Обманутое время

Недостаток любой легенды в том, что ее периодически нужно освежать убедительными воспоминаниями. Для современной музыки с ее стремительно воздвигаемыми и столь же скоро рушащимися кумирами это особенно верно. Юрий Наумов, чей концерт состоялся в четверг в ДК КПИ (Киевского технического университета), — имя, вне сомнений, легендарное. Прославившись во времена расцвета ленинградского рок-клуба, в 1983—1991 годы, как виртуозный блюзовый гитарист, сочинитель пронзительных философичных баллад, Наумов, тем не менее, так и не вышел в тираж — во всех смыслах этого выражения. Хит-парады его так и не приняли; с другой стороны, и катастрофическое забвение, очень скоро постигшее большинство доморощенных ленинградских рок-звезд, его также миновало.

Ведь, что и говорить, рубеж 1990-х стал для так называемого советского рока (кто-нибудь еще помнит, что это такое?) воистину губительным. Одни ушли из музыки, другие — из жизни. Наумов выбрал золотую середину — эмигрировал как раз именно в это время. Собственно, и концерт в КПИ был первым выступлением «американского» Наумова в Киеве после более чем десятилетнего перерыва. Среди пришедших в зал наверняка немало было тех, кто отлично помнил Юрия еще по его тем, давним концертам, были и те, кто знаком с ним только виртуально — по компакт-дискам и редким телепередачам наподобие «Антропологии». Трудно сказать, в какой из этих двух категорий зрителей преобладало разочарование или восхищение. Конечно, «старики» не могли не заметить, что выступление свое Наумов начал со своей композиции почти 20-летней давности, уже в третий раз переименованной и выданной таким образом за новую. Последовавшие за тем песни лишь подтвердили впечатление. Четко выверенная самоконсервация — вот нынешнее кредо виртуоза. «Сегодняшний» Наумов практически как две капли воды похож на Наумова «тогдашнего»; даже внешне, похоже, нет особых изменений — все тот же острый профиль, копна черных вьющихся волос и подзвученная электрогитара. И такую верность по отношению к мифу о самом себе можно опять же толковать двояко. Возможно, Наумову, когда-то бравшего за душу пронзительной напряженностью и экзистенциальной подоплекой своих песен, просто нечего сказать ныне. Но ведь старые песни не стали хуже, как не стал хуже и тот, кто их поет. Одно несомненно: аплодируют ему с таким же восторгом, как и много лет назад, в другой стране, в других городах, другие люди.