно, именно этот, бытийный пафос, и мог бы определить решение столь сложной задачи, как воплощение пьес Миссимы в театре совсем иной манеры. Однако это — лишь одно из допущений. Пока что, судя по всему, нашей традиции, равно как и новаторам, Миссима «не по зубам».