О странностях «Кукольного дома»

... Еще до начала собственно действия несколько удивила сценография. Не было уютной гостиной кукольного дома, как это советовал автор и соблюдалось вековой традицией. А было несколько случайных предметов мебели на фоне огромных сине- коричневых задрапированных занавесов, которые с одной стороны были нарочито театральны, с другой же, если присмотреться, напоминали знаменитые норвежские фиорды — красивые и опасные. На сцене еще ничего не происходит, а они уже внушают тревогу и беспокойство.

Но вот публику привычно просят отключить пейджеры и мобильные телефоны, и зал замирает. Через некоторое время, судя по его реакции, становится понятно, что часть публики пьесу не читала и потому она органично и естественно воспринимает то, что происходит на сцене. А там разыгрывается обыкновенная драма, вполне, я бы даже сказала, очень в духе времени, которая происходит за закрытыми дверями во многих внешне благополучных семьях. Людям, «отягощенным знанием», было сложнее. Коллега, сидящая рядом, не без раздражения обронила: «Ты понимаешь, что они играют?» Действительно, текст сплошь знакомый, а не узнаешь. Не очень-то мы любим, когда переворачивают стереотипы. В первую очередь потому, что это заставляет нас задумываться над вещами, далеко не всегда приятными, куда комфортней не замечать проблем, решить которые очень трудно, а иногда и невозможно. Один из таких больных вопросов, который сегодня невероятно остро стоит и перед отдельно взятой семьей, и перед обществом в целом, как раз и затрагивает Леонид Хейфец. Поскольку его спектакль не только и не столько о жестокости мужского мира, не желающего признавать женщину как самостоятельную личность (о чем собственно и писал пьесу Ибсен). «Кукольный дом» — о несовместимости людей, о нетерпимости, о нежелании и неумении понять друг друга. В этой ситуации нет однозначно правых и виновных, нет ангелов и злодеев. Есть люди со своими достоинствами и недостатками. Со своей правдой и правотой.

И Нора в исполнении Евгении Симоновой вовсе не наивное легкокрылое создание, которое пытается вырваться из кукольного дома, чтобы обрести себя как личность. Она вполне прагматична и даже предприимчива, и не очень-то, по сути, разборчива в средствах. Да, ради любимого, ради спасения его жизни, но все же... И она прекрасно осознает, что находится в золотой клетке, и не очень стремится или вообще не стремится из нее вырваться до тех пор, пока не разлюбила мужа. Оттого и уходит, бросая все. Поступок смелый, на который сегодня, кстати, далеко не каждая обладательница бриллиантов, мехов, дорогих машин и при этом — полной финансовой и человеческой зависимости от мужа решится. Нора решилась. Но ведь она оставила не только кукольный дом, но и детей в нем.

И этим «но» несть числа. Тогда и Крогстад (в блестящем исполнении Эммануила Виторгана) оказывается никаким не шантажистом, не злодеем, не мстителем, а озлобленным жизнью, несчастным в сущности человеком с неутоленными амбициями, такой же жертвой обстоятельств. Но может ли кто-либо отказывать ему в праве на достойное существование? Увы, герои остаются глухи друг к другу. Финал. Среди обломков кукольного дома лишь одинокий покинутый муж Норы Хельмер (Игорь Костолевский), тоже, кстати, со своей правдой. Безмолвие. А сумеем ли мы услышать друг друга? Пока не поздно.